«Повесть временных лет» как исторический источник

Вместе с тем, этот комплекс содержит в себе следы разновременной работы редакторов и сводчиков, начиная от «краеведа-киевлянина», работавшего в первой четверти XII в., которому принадлежит обработка предшествующих текстов, введение в структуру ПВЛ договоров Олега и Игоря, и приведение всего повествования в соответствие со Сказанием о Борисе и Глебе, как это показано мною в соответствующем месте. Таким образом, первоочередной задачей исследователя здесь оказывается определение как собственного творчества «краеведа», так и введенных им в повествование текстов, имея при этом в виду, что первоначально созданный им текст, во-первых, не содержал погодного членения, а, во-вторых, испытал в последующем сокращения (как можно видеть, например, по «сну князя Мала», сохранившемуся в составе Летописца Переславля-Суздальского [406], но выпавшего из протографов всех других списков) и добавления хроникального характера, в том числе и ошибочные (напр., под 6450/942 г. о походе и смерти болгарского царя Симеона).

В начальной череде русских князей, о которых рассказывает ПВЛ, Игорь оказывается вторым князем, чье существование подтверждается договором с греками, правда, почему-то утерявшим дату своего подписания [Ип., 35–42], и первым, которого знают современники-византийцы [407] и правнуки: в «Слове о законе и благодати» митрополит Иларион называет дедом Владимира Святославича [408] «старого Игоря», если только такое определение («старый») не является более поздней интерполяцией (древнейшие списки «Слова…» Илариона датируются XV в.), основанной на тексте и хронологии ПВЛ, как я покажу ниже. К сожалению, эти свидетельства не облегчают задачу исследователя, поскольку в случае с Игорем он встречается с непреодолимыми противоречиями хронологии и текста.

Начнем с того, что ПВЛ не знает времени рождения Игоря, сообщая только, что перед смертью Рюрик передал свое княжение Олегу, «въдав ему на руце сына своего Игоря, бяше бо молодъ велми». Это сообщение датировано сводчиком ПВЛ 6387/879 годом, а 6390/882 г. отмечен захват Олегом и Игорем Киева [Ип., 16]. Однако, как я показал в главе, посвященной Олегу, весь этот сюжет в его нынешнем виде представляется крайне недостоверным, поскольку вызван попыткой согласовать противоречивые сведения о самых первых русских князьях с князьями нисходящей династической ветви и принадлежит автору первой половины XII в. Вновь имя Игоря упомянуто тем же автором под 6411/903 г., т. е. незадолго до похода Олега на греков, когда «Игореви взрастъщю и хожаше по Олзе и слушаше его, и приведоша ему жену отъ Плескова именемь Ольгу» [Ип., 20–21]. Оправляясь в поход на греков под 6415/907 г., Олег оставляет Игоря в Киеве и далее о нем нет никаких упоминаний вплоть до смерти Олега. Никакого упоминания об Игоре нет ни в тексте договора 911 (912) г., ни в рассказе о его заключении и ратификации.

Версия НПЛ, последовательно проводящая мысль о том, что Олег был воеводой при князе Игоре [НПЛ, 107 и сл.], не выдерживает критики уже потому, что не может дезавуировать текста договора 911 (912) г., а само соединение имен Игоря и Олега оказывается в НПЛ безусловным анахронизмом, повлекшим за собой фантастическую передатировку связанных с ними событий. Так, неудачный поход Игоря на греков помещен под 6428/920 г., а совместный поход с Олегом (т. е. «поход 907 г.», о чем свидетельствует использованный текст) — под 6429–6430/921–922 гг. [НПЛ, 107–109].

Начало самостоятельного княжения Игоря в ПВЛ показано под 6421/913 г. и отмечено восстанием древлян, воодушевленных смертью Олега, на которых Игорь совершает успешный поход в 6422/914 г. Следующий год его княжения ознаменован встречей с печенегами и заключением с ними мира, но в 6428/920 г. у него с ними отмечен какой-то конфликт.

Под 6449/941 г. в ПВЛ помещено известие о походе Игоря на греков, заимствованное, как показал А. А. Шахматов, не столько из Продолжателя Георгия Амартола, сколько из переработавшего его текст «Жития Василия Нового» [409], что в совокупности с упоминанием в перечне племен «варягов» указывает на интерполяцию первой четверти XII в. Набег был совершен морем «на 10 000 судов» (т. е. «на множестве»), как писал Продолжатель хроники Амартола, захватил большую территорию прибрежной части империи и был отбит греками с большим трудом для себя и еще большим уроном для руси. На следующее 6450/942 лето показано рождение у Игоря сына Святослава, после чего в 6451/943 г. «пакы приидоша [русь] на Цесарьград, и миръ створивше с Романом, возвратишася въ свояси» [Ип., 34]. Хотя все спорные вопросы были урегулированы и мир заключен, под 6452/944 г. в ПВЛ помещен оригинальный рассказ о вторичном, на этот раз уже удачном походе Игоря на Византию, написанный тою же рукой, что и рассказ о походе Олега в 907 г., предпринятый точно так же на лодьях и на конях, «совокупив варягов, русь, полян, словен, кривичей», и добавив «печенегов, и заложников у них взяв». Войска достигли Дуная, где были встречены греческими послами, предложившими откуп, который и был принят, после чего печенеги были посланы «воевать болгарскую землю» [Ип., 34–35].

Под 6453/945 г. описаны переговоры о мире и приведен текст договора Игоря с греками без даты, однако с подробным описанием церемонии его ратификации, в том числе принесения клятвы Игорем перед идолом Перуна, а «христианской русью» — в церкви св. Ильи, с объяснением, что «много бо беша варязи христьяни» [Ип., 42]. Преамбула договора 6453/945 г., в отличие от предшествующего, сохранила уникальные сведения о семье «великого князя руского» Игоря, назвав его жену Ольгу, сына Святослава, двух племянников и ряд других родственников, причем текст договора впервые содержит сведения о местообитании руси, похоже, отличной от той, которую представлял Олег. «Русь» Игоря находилась в Крыму, могла препятствовать «черным болгарам» нападать на владения византийского Херсона, т. е. прикрывала их с севера и востока, обладала морским побережьем, на котором обязана была оказывать помощь терпящему бедствие греческому судну, но не имела права зимовать в устье Днепра, на Белобережье (в устьях Днепра и Днестра) и на острове св. Эферия, в котором с наибольшей вероятностью можно видеть современный остров Змеиный (Белый или Левка античных авторов).

Потеря подлинной даты подписания договора произошла, скорее всего, при хронометрировании ПВЛ, когда он оказался оторван от известия о нападении руси на Константинополь сообщением о походе Симеона на угров, взятым из Продолжателя Амартола и ошибочно (из-за указания на 15 индикт) оказавшемся здесь вместо 6435/927 г. [410], заметкой о рождении Святослава, заметкой о заключении мира с Романом и новеллой о новом походе на греков, на этот раз закончившемся удачей, сочиненной не ранее начала XII в. «краеведом» (перечень племен, ссылка на «дань, юже ималъОлегъ», участие «печенегов» и «варягов»). Перечисленные интерполяции, часть которых могла быть внесена в еще не хронометрированный текст ПВЛ, при введении погодной сетки настолько отодвинули текст договора от указанной в нем даты, что потребовали ее изъятия.

Другими словами, повествование об Игоре оказывается построенным по тому же принципу, что и повествование об Олеге, когда главным событием жизни героя становится поход на Византию, подтверждаемый текстом договора и историей его ратификации, после чего следует описание обстоятельств его смерти. Это, а также характерные приметы стиля «краеведа» и сдвиги в хронологии событий, безусловно свидетельствуют о времени работы над текстом и делают весьма вероятным предположение, что именно «краевед» был первооткрывателем самих документов и виновником их внесения в текст ПВЛ вместе с параллельными текстами.