«Мустанги» над Рейхом

Но ничто не могло унять волнения молодых пилотов, отправляющихся в свой первый боевой выло:. Тем более, что Европейский ТВД па протяжении всей войны имел самую пугающую репутацию — немцы считались самыми опасными противниками. Вот, что вспоминал про свой дебют трижды ас полковник Кларенс «Бад» Андерсен:

«Когда в то утро я шел к своему самолету и садился в кабину, мой пульс исполнял соло в стиле Джина Крупа. Когда я пристегнул ремни и сидел один, ожидая команды на взлет, минуты ползли как пехота по грязи. Я обычно никогда не поддаюсь предчувствиям и использую это время, чтобы сосредоточиться на задании, как спортсмен готовится к игре. Но 8 февраля 1944 года я был менее искушен в таких вещах. Я уже налетал 893 часа, больше чем 1 час 20 минут в день на протяжении двух лет, но только 30 часов 45 минут из них на Р-51. Я знал, что у меня есть способности. Но пока «Мерлин» не подал голос, я боялся провала. Я боялся провала больше, чем смерти».

Последнее замечание Андерсена отражает отличный корпоративный дух, царивший в вооруженных силах. Играя на желании молодых добровольцев не опозориться перед своей родиной, родными и друзьями, помноженном на романтику полета, ВВС США получали много первоклассных летчиков-истребителей.

После того, как новый пилот получал назначение в какую-нибудь группу 8-й армии, он быстро осознавал, что попал в высокопрофессиональное подразделение. Это касалось и наземного персонала, который обычно подписывал контракт на определенный срок и не зависел от операционных циклов, как пилоты. Индивидуальность подразделений выражалась в окраске их самолетов. Когда истребительное командование 8-Армии представило в 1944 году цветовые схемы для эскадрилий, оно преследовало чисто утилитарные цели — облегчить опознавание самолетов в воздухе. Разукрашенные «Мустанги» стали для пилотов эквивалентом личного автомобиля, везущего их на работу и обратно. Но есть и обратная сторона медали. Полированный «Мустанг» был на несколько узлов быстрее своего окрашенного собрата, и эта разница, в условиях войны, могла стать разницей между жизнью и смертью.

Украшение личных самолетов не было запрещено, но и не поощрялось, по крайней мере, на официальном уровне. Большинство командиров понимало, что самолет, украшенный отметками побед в виде немецких опознавательных знаков будет создавать здоровую конкуренцию, особенно среди технического персонала, который будет хвастать перед соседями «своим» асом. Конгрессмены и другие «шишки», посещавшие базы, приходили в восторг от рисунков на бортах самолетов. Правда, в ходе таких визитов, самолеты с наиболее «смелыми» изображениями прятали в ангарах. Военные корреспонденты любили фотографировать пилотов в кабине самолетов, на борту которых красовался ряд свастик, отмечавший победы и, таким образом, демонстрировать вклад американцев в борьбу с общим врагом.

Обычно нанесением рисунков на самолеты занимались техники в период, когда машины по каким-либо причинам простаивали на земле, или параллельно с техническим обслуживанием. На некоторых авиабазах встречались личности, чьи художественные таланты были настолько востребованы, что они занимались «живописью» все свое рабочее время. Более практичным элементом украшения самолета (помимо тактических обозначений), было нанесение на его борт имен тех, кто с ним постоянно работал — пилота, командира техников и оружейника.

Когда истребительное командование 8-й Армии стало привлекать свои самолеты для нанесения ударов по наземным целям, перед пилотами встал ряд новых проблем. Люфтваффе давно вернули большую часть своих истребителей в Германию (что делало их недоступными для Р-47), зато увеличили во Франции количество зенитной артиллерии. Перед командованием, составлявшем планы атак немецких аэродромов, стояла еще одна задача. На британских картах, которыми пользовались американцы, были отмечены только авиабазы противника, расположение которых было известно. Так что командирам групп пришлось смириться с тем, что их пилотам, возможно, придется проводить поиск, а затем и возвращаться домой, в одиночку. Навигация над захваченной противником территорией и морем никогда раньше не рассматривались при обучении пилотов.

Требовалось отработать и технику штурмовых атак, чтобы цели на земле были полностью уничтожены, а не получили пару пулевых пробоин и были бы вскоре отремонтированы. Большинство американских пилотов было обучено вести воздушный бой на больших высотах, нежели проводить атаки с бреющего полета. На руку американцам было то, что защита передовых аэродромов немцев во Франции обеспечивалась в основном зенитной артиллерией, а не истребителями.

Со временем была создана детальная карта аэродромов Люфтваффе, но последние, обладая высокой мобильностью, постоянно перебрасывали свои силы. Это требовало от американцев проведения постоянной фоторазведки. Неоценимую помощь в сборе информации оказала и система радиоперехвата «Ультра», поскольку перед каждой передислокацией немецких подразделений увеличивался поток радиообмена. Имея на руках подробную разведывательную информацию, союзники могли легко определить, где находится та или иная часть Люфтваффе и каким самолетами она вооружена.

Штурмовые атаки вскоре увеличили потери среди «Мустангов», ведь достаточно было пары «удачно» попавших снарядов (особенно в систему охлаждения двигателя), чтобы сбить самолет. Так, 5 апреля, при атаке аэродрома в районе Бранденбурга, был сбит зенитным огнем один из первых асов, капитан Дуан Бисон из 336-й эскадрильи 4-й группы. Остаток войны он провел в плену.

Прощание с Джентайлом

Неделей спустя 8-я Воздушная Армия понесла еще одну серьезную потерю — капитана Дона Джентайла. Причем виноваты в этом были не немцы, а американская система ротации пилотов. 13 апреля 1944 года вызвало противоречивые эмоции как у Джентайла, так и его командира, подполковника Дона Блэйксли. Огромная толпа местных и американских представителей средств массовой информации собралась на аэродроме в Дебдене, чтобы встретить лучшего на тот момент аса 8-й Воздушной, который выиграл «Гонку Асов», превзойдя рекорд в 26 побед, установленный Эдди Рикенбакером еще в Первую Мировую войну (правда 6 из 27,83 побед у Джентайла — самолеты, уничтоженные на земле). В этот день американец заканчивал свой операционный цикл и это был его последний боевой вылет перед возвращением на родину. Джентайл решил отметить это событие подобающим образом и сделал на своем персональном «Мустанге» Shangri-La несколько проходов на бреющем полете над аэродромом, чтобы пощекотать нервы собравшейся толпе. На последнем проходе он опустился слишком низко и его самолет задел радиатором за землю… Джентайл отделался незначительными травмами, чего не скажешь о самолете. Блэйксли ранее предупреждал своих пилотов, что если кто-нибудь из них разобьет свой самолет в аварии, то он будет немедленно отправлен домой. Но здесь он уже ничего не мог поделать, срок службы Джентайла истек и он отправился в Америку.

Двумя днями позже, в ходе полномасштабной операции Jackpot, в ходе которой истребители наносили удары по аэродромам во Франции, 8-я Армия внесла в свою копилку рекордное количество побед — 18 в воздухе и 40 на земле.

К сопровождению бомбардировщиков истребители вернулись 18 апреля, когда 4-я группа охраняла их на пути к Берлину. Все знали, что путь к столице Германии («Большому Б», как называли его пилоты), отнюдь не усыпан лепестками роз и в этот раз Люфтваффе показали американцам почему. Майор Джордж Карпетер из 335-й эскадрильи, ас, имевший на счету 11,3 победы, пробивался через смешанную группу из Bf 109 и Fw 190. Он быстро сбил два истребителя прежде, чем мастерски пилотируемый Bf 109G всадил несколько снарядов в мотор его «Мустанга».

Карпентер быстро терял высоту на своем дымящем истребителе, правда, противник отстал от него. Но когда по нему открыл огонь одинокий Fw 190, американцу не оставалась ничего другого, как воспользоваться парашютом. В этом вылете 4-я группа также потеряла лейтенанта Ллойда Генри и аса капитана Ви Франса. Последний погиб, врезавшись в землю при попытке уйти из-под атаки Fw 190.