Современники Ломоносова И. К. Кирилов и В. Н. Татищев

При посылке Первой Камчатской экспедиции Беринга (1725–1730 гг.) И. К. Кирилов, несомненно, находился в числе ее сторонников, но его активная и самостоятельная роль проявилась позднее, после смерти Петра I.

И. К. Кирилов считал, что Беринг «только одно известие — соединяется или не соединяется Америка — привезет, а о интересе настоящем (т. е. приобретении земель, торговле и т. п. — Л. И.) от него ожидать нечего» [22]. Поэтому он искал случая, «каким бы образом туда для сыскания в подданство новых земель и иных полезных дел кого возбудить».

В 1727 г. в Петербурге появился казачий голова Афанасий Шестаков из Якутска, который настаивал на посылке его на Камчатку для открытия новых земель и островов. Это был, видимо, довольно сведущий человек о многих районах Северо-Восточной Сибири. И. К. Кирилов заинтересовался рассказами Шестакова, сделал даже по его указаниям ряд исправлений на упоминавшейся выше сводной карте Сибири, составленной по распоряжению Петра I, которая до последнего времени неправильно считалась картой Шестакова [23].

Благодаря хлопотам И. К. Кирилова, параллельно Камчатской экспедиции была организована экспедиция под начальством якутского казачьего головы А. Ф. Шестакова. Официальным поводом для ее организации, независимо от работавшей уже экспедиции Беринга, послужило, между прочим, ошибочное утверждение Шестакова, что «Большая Земля», т. е. Америка, находится против устья Колымы в Ледовитом океане. Следовательно, предполагалось, что Беринг должен искать ее в Тихом океане, а Шестаковская экспедиция — в Ледовитом.

Шестаковская экспедиция состояла из двух отрядов: один чисто военный, другой — морской, ставивший целью отыскание новых земель и островов. В последний были включены геодезист, который бы мог дать «описание и основательную ландкарту», штурман, подштурман и др. И. К. Кирилов особенно ставил себе в заслугу то, что ему удалось присоединить к экспедиции специалиста по поискам полезных ископаемых, «которого в такую дальность уговорил и сыном назвал» (записка И. К. Кирилова 1733 г.).

Экспедиция Шестакова, всецело обязанная своим осуществлением И. К. Кирилову, сыграла значительную роль в обследованиях на Дальнем Востоке.

Участники ее Федоров и Гвоздев достигли берегов Америки к северо-востоку от мыса Принца Уэльского и впервые нанесли их на карту.

Позднее они соединились с Камчатской экспедицией Беринга [24].

В 1730 г. вернулась первая Камчатская экспедиция Беринга, и И. К. Кирилов, используя сведения, доставленные экспедицией, немедленно составляет проект освоения и административного устройства Дальнего Востока [25] (1731 г.). Известные шаги в этом направлении, не без участия, повидимому И. К. Кирилова, принимались и до этого. Так, был указ об устройстве в Охотске порта и о назначении туда командиром, находящегося в ссылке в Якутии, бывшего генерал-прокурора Г. Г. Скорнякова-Писарева.

И. К. Кирилов в своем проекте впервые изложил систему организационных мероприятий по освоению Дальнего Востока. Он предлагает перевести в Охотск, урочище «Крест» (на пути из Якутска в Охотск), камчатские остроги и т. д., несколько десятков семей илименских крестьян и тунгусов, дать им льготы в податях, обеспечить на два года хлебом, деньгами («рублев по десяти») и т. д. Особое внимание И. К. Кирилов уделяет привлечению в новый порт купечества, для чего предлагает на 10 лет освободить его от уплаты пошлин при перевозке товаров. Затем он предлагает перевести в Охотск человек 300 служилых людей из Якутска, которые бы жили там постоянно, а не временно, как это было до сих пор. То же предлагается и в отношении главных командиров и офицеров.

Далее речь идет об организации в Охотске судостроительства. Для этого, по мысли И. К. Кирилова, необходимо набрать мастеров судовых человек двадцать — «из ссыльных или из других» и послать в Охотск, а для руководства прислать туда специалиста из Адмиралтейства. Чтобы не было «напрасного провозу» смолы из Якутска, И. К. Кирилов, основываясь на данные экспедиции Беринга, считает возможным получать смолу в районе р. Уда и на Камчатке «понеже на Уди соснового, а на Камчатке лиственного лесу довольно».

Тоже в отношении железных частей для судов. И. К. Кирилову казалось, что для того, «чтоб не возить железа из Тобольска», достаточно прислать 2–3 человека с Екатеринбургских (т. е. уральских) заводов и завести ручные домницы, «ибо железной руды, сказывают, есть довольно».

В проекте указывалось также, что для организации сельского хозяйства в районе Охотска нужно завести туда скот и семена хлебных злаков (очевидно, не знали, что хлеб там не вызревает). Наконец, И. К. Кирилов обращает самое пристальное внимание на улучшение и правильную организацию водного и сухопутного транспорта между Якутском и Охотском, отмечая даже отдельные урочища и местности, представляющие какие-либо особые препятствия для связи и требующие потому соответствующих транспортных устройств. Проект составлен, несомненно, на тщательном изучении известных тогда географических сведений об этом отдаленном крае.

Интересны в излагаемом проекте и некоторые организационные идеи о создании местных кадров для морского дела. И. К. Кирилов требует, например, распространения грамотности и организации в Охотске школы, «из чего могут люди к службе знающие вырастать, а не дураками оставаться».

Вскоре после возвращения Первой Камчатской экспедиции Беринга решено было продолжить экспедиционные работы. В 1733 году отправилась в путь так называемая Вторая Камчатская экспедиция — самая грандиозная из экспедиций того времени. В организации ее участвовал ряд учреждений (Адмиралтейская коллегия, сенат, Академия наук и др.) и лиц.

Горячим сторонником этой экспедиции и одним из главнейших ее организаторов был опять-таки И. К. Кирилов.

В упоминавшейся нами записке 1733 года И. К. Кирилов отзывается о Второй Камчатской экспедиции, как о «важной экспедиции, каковой ни от кого никогда не бывало», и обосновывает ее задачи и значение: 1) «Могут ли Северным морем проходить до Камчатского или Полуденного океана моря». При этом И. К. Кирилов делает такое примечание: «я по исследованию некоторых конечную надежду имею, что могут». Отсюда видно, что И. К. Кирилов держался правильного взгляда на идею северо-восточного прохода, которую позднее развивали такие выдающиеся ученые, как М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, С. О. Макаров, Д. И. Менделеев. 2) «От Камчатки до самых американских берегов, где неизвестного места около 45 градусов длины дойти». 3) «От Камчатки же до Японии, между чем расстояния получено 10 градусов сев. широты притти». 4) «В том походе и везде сыскивать новых земель и островов и не подвластных, сколько можно в подданство проводить». 5) «Металлов и минералов осматривать». 6) «Разные обсервации астрономические как на земле, так и на воде зделать и подлинную длину и широту сыскать». 7) «Историю о древностях и новостях и натуральную сочинить и прочая».

Переходя затем к вопросу о пользе экспедиции, И. К. Кирилов считает, что Россия может оказаться в соседстве с Калифорнией и Мексикой, и хотя «богатых металлов, какие имеют гишпанцы, вскоре не получим, однакож со временем и готовое без войны ласкою доставить можем». Гуманный метод действий России в отношении народов Америки И. К. Кирилов предлагал противопоставить жестокости испанцев («от гишпанцев весьма народ тамошний ожесточен») и он составил даже инструкцию, годную, по его мнению, для всех отсталых в своем развитии народов — как нужно действовать, чтобы «народов не озлоблять».

Далее И. К. Кирилов полагает, что многие острова и земли Тихого океана не могут «миновать российского владения», а японцы «не отринут» торг с русскими, так как «надобный товар будут получать из первых рук». Центром внешней торговли, по его мнению, должен быть Охотск (мы уже отмечали, что граница с Китаем тогда выходила у устья р. Уда на Охотском море), к которому вели через всю Сибирь «натуральные каналы, т. е. реки великие», и только в трех местах небольшие переволоки, а от Охотска морем путь, по мнению И. К. Кирилова, имел то преимущество перед «европейцами, кои ходят в Ост и Вест-Индию», что не придется солнечный зной терпеть, пересекая экватор, меньше опасностей от разбойников, и «сверх того, что они в проезде у чюжих портов издерживают, а у нас все то подданным же в пользу придет».