Огонь под пеплом (Дело сибирской бригады)

Она хороша, советская власть,

Много дала казахскому народу

советская власть

Пишет теперь казахский народ

Латинскими буквами наоборот".

Из протокола допроса от 14.3.32 г.

"На собраниях нашей антисоветской группы подогревались контрреволюционные и антисоветские настроения. Читал я на собраниях группы одно стихотворенье, в котором под гармонь разговаривает кулак и комсомолец. После читки члены группы говорили: "Насчет комсомольца слабо, ерунда, а вот кулак у тебя здорово: ну-ка наверни!" И я читал. Читал также антисоветские стихи насчет кита, который не мог переварить жида. На этих же собраниях под одобрительный гул всех присутствующих Женя Забелин читал свои к/революционные стихи об адмирале Колчаке. Марков читал контрреволюционные стихи о расстреле большевиками писателя Гумилева, об адмирале Колчаке и сексотке. Сюжет стихотворенья сексотка таков: присланный для диверсионной работы в СССР белогвардеец влюбляется в одну женщину, которая является секретной сотрудницей ОГПУ - сексоткой. Сексотка предает белогвардейца, и он после допроса расстреливается. Вышеупомянутые стихи создавали определенное к/революционное настроение и окружали романтическим ореолом контрреволюционеров и белогвардейцев".

Из протокола допроса 26.3.32 г.

"Раза два случалось, Анов прикидывал: "Сколько из поэтов Москвы имеют еврейское происхождение?", "Паша, - говорил он, - Уткин кто? - еврей. Безыменский кто? - еврей. Алтаузен - еврей. Кирсанов, Сельвинский, Багрицкий, Инбер... - Покончив с иронией, Анов сокрушительно добавлял: - И это великая русская литература! Толстой и Достоевский в гробу переворачиваются! Эх, ребята, ребята, не умеете вы работать. Учитесь у евреев. У них один Уткин выплывает и пять Алтаузенов за собой тянет..."

Из протокола допроса от 19 мая 32 г.

"Анов устраивал, как завредакцией "Красная новь", внеочередные авансы членам группы, и действительно, для таких людей, как Андрей Платонов ("Впрок"), Анов аванс из земли выскребал. Кстати, Платонова он среди сибиряков всячески популяризировал, называл новым Гоголем".

Из протокола допроса от 4 марта 1932 года

Об Анове:

"Паша, - говорил он мне как-то на днях. - Трудно поверить, что я когда-то бегал, размахивал винтовкой, готовый укокошить любого представителя к-р. гидры. А сейчас не верю ни во что и как-то вышел из времени. Я не верю в эту петрушку, которую называют социализмом, ни в 6 условий кавказского ишака, которые я в редакции на стену повесил..."

"Анов издает в "Федерации" книжку в "Огоньке", ставшую знаменитой среди "сибиряков", - книгу о Днепрострое. Знаменита она тем, что на ее обложке изображены портреты Сталина и Ленина, которые Анов называет "шерочка с машерочкой" и "двуглавым орлом". Анов открыто издевается над этими очерками".

"Анов закоренелый антисемит. Он влияет в этом отношении на всех сибиряков и на всю редакцию. В частности, он пестует личностей вроде Борохвостова".

О Забелине:

"Забелин Евгений Иванович, сын митрофорного протоиерея. Настоящее имя и фамилия Леонид Савкин. Ярый ненавистник советского строя, сторонник диктатуры на манер колчаковской... Автор многочисленных к-р. стихов, как, например, "Адмирал Колчак", "Россия". Отрывок:

"Душа не вынесла, в душе озноб и жар,

Налево - марш к могильному откосу.

Ты, говорят, опеплив папиросу,

Красногвардейцу отдал портсигар.

.............................................

Сказал: "Один средь провонявшей швали,

На память об убитом адмирале

Послушай, ты, размызганный, возьми.."

Отрывок, показывающий отношение Забелина к французской революции:

"Перед дворцом поруганной вдовы,

Натравленная бешенством Марата,

Топтала чернь осколок головы

И голубую кровь аристократа..."

Об Абабкове:

"Я встречался с Абабковым в Сибири. И из его высказываний помню: "ГПУ это мясорубка. Раньше оно мололо настоящих к-революционеров, а теперь начало молоть крестьянство. Ведь нужна же ему какая-нибудь работа, не может машина стоять".

О Мартынове:

"Талантливейший и честнейший человек. Романтик. Считает Сибирь незавоеванным краем. Колчака уважает. Ярый враг крестьянства. Сторонник цивилизации на английский манер. Вообще от Англии без ума. Областнические установки".

О Скуратове:

"Скуратов шел со мной и говорил: "Большевистская революция назвалась девушкой, но под конец оказалась девушкой попорченной, проституткой. Если бы поднять крестьян, я посоветовал бы им повесить тело Ленина на посмешище".

О Сергее Маркове:

"Сибиряк, писатель, работал в газете "Советская Сибирь" репортером. Изгнан за а-семитизм. Один из коренных памирцев, выступал с платформой "Памира". Публично в доме Герцена, кажется.

В прошлом, по собственным словам, служил ополченцем у генерала Дутова. Из стихов мне известна его поэма "Адмирал Колчак". Энтузиаст колчаковских поэтов. У него на руках есть "Альманах мертвецов", где собраны все стихи колчаковских поэтов. Общее, что объединяет сибиряков, - отрицание политики существующего строя".

"А. Отношение к индустриализации.

Отдельные члены группы считают, что индустрия теперь может быть и будет использована русским фашизмом, который придет на смену в стране большевиков (установка Анова, к ней, по-моему, тяготеет Мартынов). Ерошин же, наоборот, враг индустриализации, за исконную, прекрасную, сытую матушку-Россию.

Б. Коллективизация. Все поголовно, за исключением Мартынова, против коллективизации. Мартынов говорит: "Коллективизация - спутник индустриализации. Мужикам так и надо, их прикрепят к земле, и этим самым раскрепостят инстинкт, мешавший им вершить судьбами нашего государства". Все сибиряки считают: "речь идет не о ликвидации кулачества, а о ликвидации крестьянства".

В. Относительно Сибири считали, что она может быть вполне самостоятельным государством: имеет природные богатства - уголь, железо, золото, лес; имеет выход к морю. Были разговорчики о том, что вот, мол, отхватят японцы Сибирь до Урала. Но выводов не делалось никаких.

Г. Отношение к политике партии в области художественной литературы: все абсолютно высмеивали призыв ударников в литературу, говорили о том, что "душится живое слово", "уничтожаются подлинные художники" и т. д. Анов говорил, например: "Развернул я какой-то журнал времен Николашки - вот где демократия, вот где свобода была. Хотя бы половину такой свободы теперь. Теперь, куда ни плюнь, - Бенкендорф".

...Многое не помню, многое забыл, но постараюсь восстановить, достать материалы и изложить в ГПУ совершенно искренно, без всякой утайки".

Из протокола допроса от 4/III 1932 г.

"Благодаря участию в антисоветской группе сибиряков, в которой оказывал на меня большое влияние Николай Анов, я докатился до преступных по отношению к пролетарскому государству поступков. Я написал и декларировал ряд похабных антисоветских стихов, за которые достоин всяческого наказания. Осознавая всю глубину моей вины, я с полной искренностью и с полным раскаянием в совершенных мною поступках даю твердое обещание большой упорной работой, творческой и общественной, исправить свои заблуждения. Я прошу позволить мне это.

Павел Васильев.

Допросил уполномоченный 4-м отд. СПО ОГПУ Ильюшенко".

Две никогда не публиковавшиеся эпиграммы Павла Васильева помещены среди протоколов его допросов.

***

О муза, сегодня воспой Джугашвили,

сукина сына.

Упорство осла и хитрость лисы совместил

он умело.

Нарезавши тысячи тысяч петель,

насилием к власти пробрался.

Ну что ж ты наделал, куда ты залез,

Расскажи мне, семинарист неразумный!

В уборных вывешивать бы эти скрижали...

Клянемся, о вождь наш, мы путь твой

усыплем цветами.

И в жопу лавровый венок воткнем.

***

Гренландский кит, владыка океана,

Раз проглотил пархатого жида.

Метаться начал он туда-сюда.