Корпус А блок 4

- Интересно, что она с нас за это возьмет, - говорит Таня, разрезая ножом отбивную на кусочки.

- С нас брать нечего, - отвечает ей Ира.

- Э... нет, это так кажется, что мы ничего не имеем и не можем, погоди... она еще себя покажет.

- Надо ей спасибо сказать, а вы ее ругаете, - вклинивается в разговор Наталья, осторожно доедая салат.

- Вот ты и скажи ей это, - расстраивается Таня.

Дети первые умяли пищу и тут со своего столика поднимается Алла Васильевна.

- Внимание, у меня к вам несколько предложений, не могли вы не расходиться, а выслушать меня.

Все повернули в ее сторону головы.

- У меня много работы и хорошо бы, если бы среди вас нашлись люди готовые мне помочь. Мне нужна секретарша... Не думайте, не просто так. Если она будет справляться со своей работой, я буду ей платить 500 долларов в месяц. Все честно, деньги будут откладываться на личный счет в банке. Кто-нибудь согласится?

Было тихо, пауза стала затягиваться и только Алла Васильевна хотела продолжить, как раздался робкий голос.

- А можно мне попробовать.

Это лесбияночка Марина.

- Почему же нельзя, конечно, я вам все покажу, расскажу ваши обязанности, вам только надо все аккуратно делать. Договор мы подпишем сейчас после завтрака, но вам все же придется пройти испытательный срок. Теперь дальше. Мне нужна грамотный человек, способный иногда замещать меня в пультовой. Он должен следить за котировками, собирать информацию о товарах, сырье и выполнять прочие работы, - она почему то повернула голову ко мне, но я не реагировал. - Здесь ставка побольше - 650 долларов. Кто желает?

- Я.

Я даже подскочил, это Семен Семенович.

- Хорошо. Так же заключим договор. Мне нужен еще человек. Убирать помещения и оказывать услуги... в смысле, готовить ванну, застилать кровати и прочие мелкие работы. Зарплата 100 долларов в месяц.

- Попробуйте меня, - это вторая лесбияночка Вера, согласилась на эту кабалу.

- Прекрасно. Я знала, что найду с вами контакт. После завтрака, всех новых работников, прошу ко мне.

Кто не доел пищу, стали насыщаться. Скептик Татьяна, тут же среагировала на последние события.

- Интересно, а зачем им деньги? Заработают они, ну пусть тысячи долларов, а потом что, корыто золотое себе купят и поставят в своих ваннах. Это значит только одно, что они не хотят выйти от сюда. С деньгами надо жить там, а не здесь.

- Зато в золоте купаться будут, - отвечает ей Ира, - все таки маленькое, но утешение.

- А Семен то, - вдруг зло говорит Таня, - как проститутка... поманила деньгой и сразу перебежал к ней, а вчера выламывался, бойкот..., убьем...

Ира при слове проститутка, опасливо оглянулась на меня.

- Он просто поменял свои убеждения, за это не надо никого ругать.

- Чего же ты не поменяла, побежала бы в служанки, стала бы мыть эту ведьму в ванной...

- Ну уж ты, скажешь, - обижается Ира.

Я отщипываю виноград и по ягодке отправляю в рот. Все же в первый день, Алла Васильевна победила отделение. А виноград все таки вкусный.

Сижу в своей комнатенке и учу непонятные арабские фразы. Наташка лежит в моей кровати и бессовестно дрыхнет, Ира стоит рядом облокотившись на стол.

- Борь, - прерывает она меня, - ты очень хочешь сбежать от сюда.

От неожиданности, я захлебываюсь.

- Я... бежать... Хочу.

- А ты не подумал, как же ты там выживешь?

- Думал об этом. Конечно панцирь не оденешь и в противогазе ходить не будешь, но ведь наверно есть на земле такие места, где круглый год тепло, где можно жить без респиратора, купаться в теплом море...

- Мне наверно там купаться нельзя, соленая вода плохо повлияет на мою кожу..., а потом солнце... Я знаю, лучи солнца, тоже вредны для меня.

- Может быть, тогда тебе нужна пресная чистая вода и прохлада леса.

- Неужели нас не могут вылечить? Почему есть везде лекарства, а у нас... Мы даже закалятся не можем.

- Врачи все время бьются над этой проблемой... Помнишь, лет семь назад, нас было много, а потом... врачи стали делать эксперименты, хотели восстановить иммунную систему и все же ничего не вышло. Люди очень жаждали вырваться от сюда и шли на самые рискованные операции, пили какие то идиотские лекарства, а в результате, все погибли.

Ирка подходит ко мне и доверчиво садится на колени, потом обвивает меня своими белыми ручонками.

- Какой ты все же... хороший, Борька.

- Наташку разбудишь.

- Я плохого ничего не делаю, просто мне хочется, чтобы был кто то, как родной, рядом...

- Тогда сиди и не шевелись.

Она затихла и мне показалось, что я слышу стук ее сердца.

Отпросился у Пантелеймоновны к Николаю. Этот тип нагло отсыпался в своей капсуле.

- Эй, - кричу в микрофон, - ты там долго будешь валятся?

- Борька, привет.

Сонная рожа послушно повернулась ко мне.

- Ты здесь дрыхнешь, а у нас такие перемены...

- Слышал. Татьяна приходила уже мне все рассказала.

- Ну и что ты об этом думаешь?

- Очень хорошо. Для людей с наших условиях, это последняя надежда почувствовать себя человеком. Представляешь, ты зарабатываешь деньги, покупаешь что хочешь, телевизор, компьютер, магнитофон, сладости, да вообще, черт знает что... Уже не мучаешься от тоски и от того, что сидишь в этой тюрьме и ни черта не делаешь.

- Ты же недавно предлагал мне бежать от сюда...

- Предлагал и сейчас предлагаю. Ты, Борька из другого теста и тебя богатство в этой тюрьме не задержит. Я завидую тебе, у тебя есть какая то цель, к чему то стремишься, а я только мечтаю. Знаю, что там наружи опасно, что в любую минуту мы можем схватить какую то пакость и умереть, но там жизнь, машины, поезда, самолеты, земной шарик, который можно обойти, наконец, девочки, водка, танцы, другие радости.

- Все же как же ты решил, остаться здесь или туда...?

- Конечно на волю, но сначала хочу посмотреть, что будет дальше здесь. Ведь на волю без денег не попрешь, а здесь есть, оказывается, возможность их заработать.

- Когда тебя выпустят к нам?

- Завтра наверно. Пантелеймониха сказала, что кожа подшелушилась и пошло заживление. Так что из этой капсулы выкинут и долечиваться буду там... в отделении.

В отделении деловая обстановка. У Аллы Васильевны, двери пультовой открыты настежь и слышно, как Семен Семенович, с кем то говорит по телефону. В столовой, серьезная Марина старательно выстукивает на пишущей машинке какое то письмо. В самой 17 палате гудит пылесос, трудолюбивая Вера наяривает комнату до блеска. Сама хозяйка в коридоре отчитывает старостиху, за беспорядок.

- Вы же не в конюшне живете, - рычит она на Веру Ивановну, - подайте мне обстоятельную записку, что надо. Включите туда живые цветы, занавески, где надо произвести ремонт, зеркала, картины...

- Картины, -ошеломленно говорит Вера Ивановна.

- Ну да, картины, только я не люблю не кубистов, ни абстракционистов, заказывайте классику или экспрессионистов...

Похоже от таких названий у Веры Ивановны пошла голова кругом и она, высунув язык, спешит записать эти названия в блокнотик.

- Еще, подумайте какую мебель стоит приобрести, не жадничайте, диваны, шкафы, люстры, унитазы, все пишите. А... вот и Борис, кажется, - она оторвалась от старостихи и подошла ко мне. - А что вы, Борис, хотели бы иметь в отделении?

- Пожалуй книги, художественные, технические...

- Правильно. Вера Ивановна, запишите - приобрести библиотеку около 20000 экземпляров книг.

Алла Васильевна вдруг подхватывает меня под руку и ведет по коридору.

- Вы сейчас к себе идете?

- Да.

- Можно мне зайти к вам, посмотреть как живет холостой мужчина.

- Зайдите.

На мое счастье, в моей комнатке никого. Алла Васильевна оглядывает помещение и с восторгом смотрит на стол.

- Боже мой, сколько у вас книг. Надо же, английские, немецкие, даже арабские. Вы все эти языки знаете?