Корпус А блок 4

- Как миллиардер Генри Харт, - вдруг ляпнул я.

- Точно, - большие глаза новенькой обратили на меня внимание. - У вас здесь оказывается есть мужчины, это весьма приятно. Еще приятно то, что вы знаете о таких людях, как Харт. Да, я тоже богата и чтобы уберечь себя от всяких искушений и болезней решилась на этот шаг, то есть изолировать себя от общества. Но порывать с тем миром я не буду, установленные здесь компьютеры и мониторы помогут мне руководить моими предприятиями и офисами...

Все в шоке. Одна лишь Пантелеймониха, задрала голову к верху и равнодушно глядит в потолок. Вдруг нервная Галина Васильевна спросила.

- Вы заплатили кому-нибудь, чтобы попасть сюда?

- Конечно, чего скрывать, 10000 долларов...

- Эти деньги, - поправляет ее ученическим голос Пантелеймониха, пойдут на ремонт нашего блока.

- Да на ремонт, я еще дам, чего мелочиться, и на столовую дам, я же должна жить в приличных условиях.

Врачиха взглянула на нее и замолчала.

- Я думаю, мы познакомились, - подводит итог Алла Васильевна, взглянув на золотые часы на руке, - теперь извините, мне надо поработать, сейчас время оперативной информации.

Она кивнула нам и направилась в комнатку, напиханную электронной аппаратурой и тут, за закрытыми дверями, мы услыхали ее истерический крик.

- Какого черта, вы мне ничего не подготовили, - это она орала на молодых парней, занимающихся монтажом стоек. - Да я вас сгною, мать вашу...

У меня в комнате набилось много народа, здесь Ира, Наташа, Таня, Семен Семенович, Аня, лесбияночка, симпатичные девушки - Вера и Мария. Молодежь плотно сидит на кровати. Семен Семенович сидит на единственном стуле, а Аня стоит рядом с ним. Я же оперся на стол, заваленный книгами.

- Лично я, ее боюсь, - это говорит лесбияночка Вера. - Чувствует мое сердце, что она пройдется ногами по нашим судьбам...

- Чего страшного то, - это Семен Семенович, - она одна, а нас много.

- Уж не убить же ты ее предлагаешь? - вмешивается Таня.

Все загалдели.

- Зачем, будет задираться, мы устроим бойкот.

- Да чихала она на твой бойкот, у нее сила - деньги. Эта богачка захочет, кивнет санитарам и те быстро тебя обработают.

- Не посмеют, у нас заведение специализированное. Нас трогать нельзя.

- Теперь будет можно.

Опять все шумят.

- Боря, ну скажи ты что-нибудь, - просит Наташа.

- Чего говорить то, я видел ее всего то пол часа и сделать скороспелых выводов не решаюсь. Надо посмотреть, что дальше будет.

- Правильно, - поддерживает меня Семен Семенович. - чего зря глотки драть, поживем - увидим.

- А мне кажется, Пантелеймониха не зря нас предупреждала, надо быть с ней осторожней и внимательней..., - заговорила Аня.

- Как предупреждала? - удивилась Вера. - Я ничего не знаю.

- Она раздала презервативы нашим мужчинам, как она выразилась на будущее...

Все женщины и те кто знал, что их нам выдали, и кто не знал, уставились на нас, мужиков.

- Девчонки, она их точно охмурит, - говорит Таня. - Вон как выпендрилась на первую встречу, чуть грудь не вывалила наружу.

- Не дадим, - запищала Ирочка, сидя на моей подушке, - все встанем грудью на защиту наших ребят.

И тут все рассмеялись. Напряжение как то спало и тут динамик над нашими головами, забубнил.

- Приготовиться к ужину. Всем собраться в столовой.

Первыми смылись вечно голодные лесбияночки, потом Семен Семенович с Аней, наша четверка дружно потопала позже всех.

Мы все получили по горячему подносу, где сиротливо выглядела тарелка с пюре и маленькой, с мизинец, сосиской. И вот тут то, новенькая еще раз показала себя.

- Чего это за дрянь? - громко спросила она. - Вы что, едите эту гадость? Вера Пантелеймоновна, - потребовала она к себе, еще не ушедшую домой, врачиху.

- В чем дело, Алла Васильевна?

- Это что, - поднесла та тарелку к ее лицу, - это что, жрать можно? Я не хочу это есть. У ваших поваров разве нет приличных продуктов: мяса, рыбы, овощей, фруктов..., даже чая... Вон смотрите какой чай, да это помои...

- Здесь пища калорийная, специально обработанная, чтобы ни вирусы, ни бациллы не могли попасть сюда.

- Знаю. Но питаться так не могу. Я спущу необходимую сумму вашим поварам, пусть закупают и готовят более существенные блюда и большего объема. Поверьте, обрабатываются они не хуже, чем вот эти.

Алла Васильевна бросает поднос с едой на стол и демонстративно направляется на выход из столовой. У двери останавливается и поворачивается к Пантелеймоновне.

- Скажите этим поварам, если завтра, на завтрак не будет хорошей пищи, я добьюсь, чтобы их уволили и нигде больше не брали на работу. Деньги на питание в больницу, будут перечислены рано утром. Все. Спокойной ночи.

Она уходит и мы все уставились на врачиху.

- Ну чего вы...? - вяло отмахивается она.

- Зачем вы ее взяли сюда? - спросил я.

- Я одна что ли. Всех купила, даже министерство.

- Алла Васильевна права, - заскрипел знакомый голос.

Наша старостиха Вера Ивановна наконец то отреагировала на прибытие новенькой.

- В чем? - сразу же спросила Таня.

- Порядок нужен везде, я уверена, повара на нас наживаются и теперь, наконец то их утихомирят.

Пантелеймониха вдруг встрепенулась.

- Все, работа моя закончилась, я иду домой. До свидания.

Мы не дружно с ней попрощались.

После душа, я прилег на кровать с книгой в руках и тут мне почудилось, что кто то скребется в дверь. Подошел к ней.

- Кто там?

- Боря, открой.

Это Натальин голос. Я отодвигаю задвижку. В одной длинной рубашке, она врывается а комнату.

- Ты чего?

Она подходит ко мне, обхватывает голову руками и прижимается всем телом. Ее всю колотит.

- Боренька, милый..., мне очень холодно..., согрей меня...

Она впилась в мои губы и я почувствовал, что под напором ее прекрасного бюста и животика... сдаюсь...

Эта была ночь неумех, но страсть, по моему, победила.

Проснулся рано, Наташка посапывает рядом.

- Наталья, проснись.

- Ну, что...

Она сладко потянулась и, открыв глаза, сразу же поцеловала меня в щеку.

- Тебе надо идти к себе. Сейчас будет подъем.

- Ой... правда... Дорогой мой, я люблю тебя.

Она опять потянулась ко мне красивым телом, но я вскочил с кровати.

- Наталья, давай быстрей.

Девушка лениво поднимается, показав мне свою изумительную фигуру и, позевывая, надевает рубаху.

- Поцелуй меня на прощание.

Я целую и опять чувствую, как завожусь...

- Все, иди, - толкаю ее к двери.

Наконец, Наталья исчезает. Опять падаю в кровать и... засыпаю.

Меня будит голос.

- Борька, ты проспал все. Вставай.

Рядом стоит Ира.

- Как проспал?

- Через пять минут на завтрак.

- Вот черт.

Я подскочил и заметался. Быстро оделся, побрызгал на лицо водой. Ира сидит на стуле и следит, как я ношусь.

- Бедненький, ты так по ночам занимаешься, что совсем не высыпаешься.

- Бывает.

- Но зачем на это тратить ночи?

- Так спокойней. Пошли, а то мы опоздаем.

В столовой собрались все. Наша компания, как всегда за отдельным столом. Алла Васильевна тоже сидит за отдельным столом, совсем одна. Гремит лифт с пищей и когда створки открываются, то возглас изумления проносится по помещению. Подносы не узнать, они просто ломятся от пищи. Отбивная с поджаренной картошечкой и свежим салатиком, тарелка с яблоками и виноградом, два бутерброда с сыром и ядреный компот. Я вижу, как одобрительно кивает головой старостиха, ее помощница, мымра, умильно глядит на это богатство. Задумчиво чешет голову Семен Семенович, Аня нервно стучит пальцами по столу, не отрываясь от лифта. Галина Васильевна глотает слюну и кадык смешно мечется по ее шее. Лесбияночки застыли, как будь то превратились в камень. Первыми схватили подносы дети, они умчались за столик и с жадностью принялись есть. Дошла очередь и до нас. На лицах моих друзей, я не вижу почему то радости.