Севастопольская страда (Часть 3)

- Кто же его знает, как его имечко, ваше... - Солдат пригляделся и добавил: - Нам ведь не говорили, ваше пресходитс...

- Значит, Во-лын-ский редут наш теперь и Селенгинский тоже? отчетливо и раздельно спросил Тотлебен.

- Известно, наши, ваше пресходитс... - уже совсем бравым тоном ответил солдат, но Тотлебен, чтобы окончательно уяснить себе это, счел нужным спросить еще:

- Отбиты, значит, вашим полком у французов?

- Так точно-с, отбиты! - громко уже и даже не без гордости за свой полк ответил эриванец, а трое других молчали.

- Ну, молодцы, когда так! - обрадованно сказал Тотлебен.

- Рады, стратс, ваше пресходитство! - гаркнули теперь все четверо, и Тотлебен послал коня дальше, уже не останавливая других встречных.

Но невдали от холма, на котором расположена была Забалканская батарея и где заметно было многолюдство, какой-то фельдфебель, судя по начальственно-жирному голосу, отдавал приказания кучке солдат, и Тотлебен задержал около него лошадь.

- Какого полка? - спросил он, слегка нагибаясь к фельдфебелю.

Тот, наметанным глазом окинув его, сразу вытянулся, вздернул к козырьку руку и отчеканил:

- Кременчугского егерского, ваше превосходитс...

- Ага! Хорошо, - Кременчугского... А что, редуты Волынский и Селенгинский в наших теперь руках?

- Редуты, так что... не могу знать, ваше превосходитс...

- Не знаешь даже? Как же ты так? - удивился Тотлебен.

- Наш полк до эфтих редутов не дошел, ваше превосходитс...

- Вот тебе раз! А почему же именно он не дошел?

- По причине сильного огня противника, ваше превосходитс...

- Допустим... Допустим, ваш полк не дошел, - но тогда, значит, другой полк дошел, а?

- Не могу знать за другой полк, а только наш Кременчугский пришел с города последний, а других еще после нас не видать было, ваше превосходитс...

Тотлебен вздернул непонимающе плечи и заторопился на батарею, чтобы там расспросить того, кто должен знать это лучше, чем фельдфебель и рядовые.

Непроходимый беспорядок нашел он на батарее. Он спросил одного из попавшихся ему офицеров о редутах, тот довольно уверенно ответил, что удалось отбить только эту батарею, редуты же остались за французами.

- А кто здесь командир? - спросил возмущенно Тотлебен.

- Подполковник князь Урусов.

- Где он сейчас?

- Не могу знать, ваше превосходительство.

С трудом удалось найти Урусова.

- Скажите хоть вы, наконец, князь, наши или не наши редуты?

- Какое же может быть сомнение в этом, ваше превосходительство? - как будто даже удивился Урусов такому вопросу. - Разумеется, наши.

- Ну вот, насилу-то я узнал, что надо! - обрадовался Тотлебен. - Но это есть безобразие, должен признаться, что никто у вас тут ничего толком не знает!.. Кто же командиром там, на обоих редутах? Или на каждом из них особый?

- Командиром всего этого закиленбалочного участка назначен генералом Хрулевым я, ваше превосходительство, но командующий Эриванским полком подполковник Краевский подчиняться моим распоряжениям не желает, а командир Кременчугского, полковник Свищевский, старше меня чином и тоже не желает меня знать! - желчно ответил Урусов.

- Хорошо, отлично, но где же они, эти штаб-офицеры - Краевский и Свищевский? - полюбопытствовал Тотлебен.

- Они?.. При своих полках, ваше превосходительство.

- Какой же из двух полков на Волынском, какой на Селенгинском редуте?

- Этого я не могу сказать в точности...

- Вот тебе раз! Но ведь вас же, князь, оставил генерал Хрулев за командира всего этого участка?

- Что же я могу сделать, если они этого словесного распоряжения не слыхали и подчиняться мне не желают?

- Однако нижних чинов Кременчугского полка я встретил сейчас здесь, вспомнил Тотлебен.

- Да, здесь, около батареи, есть, кажется, и кременчугцы и эриванцы, но большая часть этих полков должна быть там, на редутах...

- Боже мой, это есть неразрешимая для меня задача! - развел руками Тотлебен. - Но, может быть, здесь есть кто-нибудь из бывшего гарнизона редутов, а? Комендантом Селенгинского, например, был лейтенант Скарятин... Он жив, не знаете?

- Лейтенант Скарятин здесь, ваше превосходительство, - по-строевому ответил из темноты около сам лейтенант Скарятин и выдвинулся вперед.

- А-а, ну вот, ну вот, голубчик, вы мне скажете, наконец, кто теперь командиром на вашем редуте и кто на Волынском? - обрадованно обратился к нему Тотлебен, но Скарятин ответил так же, как многие до него:

- Не могу знать, ваше превосходительство.

- В таком случае сейчас же подите и узнайте и доложите мне! - вспылил Тотлебен. - Черт знает, какой тут беспорядок!.. Возьмите команду матросов и идите немедленно. Я буду вас ожидать здесь.

- Есть, ваше превосходительство!

Скарятин исчез в темноте, а Тотлебен пошел осматривать укрепление, и первое, что его поразило, были заклепанные ершами орудия, - одно, другое, третье, все подряд.

- Безобразие! Что же это такое? Это есть полнейший абсурд! - кричал Тотлебен Урусову. - Раз только батарея была занята вами, это был ваш первейший долг приказать расклепать орудия! Или же... или вы намерены были сдать батарею совсем без всякого боя, в случае ежели противник пошел бы на вас в атаку, а?

- Это мой недосмотр, ваше превосходительство, - сконфуженно отвечал Урусов.

- Недосмотр, вы говорите? Это... преступление, а совсем не какой-то там недосмотр!

Не меньше получаса провел на батарее Тотлебен, лично во все вникая и приводя ее в боеспособный вид. Наконец, вернулся Скарятин.

- Из разведки прибыл, ваше превосходительство, - доложил он Тотлебену.

- Ну что? Как? Говорите!

- Приблизившись к редутам, насколько было возможно, я очень ясно слышал там французский разговор в нескольких местах, ваше превосходительство...

- Это... это что же значит? - недоумевал еще Тотлебен.

- Для меня стало ясно, что оба редута заняты французами, ваше превосходительство, - очень отчетливо ответил Скарятин.

VIII

Главнокомандующий русскими силами князь Горчаков был небезучастен к штурму "Трех отроков": он наблюдал его с Северной стороны, пока можно было что-нибудь оттуда видеть. Правда, сам он не видел ничего дальше, чем в десяти шагах, но из чинов его штаба были все-таки зрячие люди, как генералы Коцебу, Сержпутовский, Бутурлин, Ушаков, Липранди, и в руках у них были зрительные трубы.