Славяне и скандинавы

Готландские клады свидетельствуют, что в денежном обращении с конца X в. преобладает центрально- и западноевропейское серебро с весьма ощутимой долей английского (поступавшего в Скандинавию с 990-х гг. в качестве регулярной дани, так называемых «датских денег»). Однако уже названный клад в Бурге-Люммелунде показывает, что восточные связи и в раннем средневековье оставались интенсивными и выгодными: значительную его часть составляют русские серебряные слитки (новгородские гривны), что соответствует известиям о Готском дворе в Новгороде.

В материальной культуре Скандинавии традиции эпохи викингов сохраняются вплоть до XIII в., несмотря на то что в XI в. западная часть Балтики подверглась христианизации³⁷. В это время на Балтийском море начинает действовать новый коммуникационно-технический фактор: появляются суда с глубокой осадкой, способные транспортировать тяжелые грузы. В экономике начинаются значительные изменения, которые вели в конечном счете к концентрации все более доходной торговли в хорошо оборудованных гаванях с фарватерами, причальными устройствами и оборонительными сооружениями. Некоторые из старых портовых городов были перенесены к более глубоким гаваням, другие перестроены в соответствии с изменившимся судоходством³⁸.

Оживленная деятельность, плодотворные контакты, дальние путешествия отразились также и в искусстве эпохи викингов. Характерная для Севера и давно уже господствовавшая «звериная орнаментика» прогрессирует и развивается в различные стилистические школы или направления, иногда сменяющие друг друга, чаще же - сосуществующие в более или менее ограниченных локальных вариантах. Здесь Швецию следует рассматривать в более широком общескандинавском контексте. К начальному периоду развития искусства эпохи викингов относится курганное погребение в корабле из Усеберга в Норвегии с великолепным комплексом, состоящим из корабля, повозки, саней и другой утвари, покрытой резьбой по дереву, представляющей древнейшие и наиболее крупные произведения «звериной орнаментики». Финальный этап этого искусства представлен норвежскими деревянными церквами в технике «ставкирки» XIII в.; этот тип здания с XI в. был распространен на Севере повсеместно и обнаружен, в частности, в Лунде, в эту эпоху принадлежавшем датчанам (илл. 65). Оба памятника, Усеберг и Лунд, дали непревзойденные по своему великолепию образцы блистательного расцвета и заката «звериной орнаментики»³⁹.

65. Церковь Господа в Лунде. ок. 1060 г. (реконструкция)

Развиваясь от мотива «хватающего зверя» усебергской резьбы через звериные маски стиля Борре (вторая половина IX-X вв.) и от более натуралистичных сплетающихся драконьих тел стиля Еллинге (конец IX-начало XI в.) к извивающимся змеям и драконам стиля рунических камней (XI в.), звериный орнамент достиг вершины, когда церковь поставила языческую символику себе на службу, сплетая ее в единый и неразрывный узор с романскими элементами и растительной орнаментацией раннесредневекового христианского искусства (илл. 66). На пути к этой вершине, воплотившейся в деревянных резных порталах норвежских храмов, северное искусство воплотилось также в сотнях рунических камней, высеченных и установленных в области оз. Меларен.

66. Флюгер из Челлунге (Готланд), обнаружен на шпиле старинной церкви, куда он был перенесён, возможно, с мачты корабля викингов.

Их краткие надписи часто сообщают о дальних путешествиях на Восток. Рисунки здесь скупы, но в качестве дополнительного изобразительного средства, для усиления смысла и содержания, причудливо извивающиеся тела змеев некогда были окрашены исчезнувшими теперь яркими красками. Орнаментика рунических камней-это не просто украшение: для тех, кто понимал многозначность символики вечной борьбы извивающихся драконов и змеев, она была наполнена особым, ныне нам недоступным содержанием.

Этот стиль относится к XI в., и многие из рунических камней можно рассматривать как памятники христианской пропаганды переходного времени. Краткие, состоящие часто из стереотипной формулы надписи с именами и умершего, и того (или тех), кто воздвиг камень, вероятно, можно также оценивать и как правовой документ, утверждающий вступление в наследство. Как первые документы после долгой бесписьменной эпохи, они представляют для нас особую ценность⁴⁰.

Конец эпохи викингов и начало средневековья, несмотря на свою относительную близость к нашему времени, - наиболее темный и трудноисследуемый период ранней истории Севера. Причина такого как будто парадоксального явления сравнительно ясна.

Прежде всего, это - скудость находок, обусловленная христианизацией, изменившей представления о загробной жизни и погребальные обычаи. Но без погребальных комплексов, вещи из которых дают основу для построения хронологической шкалы, единственный материал поступает из культурных слоев поселений, стратиграфию которых удается установить лишь в редких случаях.

Обращение к новой религии на Севере не было единовременным процессом. В целом христианизация распространялась с Запада на Восток. В бассейне Балтийского моря заметный упадок старых погребальных обычаев, отразившийся в уменьшении количества вещей в захоронениях, охватил прежде всего области к востоку от больших озер Швеции - Венерн и Веттерн. В сохранности наиболее ранних произведений средневекового искусства играли определенную роль различные факторы, прежде всего экономического характера. Там, где хозяйственные связи оставались сравнительно прочными и развивались непрерывно, церкви и другие монументальные постройки в соответствии с меняющимися вкусами и требованиями художественной моды периодически перестраивались, при этом уничтожались старые детали и части зданий. Только там, где растущая нужда прерывала новое строительство и предотвращала изменения, старые постройки могли сохраниться. В других же случаях до наших дней дошло лишь то, что было выполнено в непреходящем материале (как рунические камни), да и то обычно только во фрагментарном состоянии.

67. Женские погребения с наборами украшений из Бирки и могильника Ире на Готланде

Благоговение и чувство традиции играли весьма скромную роль. Поэтому итоговая картина этих столетий оказывается разрозненной и нередко обманчивой. Как пример можно указать на то, что рядовые находки (украшения и детали одежды) XII в. вокруг оз. Meларен и в других частях материковой Швеции часто (и при этом неверно) рассматриваются как вещи восточного, островного (готландского) происхождения, поскольку именно там сохранилось большое количество таких вещей в погребениях⁴¹ (илл. 67). Однако христианские погребальные обряды в это переходное время далеко не всегда исключали наличие погребального инвентаря, на это указывают так называемые «кладбищенские находки» Готланда. В раннем средневековье здесь под захоронения отводили пространство только к северу от церкви, где сохранились поэтому очень ранние христианские погребения. Это исключительно женские захоронения, что, в частности, указывает на весьма древние корни сохраняющегося и в наше время на Готланде обычая хоронить мужчин к югу, а женщин к северу от церковного входа. С южной стороны церквей, где в основном размещаются кладбища, ранние мужские захоронения разрушены более поздними, в то время как женские могилы к северу от церкви сохраняются вплоть до нашего времени. Находки в этих погребениях состоят исключительно из деталей одежды. Полностью отсутствуют сопровождающие сосуды с припасами. Однако на синхронных христианским кладбищам, но еще языческих могильниках Готланда, как установил Густав Тротциг, такие сосуды обычны⁴². Довольно часто металлическая окись позволяет зафиксировать в таких сосудах даже остатки съестных припасов. Это указывает как будто на то, что в рассматриваемое время (в середине XI в.) на Готланде христиане и язычники жили бок о бок и что христианские погребальные обычаи допускали помещение в могилу деталей одежды и украшений, но не жертвенной пищи.