Консервативный вызов русской культуры - Красный лик (СИ)

В годы перестройки однозначно примкнул к патриотическим силам России. Валерий Николаевич - заместитель Главы Всемирного Русского Народного Собора, заместитель председателя Комитета в защиту отечественной культуры, сопредседатель фонда "Русская национальная школа".

Как литератор посвятил себя исторической теме, автор книг "Росс непобедимый", "Тульский энциклопедист", "Флотовождь", "Русские версты", "Адмирал Ушаков".

Валерий Николаевич Ганичев с 1994 года возглавляет Союз писателей России. Доктор исторических наук, профессор. Живет в Москве.

"Атака на русских и русское всегда была широкой. Европа, ее эгоистические силы чувствовали в искреннем духовном поиске славянофилов опасность. Там уже забыли, как всего 25 лет назад трепетали перед тираном Наполеоном и как европейскую цивилизацию спасла Россия. Европа формировала очередной антирусский идейный фронт. И в этом едином русофобском хоре соединились голоса английских лордов, французских аристократов, вождей и теоретиков пролетарских революций. Маркиз де Кюстин, сочинение которого о посещении России в 1839 году вытаскивалось в оправдание каждый раз, когда надо было развязывать войну против России (так было перед Крымской, Первой мировой, Великой Отечественной, в период перестройки), начинал свой клеветнический поход в эти годы. Тогда он и создал свое проникнутое злобой "путешествие в Россию". Еще более нацелен был против духа нашей страны Маркс. Именно он почувствовал сильнее других своих либеральных и консервативных собратьев сдерживающую роль зарождающейся, утверждающейся идеологии славянофилов России на пути к уничтожению семьи, науки, религии, на пути к мировой, как сегодня говорят, глобализации. В те 40-е и 50-е годы ХIХ века он писал о том, что в России, у этой варварской расы, имеются такая энергия и такая активность, которых тщетно искать у монархий старых государств... Славянские варвары - природные контрреволюционеры. Поэтому необходима беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть со славянством... на уничтожение и беспощадный терроризм. Как смыкается это нынче с господами Бжезинским, Кохом, Березовским, Ковалевым, Хаттабом и Басаевым. Нужны ли нам господа саймсы, пайпсы, саксы, гарвардские советники, аргентинские президенты, по которым нас учили? Нет, нам нужны Хомяковы, Аксаковы, Киреевские, Суворины, Столыпины, Иваны Ильины, Жуковы, Косыгины, Валентины Распутины. Нам нужны философия сопротивления распаду, наука возрождения, организации и стойкости духа..."

Из статьи Валерия Ганичева "Пророк в своем Отечестве",

газета "Гудок", 21 мая 2002 г.

БЫЛ ЛИ РУССКИЙ ОРДЕН В ЦК?

Владимир Бондаренко. Как начинался твой русский путь, Валерий Николаевич? Казалось бы, комсомольская молодость, быстрая карьера в ЦК ВЛКСМ - как тут осознать себя русским? Все тогда распевали песенку на слова Роберта Рождественского "Наш адрес - не дом и не улица, наш адрес Советский Союз", все считали себя просто советскими, даже в паспорт собирались внести графу "советский". С утра до вечера твердили и по радио и по телевидению, что все мы "родом из Октября", а до 1917 года не было ничего путного, ничего хорошего. И вдруг не откуда-то снизу, с отброшенных историей замшелых островков уцелевшей лапотной Руси, а в кругах молодых коммунистических лидеров, военных, ученых заговорили о соборности, об особом пути России, о тысячелетней истории. Вас назвал своим главным идеологом первый космонавт мира Юрий Гагарин, что и послужило концом вашей блестящей номенклатурной карьеры. И это была русская национальная идеология. Как ты сам к ней пришел? Что побудило тебя искать русский путь в советском обществе?

Валерий Ганичев. Мы - дети Победы. Наше послевоенное поколение восхищалось и восторгалось подвигами отцов. Мы чувствовали себя центральной мировой державой. Но, к счастью для нас, в период нашего взросления русское не было запрещено. Все мы помнили знаменитый тост Иосифа Сталина за русский народ. Может быть, этот тост и стал впоследствии причиной возникновения русского национального движения?! А потом последовали и исторические фильмы, романы о русских героях, о Суворове, Нахимове, Петре Великом, Иване Грозном. Это все тоже поднимало наш патриотизм. Мы все в юности с восторгом смотрели фильмы "Александр Невский", "Богдан Хмельницкий", "Суворов", позднее запрещенный. Там был эпизод, когда вбегает солдат и кричит: "Наши взяли Прагу", - это предместье Варшавы, а в то время у нас началась уже большая любовь с Польшей... Надо признать, Сталин тогда допускал русскую пропаганду. Исторические книги сегодня уже незаслуженно забытых писателей "Севастопольская страда", "Цусима", "Порт-Артур", "Дмитрий Донской"... Мы и красных воспринимали прежде всего как русских, а у беляков - была Антанта. Это поле, на котором и прорастал будущий русский патриотизм.

В. Б. Но вот прошло детство. Прошла юность, осталась эта русская закваска, позади уже и Киевский университет, и работа в Николаеве в комсомоле, новый рывок - ЦК ВЛКСМ, там-то вы не могли не чувствовать некоего противодействия вашим русским замашкам, никакие ссылки на Сталина, которого уже не было, не помогли бы. Скорее шла война со всем русским и в культуре, и в литературе. Чувствовали вы это противодействие? Глухое, а то и явное неприятие вашей русскости во взглядах? И как вы чувствовали своих в этой номенклатурно-партийной среде? Были ли свои? Кто-то в ЦК содействовал открытию клуба "Родина", обществу охраны памятников? Где концентрировались русские круги советского общества?

В. Г. Я настаиваю: все мы, позже осознавшие себя русскими, и возглавившие те или иные русские национальные организации, были воспитаны в русле военного патриотизма.

В. Б. Значит, все-таки Великая Отечественная война родила русский путь? Дала возможность формированию русской национальной элиты?

В. Г. Безусловно. И поэтому, когда я оказался на комсомольской работе, то очень быстро вошел в число тех, кто придумывал и разрабатывал поход по местам боевой славы нашей молодежи. Ведь десятки миллионов молодых людей участвовали в этих походах. Штаб возглавлял маршал Конев. А уже развивая идеи этого движения, я написал записку о воспитании патриотизма на примерах памятников русской культуры: Соловки, протопоп Аввакум, Ломоносов. Передал записку в ЦК ВЛКСМ. Помню, выскочила секретарь ЦК ВЛКСМ Марина Журавлева и закричала: "Смотрите, что он предлагает - протопопа Аввакума в качестве героя?!" Но была и поддержка по нескольким каналам. Русский дух уже засел в головах некоторых наших лидеров. Первый, кто меня поддержал, это главный редактор журнала "Молодая гвардия" Анатолий Васильевич Никонов. Его я считаю предтечей всего русского движения. Фронтовик, закончил исторический факультет МГУ... Все, что связано с русским патриотизмом, он бережно обкладывал всем необходимым советским содержимым, подбирал спасительные цитаты из классиков, он приучал нас работать в стилистике того времени. Я перешел к нему заместителем главного из ЦК ВЛКСМ в конце 1963 года. Возможно, что с его помощью и помощью Павлова, тогдашнего руководителя комсомола, они меня из студенческого отдела перевели сначала заместителем заведующего по вопросам печати. Вот там-то я и увидел, кто заправлял почти во всех органах советской печати. Те же, что и сейчас заправляют. В то время я познакомился и с другими столпами русского возрождающегося движения: с Ильей Сергеевичем Глазуновым и с Владимиром Алексеевичем Солоухиным. Каждый из них раскрывал передо мной те или иные красоты древней русской культуры. С Ильей Глазуновым мы сдружились, он мне давал очень многие полезные книги, которые были для меня недоступны. Книги о потерях и трагедиях русского народа. О виновниках трагедии. Скажем, он протягивает: вот полистай фальшивку, "Протоколы сионских мудрецов", тебе как историку будет полезно знать, как ее состряпали... Вот и читал из его рук такие "фальшивки", многое становилось ясным. Мы с ним много ездили по России, и я опубликовал в журнале "Молодая гвардия" его первую автобиографическую повесть "Путь к себе". Это было осознание его истоков России, его путь в русскость... А у Владимира Алексеевича Солоухина была своя программа, связанная с крестьянством, с возрождением крестьянства. В этот период 1962-1964 годов фактически начинало утверждаться русское национальное мировоззрение. До этого оно все удерживалось в рамках военно-патриотического движения. И вдруг осозналось шире - как государственное мировоззрение. Журнал "Молодая гвардия" в тот период был главным очагом русского духа.