Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

Любопытно, как П. А. Ефремов оправдывался перед Якушкиным (в письме от 22 мая 1861 г.) в связи с тем, что отрывки из воспоминаний Оболенского напечатал князь-эмигрант П. В. Долгоруков в своей газете «Будущность». «Вы мне дали записки Оболенского о Рылееве с запретом печатать, я, списав их, давал прочесть их только двоим <…> Константину Ивановичу и Семевскому. При этом передавал запрещение, чтоб никому не давать. Итак, даю честное слово, что не от меня вышло, что записки Оболенского напечатаны в № 9–11 апрельских „Будущности“ князя Долгорукова» .

И в более поздние времена, в начале 70-х годов, предпринимая новую попытку издать в России сочинения Рылеева, Ефремов черпал материалы и сведения у Е. И. Якушкина .

Михаил Иванович Семевский, судя по всему, был также представлен в гербелевских изданиях (впрочем, может быть, при посредничестве Ефремова, который был в неплохих отношениях с будущим издателем «Русской старины»). Иначе как от М. И. Семевского не могли попасть к Гербелю, например, отрывки из воспоминаний Михаила Бестужева, напечатанные в лейпцигском издании Рылеева. Надо сказать, что такие знатоки, как Якушкин, Семевский, Ефремов, вручали свои ценные материалы именно Гербелю не только потому, что он ехал за границу, а они не ехали: Гербель был больше других литераторов связан с немецкими книгоиздателями. Про это обстоятельство мы узнаем, между прочим, из одного позднего письма Ефремова к Афанасьеву (от 28 января 1865 года): «Заказ к Брокгаузу идет через Н. В. Гербеля, если надо, я в этом могу служить и уже говорил Гербелю. Он согласен принять всякое поручение. Можно послать оригинал <…> к Брокгаузу, но возьмет подороже, ибо Гербеля частые заказы и от того ему уступает» .

Видимо, такие отношения были у Гербеля с Брокгаузом и несколькими годами прежде; и тогда, в 1861 г., Гербель также был согласен принять всякое поручение.

Итак, Е. И. Якушкин, П. А. Ефремов и М. И. Семевский — вот чьи находки, коллекции, исследования были вручены Гербелю перед отъездом из Петербурга, для того чтобы попасть в русскую заграничную печать Берлина, Лейпцига и Лондона.

Глава XI

НИКОЛАЕВСКИЕ УЗНИКИ

Весь первый выпуск VII книги — это «Рассказы о временах Hиколая I». О Колесникове и его товарищах сообщили в Лондон два декабриста — М. Д. Бестужев и В. И. Штейнгель — при посредничестве М. И. Семевского. П. А. Ефремов извлекает из архивных недр и передает в Лондон материалы о несчастных братьях Критских. «Первый декабрист» Владимир Раевский защищается против обвинений, Е. И. Якушкин направляет его самозащиту в «Полярную звезду».

Тоненький — всего 124 страницы — первый выпуск VII книги «Полярной звезды» весь посвящен тайной истории николаевского царствования; Герцен и Огарев, конечно, сознательно так сгруппировали материал.

Сначала отрывок из «Записок» И. Д. Якушкина (следствие над декабристами и приговор. ПЗ, VII-1, стр. 1–26). Затем добрую половину выпуска занимают никогда не публиковавшиеся страницы о деле петрашевцев («Отрывок из мнения действительного статского советника Липранди», а также примечания и приложения к ним. См. ПЗ, VII-1, 26–90). К 1827 г., началу николаевского тридцатилетия, относятся «Рассказы о временах Николая I» («Колесников и его товарищи в Оренбурге», «Братья Крицкие и их товарищи в Москве», «Братья Раевские». См. ПЗ, VII-1, 91-III). Наконец, обязательный для каждой «Полярной звезды» новый отрывок из «Былого и дум» являлся на этот раз воспоминанием о тех же временах: «Юная Москва тридцатых годов (круг Станкевича)» (ПЗ, VII-1, 112–124).

Удобнее всего знакомиться с тайными корреспондентами этого выпуска, начав с предпоследнего раздела — «Рассказов о временах Николая». Начинаются эти рассказы со следующего вступления:

«Событие 1825 года и кровавые меры, принятые против действующих лиц этой великой драмы, заслонили множество эпизодов открытия злонамеренных людей, которые потом гибли на каторжной работе, в крепостных казематах и на Кавказе. Царствование „незабвенного“ обильно такими событиями, и мы можем считать их не десятками, но сотнями: из одного 1827 года, следовавшего за „порешившим“ с декабристами, когда, по словам Николая, „Россия была совершенно исцелена от скрывавшейся в ней язвы“, мы имеем под руками 8 обстоятельных и полных рассказов, основанных на документах. На первый раз приведем три эпизода» (ПЗ, VII-1,91).

По-видимому, это предисловие принадлежит издателям альманаха (автор его, судя по стилю, Н. П. Огарев), хотя не исключено, что оно прислано из России. Ни в сохранившихся документах Герцена и Огарева, ни в материалах их вероятных корреспондентов не найдено пока ни одного из пяти неопубликованных рассказов о событиях 1827 г., о Которых упоминает предисловие. Можно лишь предполагать, что это были описания таких событий 1827 г., как дела Полежаева, Осинина, Ситникова или дела харьковских, нежинских, новочеркасских вольнодумцев , которые редакция «Полярной звезды» сочла менее типичными, чем три опубликованных.

Первый рассказ о времени Николая посвящался трагической истории, случившейся в 1827 г. в Оренбурге. Рассказ начинался со слов: «Существовавшее в Москве общество Новикова и его друзей основано было отчасти по правилам масонства…» Далее сообщалось, что это общество имело свое отделение в Оренбурге и что молодые члены его были огорчены и ожесточены событиями 14 декабря 1825 г. В это время в город прибыл разжалованный из юнкеров в солдаты 19-летний Ипполит Завалишин, родной брат декабриста Дмитрия Завалишина, человек, страдавший странной для окружающих болезнью: он провоцировал и предавал всех, кого только мог, по какому-то странному внутреннему желанию, даже во вред себе, и, по-видимому, без всякого сговора с властями. В Оренбурге Завалишин объявляет себя деятелем тайного общества, входит в доверие к молодым вольнодумцам, составляет даже Устав общества, а затем подает донос на 33 человека. Военный губернатор Эссен, стремясь выслужиться, донес в Петербург об открытии важного государственного заговора. Восемь человек были признаны виновными. Пока шло следствие, Завалишин, также взятый под стражу, пытался замешать в дело еще многих лиц и даже ухитрился из-под караула послать донос в Петербург о злоупотреблениях самого Эссена (донос был Эссену благосклонно переслан из столицы).

По приговору военного суда (после конфирмации) Завалишин был сослан в каторжные работы навечно. Трех обвиняемых — прапорщиков в возрасте от 19 до 30 лет (Колесникова, Дружинина и Таптикова) — приговорили к различным срокам каторжных работ; двоих определили «вечно в солдаты», а Шестакова, самого юного, было решено отправить «на три года в солдаты без лишения дворянства».

Николай I 12 августа 1827 г. сократил наполовину сроки Колесникову, Таптикову и Дружинину, остальным наказание утвердил, но решение о 17-летнем Шестакове переменил и распорядился: «вечно в солдаты и лишить дворянства».

Из самого текста этого рассказа была видна большая осведомленность автора обо всем деле, погребенном в недрах секретных архивов. Я принялся, как обычно, искать, где и когда была впервые опубликована эта история в России. И, как во многих других случаях, такие поиски помогли узнать предысторию публикации в «Полярной звезде».