Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о посольстве в Константинополь

XIX. Между тем женщины, с которыми. Иоанн, так называемый папа, занимался развратом, будучи знатного рода и весьма многочисленны, подговорили римлян убить верховного и вселенского папу Льва, избранного Богом и ими самими, и впустить в Город Иоанна. Когда те так и сделали, почтенный папа Лев милостью Божьей освободился из их рук и с небольшой свитой обратился к милосердию благочестивейшего императора Оттона.

XX. Святой император, тяжело перенеся подобное бесчестье, - как то, что папа Лев был низложен, так и то, что низложенный Иоанн изувечил кардинала-дьякона Иоанна и скриниария Аццо: первому отрубили правую руку, а второму - отрезали язык, два пальца и нос, - решил опять собрать войско и вернуться в Рим. Однако еще до того, как были собраны войска святого императора, Господь пожелал показать всему миру, насколько справедливо был низложен своими епископами и всем народом папа Иоанн и насколько несправедливо принят затем обратно ³³; однажды

.

Монограмма (справа) императора Оттона I Великого (слева на латыни: «Подпись господина Оттона великого и непобедимого II императора августа»)

ночью, забавляясь за [стенами] Рима с женой некоего мужа, он был поражен дьяволом в висок так сильно, что уже через 8 дней умер от этой раны ³⁴. Но и святое напутствие не принял он по наущению того, кто его поразил, как то часто мы слышали от его родичей и друзей, бывших тогда при нем.

XXI. Когда он умер, все римляне, забыв о клятве, данной ими святому императору, поставили папой кардинала-дьякона Бенедикта и клятвенно обещали никогда его не покидать, но защищать против власти императора. Император, услышав об этом, окружил Город и никто не мог из него выйти, не поплатившись каким-либо увечьем; осадными орудиями и голодом он утеснял их до тех пор, пока вопреки воле римлян не овладел Городом и не восстановил на престоле почтенного мужа Льва; Бенедикт, похититель верховного престола, был передан им в руки Льва ³⁵.

XXII. Когда в церкви Латерана заседали господин Лев, верховный и вселенский папа, и святейший император Оттон, а также епископы римские и итальянские, архиепископы из Лотарингии и Саксонии, епископы, священники, дьяконы и весь римский народ, - их имена будут указаны ниже, - пришел Бенедикт, похититель апостольского престола, введенный руками тех, кто его избирал, и облаченный в папские одежды. Кардинал-архидьякон Бенедикт обратился к нему со следующей речью: «Какой властью и по какому закону, о похититель, присвоил ты это папское облачение, когда жив еще настоящий господин наш, почтенный папа Лев, которого ты сам, обвинив и изгнав Иоанна, возвел вместе с нами на апостольский престол? Или сможешь ты отрицать данную тобой и прочими римлянами присутствующему здесь господину императору клятву не избирать и не рукополагать папу без его и сына его, короля Оттона, согласия?». Бенедикт отвечал: «Если я в чем-либо погрешил, пожалейте меня». Тогда император, проливая слезы, - этим он явил свое милосердие, - просил синод не осуждать Бенедикта, не выслушав. Если он хочет и может, пусть ответит на вопросы и защитит свое дело; если же не может или не хочет, но сразу признает себя виновным, пусть они ради страха Божьего будут к нему милосердны. Услышав это, названный Бенедикт тотчас же бросился к ногам господина папы Льва и самого императора, воскликнув, что виноват, и признав себя похитителем святого Римского престола. Затем он снял с себя паллий и вместе с епископским посохом, который нес в руке, вернул господину папе Льву. Папа сломал этот посох и показал народу его обломки. Затем он велел Бенедикту сесть на землю, после чего снял с него ризу, которую называют «планета», вместе со столой. А затем сказал всем епископам: «Мы лишаем Бенедикта, похитителя святого Римского и апостольского престола, всякого епископского и священнического достоинства; все же ради милости господина императора Оттона, усилиями которого мы восстановлены на принадлежащем нам престоле, мы разрешаем ему сохранить звание дьякона, но не в Риме, а в ссылке, местом которой назначаем...» ³⁶

ОТЧЕТ О ПУТЕШЕСТВИИ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ

.

Печать императора Оттона I Великого

ЛИУТПРАНД, ЕПИСКОП СВ. КРЕМОНСКОЙ ЦЕРКВИ, ЖЕЛАЕТ, ЖАЖДЕТ И МОЛИТСЯ, ЧТОБЫ ОТТОНЫ, НЕПОБЕДИМЕЙШИЕ РИМСКИЕ ИМПЕРАТОРЫ-АВГУСТЫ, И СЛАВНЕЙШАЯ ИМПЕРАТРИЦА-АВГУСТА АДЕЛЬГЕЙДА ЗДРАВСТВОВАЛИ, ПРОЦВЕТАЛИ И ТОРЖЕСТВОВАЛИ.

I. Что явилось причиной того, что вы ¹ до сих пор не получали ни писем моих, ни вестника, станет ясно из последующего отчета ².4 июня мы прибыли в Константинополь и, будучи в поношение вам дурно приняты, подверглись постыдному обращению. Нас заперли в доме ³, довольно большом и открытом, который не защищал ни от холода, ни от жары. Вооруженные воины были поставлены на страже и запрещали моим людям выходить оттуда, а [всем] остальным туда входить. Этот дом, только и доступный для нас, заключенных, был настолько удален от дворца, что мы, добираясь туда не верхом, но пешком, едва дышали [от усталости]. В довершение наших бед греческое вино оказалось невозможно пить из-за примешанной к нему сосновой смолы и гипса. В доме не было воды и только за деньги мы могли купить воду, чтобы утолить жажду. К этой немалой беде добавилась еще одна, а именно наш сицилийский ⁴ страж, который ежедневно доставлял нам припасы; если захочешь найти ему подобного, то найдешь не на земле, а разве что в преисподней; ибо он обрушивал на нас, как разлившийся поток ⁵, любое зло, любое надувательство, любой шантаж, любое мучение, любое несчастье, какое только мог придумать. В течение 120 дней не было ни одного, который бы не доставил нам стонов и стенаний.

II. 4 июня, как записано выше, мы достигли Константинополя у Золотых ворот ⁶ и ждали, сидя на лошадях, под проливным дождем ⁷ до 11 часов. В 11-м же часу Никифор ⁸ приказал нам войти, но решил, что мы, украшенные вашей милостью, не достойны прибыть верхом, и нас отвели в названный уже мраморный, ненавистный, лишенный воды и открытый для сквозняков дом ⁹; 6 июня, в субботу накануне Троицы, нас ввели к его брату Льву, куропалату и логофету ¹⁰, где мы выдержали большой спор о вашем императорском титуле ¹¹. Ибо он назвал вас не императором, то есть βασιλέα на их языке, а с целью унизить - βηγα, то есть по-нашему королем; когда я сказал ему, что это означает одно и то же, хоть и обозначается по-разному, он заявил мне, что я пришел не ради мира, но ради того, чтобы вести споры; так, встав в гневе, он довольно презрительно принял ваши письма, не сам, а через переводчика; был он человеком довольно внушительным, но лживого смирения, на которого ежели кто обопрется, то пронзит себе руку ¹².