Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки

Но наши проблемы с вашими фронтовыми не сравнить!»

Целую. Ира.

Начальнику СМЕРШа Закавказского фронта генералу-лейтенанту Рухадзе позвонил начальник 3-го отдела ГУКР СМЕРШ генерал-майор Барышников. Говорили о радиоигре.

— Так мы у вас забираем Сумцова, — в разговоре с Рухадзе вставил Барышников.

— Вам виднее, Владимир Яковлевич. Правда, нам лишний специалист не помешал бы.

— Лишний! — возмутился Барышников. — Лейтенант Сумцов — профессионал высшего класса.

— Возможно. У нас же он себя ничем не проявил. Хорошо, на днях отправим лейтенанта в Москву, — пообещал Рухадзе.

— До свидания, Николай Максимович.

— Ждем в гости, Владимир Яковлевич. Желаю успехов, — Рухадзе закончил разговор с главкомом; распорядился привести к нему Сумцова.

Константин предстал пред ясные очи генерала Рухадзе. Тот, с интересом рассматривая Сумцова, спросил:

— Как настроение, лейтенант?

— Боевое.

— Это хорошо. За линией фронта бывал?

— Приходилось.

— К новому заданию готов?

«А это не Рухадзе решать. Не его компетенция…» — отметил Константин, но что-то нужно было говорить, и он ответил:

— Всегда готов!

— Ну да, как пионер.

— Опыт имею.

Ответ почему-то не понравился Рухадзе, и он сказал:

— Мы тоже сами с усами. — Помолчав, добавил: — Забирают тебя в Москву. Руководство благодарит за службу! Желаю удачи!

Константин не знал, кого под словом «руководство» имел в виду Рухадзе. ГУКР СМЕРШ или себя…

— Служу Советскому Союзу! — твердо произнес Сумцов и ушел из кабинета грозного начальника.

Рухадзе почему-то не понравился Константину. Высокомерный. И слова не произносил — изрекал.

В СМЕРШ пришли профессионалы госбезопасности. Многие из них ранее были сотрудниками Особых отделов. Взять, например, Рухадзе Николая Максимовича, начальника Особого отдела, а затем начальника УКР СМЕРШ Закавказского фронта. В 1937 году Рухадзе свирепствовал в Грузии.

В предвоенное время и годы войны о жестоких репрессиях 37-го и 38-го годов не говорили. Этот вопрос обходили молчанием. Послужной список Рухадзе был безукоризненный. В 1937 году — почетный работник ВЧК — ГПУ. Что говорить о нем, если в госбезопасность в сорок первом возвращались уволенные сотрудники, а некоторые даже из тюрьмы…

В начале Великой Отечественной войны испытывался острый недостаток квалифицированных чекистских кадров. Тогда были привлечены лица, уволенные из органов госбезопасности, а некоторые были освобождены из заключения.

Среди них Вильям Фишер — Рудольф Абель, Дмитрий Медведев, Яков Серебрянский. 7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного Суда приговорила Серебрянского Я.И. к расстрелу. Но приговор не был приведен в исполнение, и в декабре 1941 года по ходатайству начальника 4-го Управления НКВД Павла Судоплатова Серебрянский был освобожден и назначен начальником 3-го отделения 4-го управления, в задачу которого входила вербовка агентуры для глубокого оседания в странах Западной Европы и США. После войны, в 1953 году, Серебрянского вновь арестовали. В марте 1956 года на допросе у следователя военной прокуратуры генерал-майора П.К. Цареградского Серебрянский неожиданно умер от сердечного приступа.

Рухадзе успешно служил. С декабря 1947 года по июль 1952 года он министр госбезопасности ГССР. В июле 1952 года был арестован и 9 сентября 1955 года приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к расстрелу за нарушение законности.

Радиоигра «Разгром» набирала обороты. Старший группы «Георгий» сообщил в «Цеппелин»:

«Встретился с профессором. Встреча прошла успешно. Ждите новых сообщений».

Были и телеграммы, в которых сообщалось о выходе из строя батарей для радиостанции. Просили о помощи и поддержке. В ответ немцы благодарили агентов за службу.

Кроме передачи дезинформации, сотрудникам УКР СМЕРШ Закавказского фронта удалось вызвать и арестовать сперва 6 выброшенных противником агентов — было это в августе 1944 года, а затем еще 4 агентов-связных, которые должны были проверить группу «Георгия». С ними были захвачены вооружение и боеприпасы. Немцам регулярно сообщалось о вербовке агентов, установлении связи с дезертирами. Операция продолжалась до конца марта 1945 года. Последнее сообщение, отправленное группой «Георгия», ушло в «Цеппелин» [36] 29 марта.

В этой операции Сумцов не принимал участия. Он вернулся в Москву, был рад и счастлив встрече с Ириной.

Война шла к своему завершающему победному концу, но перед чекистами вставали новые, порой сложные задачи.

Глава тринадцатая. Случалось всякое…

В борьбе с агентурой спецслужб противника случалось всякое… Врагам противостояли живые люди, а они были разные.

2 сентября 1944 года к начальнику Семлевского районного отдела НКГБ на Смоленщине старшему лейтенанту Кухтину [37] неожиданно зашли два человека. Кряжистый мужчина в форме старшего лейтенанта внутренних войск НКВД, показывая на своего спутника, долговязого блондина, заявил:

— Мы с той стороны.

— С какой с той? — спросил Кухтин.

— Вчера днем мы высадились с самолета «Фокке-Вульф-187». Наша группа в количестве 16 человек. Я Ярошенко — руководитель группы, а он начальник штаба. Мы разведывательная группа абвера.

Слово «абвер» как током пронизало Кухтина. Изумление сменилось настороженностью, тревогой, не без волнения он спросил:

— И что вы хотите?

— Рассказать о своем задании… Оформить явку с повинной…

Кухтин ошалело смотрел на диверсантов. То, что он услышал, повергло его в изумление. С таким ему еще встречаться не доводилось. Он повидал немало лиц, преступивших закон. Трусы, дезертиры, паникеры, бандиты. Одним словом, всякой мрази встречалось ему достаточно. Но шпионов, диверсантов видел только в кино. Там показывали зловредных, порой карикатурных врагов. Оказаться же рядом с живыми агентами врага в одной комнате не доводилось, и это не укладывалось в сознании.

— Нам нужна лошадь с телегой — доехать обратно до места расположения нашего отряда. Вывезти оттуда имущество.

Не розыгрыш ли это? Или же хитрая проверка начальства его, Кухтина, бдительности.

В его мозгу пронеслось одно секретное мероприятие, о котором он случайно узнал от родственника-чекиста. Такова была операция «Ложный закордон» [38].

Операция заключалась в следующем. Еще с 1941 года действовал организованный сотрудниками УНКВД по Хабаровскому краю, начальником которого был комиссар госбезопасности 2-го ранга С.А. Гоглидзе, в 50 километрах от Хабаровска рядом с маньчжурской границей «ложный закордон». Чекисты вербовали на советской пограничной заставе подозревавшихся в шпионаже местных жителей и якобы «переправляли» их через «границу» для разведывательной работы. Люди попадали на «маньчжурский пограничный полицейский пост» и оттуда — в «уездную японскую военную миссию». Там «белоэмигранты» в форме японской жандармерии (на самом деле бывшие сотрудники УНКВД Хабаровского края, ранее осужденные за нарушения социалистической законности на различные сроки заключения) пытали подозреваемых, выбивая из них признания в работе на НКВД. В роли начальника «уездной японской военной миссии» выступал японец Тамито, бывший агент разведки Квантунской армии, арестованный советскими пограничниками в 1937 году и приговоренный в 1940 году к расстрелу (замененному 10 годами тюрьмы).

В итоге некоторые «шпионы» после попыток соглашались на сотрудничество с «японцами», после чего их переправляли на советскую территорию, где арестовывали уже как «японских шпионов». «Ложный закордон» просуществовал до конца 1949 года. Многие из побывавших там 148 человек были осуждены к различным срокам заключения (несколько человек расстреляли).