Centurie

И вскоре будет лишен могущества

Всеобщим могущественным Повелителем,

Подобного и равного которому нет в мире

И которому подчиняется каждый.

XIV.

На великом престоле большие злодеяния

Возобновятся в большом количестве, чем когда-либо.

В шестьсот пятом на зелени

Произойдет захват и возвращение.

Солдаты будут в полях до холодов,

Затем все начнется снова.

XV.

Вновь избранный хозяин /покровитель/ большого корабля

Увидит, как долго светит яркий факел,

Освещающий эту обширную территорию.

И в это время войска с его именем

Присоединят к славе /?/ счастливого Бурбона

На Востоке и Западе его память

/Игра слов: Поднимая=Восток, Кладя=3апад и Укладывая=3апад его память/.

XVI.

В октябре шестьсот пятого

Поставщик морского чудовища

Заберет елей у монарха,

Или в шестьсот шестом, в июне

Придет большая радость к великим и простым людям,

Свершатся большие деяния после этого великого крещения /освящения/.

XVII.

В это время один вельможа будет терпеть /муки/:

Веселый, но слабый здоровьем не увидит конца года,

И некоторые из тех, которые примут участие в празднике,

Празднике лишь для одного в этот день.

Но немного погодя, не раздумывая долго,

Двое набросятся один на другого.

XVIII.

Вижу несчастную Филомелу,

Которая в слезах и воплях изливает свое горе,

Укорачивая таким образом свои дни.

В шестьсот пятом найдет выход /увидит конец/

Из своего /своему .../ несчастья, уже соткано полотно,

Занавеска из которого спасет окно.

XIX.

Шестьсот пятый, шестьсот шестой и седьмой

Нам покажет до года семнадцатого

Зачинщика ярость, ненависть и зависть,

Скрытые долгое время под оливковым деревом.

То, что было мертво, отныне вернется к жизни.

XX.

Тот, кто много раз

Был заключен в клетке, затем [пребывал] в лесах,

Вернется в свое прежнее состояние,

Вскоре оставит дикую жизнь.

Не умея еще себя познать,

Будет искать повод для смерти.

XXI.

Виновник многих несчастий начнет царствовать

В году шестьсот седьмом, не щадя

Никого из своих подданных, отданных кровопийце.

А затем понемногу примется

Разжигать огонь в свободной стране,

Возвращаясь туда, откуда он родом.

XXII.

Тот, кто расскажет, раскрыв дело,

Как о мертвом, может тем самым навлечь гибель

/будет подобен мертвому/.

Нанесет удары кинжалом тот, которого подстрекали:

Его смерть будет ужаснее, чем он того заслуживает.

В конце концов поведет людей по земле,

Подстерегаемый повсюду, как днем, так и ночью.

XXIII.

Когда большой корабль, палуба и штурвал

Свободной страны и ее жизненный дух

На рифах и волнах будет раскачиваться в море,

В шестьсот седьмом и десятом сердце будет осаждено

И остатки его измученного тела,

Ибо его жизнь связана с этим несчастьем /?/.

XXIV.

У Меркурианца не слишком долгая жизнь,

В шестьсот восьмом и двадцатом тяжелая болезнь,

Но еще большая опасность от огня и воды.

Его большой друг выступит тогда против него.

Мог бы избежать подобных случайностей,

Но, короче говоря, клинок сведет его в могилу.

XXV.

В шестьсот шестом, шестьсот девятом

Хранитель /канцлер/ печати огромный как бык,

Старый как Феникс мира

Больше не будет блистать в этом месте,

С корабля забвения перейдет

В Елисейские поля водить хоровод /целать обход/.

XXVI.

Два брата принадлежат к Церковному ордену.

Один из них поднимет оружие за Францию.

Еще один удар в году шестьсот шестом,

Не сломлен тяжелой болезнью,

С оружием в руках до шестьсот десятого,

Дольше не продлится его жизнь.

XXVII.

Небесный огонь с одной стороны Запада

И Юга распространится на Восток,

К полумертвым, не находя [своих] истоков /корней/.

В третьем веке у Воинственного Марса

Засверкает огонь Карбункула,

Век Карбункула, а в конце голод,

XXVIII.

В году шестьсот девятом или четырнадцатом

Старый Харон отпразднует Пасху во время Поста.

В шестьсот шестом это запишет

Лекарь, будет этим удивлен.

В тоже время будет лично вызван в суд,

Но бесспорно то, что один из них предстанет [перед судом].

XXIX.

Грифон может подготовиться,

Чтобы оказать сопротивление врагу

И хорошо укрепить свою армию,

Иначе придет Слон,

Который захватит его врасплох,

В шестьсот восьмом море загорится.

XXX.

Вскоре Лекарь, врачующий тяжелую болезнь,

И пиявка не равного положения и сословия

Подожгут Оливковую ветвь.

Поедет посланник в одну и в другую сторону,

И этот огонь достигнет их Империи,

Вновь возгораясь, ибо у свободного /француза — ?/ не хватит слов.

XXXI.

Тот, кто преодолел трудности,

Кто не боялся железа, огня и воды,

Из страны очень близкой к Базаклю

Ударом своего оружия потрясет весь мир.

Подаренный чужеземцами Крокодил

Удивляет людей своим видом.

XXXII.

Вино в изобилии, отменного качества для вооруженных всадников,

Слезы и вздохи, жалобы, крики, тревога,

С Неба посыпятся молнии,

Огонь, вода и кровь — все смешается вместе,

Небо от земли /солнца/ содрогается и трепещет.

Ни один живой человек никогда не увидит ничего подобного.

XXXIII.

Немного позже наступит сильная нужда

Из-за того, что будет мало хлеба на земле

Дофинэ, Прованса и Виварэ.

В Виварэ плохое предзнаменование:

Отец съест сына,

И будут есть коренья и желуди в лесу.

XXXIV.

Принцы и Вельможи будут воевать между собой,

Кузен и брат с братом.

Покончено с Арби /Убежищем/ счастливого Бурбона.

Столь любезные Принцы из Иерусалима

[Последствия] ужасного и отвратительного деяния

Почувствуют на кошельке без дна.

XXXV.

Дама очень огорчена смертью

Матери и опекунши, которая покинула ее в крови.

Дама и Сеньоры остались сиротами,

Из-за аспидов и Крокодилов

/Аспидами и Крокодилами/,

Будут захвачены врасплох много местечек, замков, городов.

Да охранит их от злых людей всемогущий Бог!

XXXVI.

Громкий ропот поднимется во Франции,

Слабые захотят стать могущественными.

Сладкоречивый язык и настоящие Хамелеоны,

Зачинщики, зажигатели Свечей,

Сороки и вороны, несущие новости,

Укус которых подобен укусу Скорпиона.

XXXVII.

Между слабым и могущественным будут большие разногласия.

Многие умрут прежде, чем придут к соглашению.