Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Василий Шукшин, который, как мы помним, так и не долечился в больнице, приступил к работе над поправками к "Калине красной". Закончив в ноябре работу над фильмом, Шукшин благополучно сдал его дирекции "Мосфильма" (19 ноября). Но затем картина была отправлена в Главную сценарно-редакционную коллегию, где ее тормознули, найдя в ней кучу недостатков. В частности, там потребовали полностью изъять "сцену разврата" с участием Егора Прокудина, внести исправления в рассказ его матери, изъяв из него сетования старухи на скудную пенсию в 17 рублей, ее слова про плохую работу сельсовета, убрать песню "Это многих славный путь…" в эпизоде застолья, толстую женщину в чайной, поломанные доски карусели и т. д. и т. п. Эти недостатки Шукшин и исправлял. Но работа шла тяжело, поскольку у Шукшина в этот период обострилась язвенная болезнь. Но бросить работу он не мог — боялся, что в таком случае картину просто положат на полку. Вот как описывает происходящее В. Фомин:

"Я сам своими глазами видел, как буквально умирал, таял на глазах Шукшин, сбежавший из больницы, чтобы исполнить навязанные "исправления" и тем самым спасти картину от худшего. Он боялся оставить фильм в "разобранном" виде, чтобы как-то "зализать", компенсировать нанесенные раны, хотел сам осуществить чистовую перезапись. Смены в тонстудии казались нескончаемыми — по двенадцать и более часов в сутки. Но буквально через каждые два-три часа у Василия Макаровича начинался очередной приступ терзавшей его болезни. Он становился бледным, а потом и белым как полотно, сжимался в комок и ложился вниз лицом прямо на стулья. И так лежал неподвижно и страшно, пока боль не отступала. Он стеснялся показать свою слабость, и его помощники, зная это, обычно уходили из павильона, оставляя его одного. Тушили свет и уходили.

Сидели в курилке молча. Проходили минут двадцать-тридцать. Из павильона выходил Шукшин. Все еще бледный как смерть. Пошатываясь. Как-то виновато улыбаясь. Тоже курил вместе со всеми. Пытался даже шутить, чтобы как-то поднять настроение. Потом все шли в павильон. И снова приступ…"

До премьеры "Калины красной" еще несколько месяцев, а пока в столичных кинотеатрах идут другие фильмы. 3 декабря на экраны вышел новый фильм Юлия Райзмана "Визит вежливости" с участием Бориса Гусакова, Любови Альбицкой, Аллы Демидовой и др.; 10-го — "Плохой хороший человек" Иосифа Хейфица, где в главных ролях снимались Олег Даль, Владимир Высоцкий, Анатолий Папанов, Людмила Максакова; "Ринг" Вилена Новака с участием Александра Пороховщикова, Евгения Лебедева, Галины Польских и др.

Кино на ТВ: "По следу Тигра" (СФРЮ, 1-го), "Трактористы" (2-го), "Варвара-краса, длинная коса" (6-го), "Неотправленное письмо" (7-го), "Разрешите взлет" (впервые по ТВ), "Завещание турецкого аги" (Венгрия, 8-го), "Дубровский" (9-го), "Засада" (14-го), "Машенька" (15-го), "Графиня Коссель" (Польша, 15-16-го) и др.

Из театральных премьер назову следующие: 7-го — в Малом театре был показан спектакль "Средство Макропулоса" Карела Чапека; 8-го в "Современнике" — "Погода на завтра" Михаила Шатрова с участием Петра Вельяминова, Олега Табакова, Андрея Мягкова и др.; во МХАТе — "Долги наши" Эдуарда Володарского с участием Любови Стриженовой, Бориса Смирнова, Владимира Кашпура и др.; 9-го — "Я всегда улыбаюсь" в Театре имени Моссовета; 12-го — "Преступление Йожки Пучика" И. Стодала в Театре имени Гоголя; 13-го — "Соло для часов с боем" О. Заградника в филиале МХАТа с участием великих стариков Художественного театра Ольги Андровской, Марка Прудкина, Алексея Грибова, Владимира Станицына, Михаила Яншина.

Эстрадные представления: 1-5-го — во Дворце спорта прошли сборные концерты с участием актеров кино и эстрады: Бориса Андреева, Всеволода Санаева, Евгения Леонова, Иннокентия Смоктуновского, Иосифа Кобзона, Георгия Вицина, Олега Анофриева, Натальи Фатеевой, Николая Рыбникова, Аллы Ларионовой, Льва Лещенко, Владимира Ивашова, Светланы Светличной и др.; 3-6-го — в ЦДКЖ играл ВИА "Поющие сердца"; 5-го — в ГТЭ прошел концерт с участием Гелены Великановой, Александры Стрельченко, Геннадия Хазанова, Геннадия Дудника и др.; 8-го — в ГТЭ весь вечер пел Иосиф Кобзон.

Актер Борис Сичкин продолжает томиться в тамбовском СИЗО. Настроение у него хуже некуда. Камера тесная, света в ней почти нет, пищу (если тюремную баланду можно назвать таковой) дают раз в день. Поскольку лежать на холодных металлических нарах было невозможно, Сичкин предпочитал добрую половину времени проводить стоя у двери. Когда вертухай открывал дверь и яркий свет бил арестанту в лицо, он впадал в прострацию и вываливался в коридор, прямо на часового. Так повторялось чуть ли не ежедневно. Когда конвойным это надоело, они добились перевода Сичкина в другое место — в Тамбовскую тюрьму. Но новое место оказалось не лучше прежнего. Камера там была пошире, но в ней не было окон, а на нарах тоже отсутствовал матрас. Холод стоял жуткий, и Сичкину приходилось по нескольку часов в день упражняться в различных танцах (благо знал он их превеликое множество).

Все время, пока сидел, Сичкин не терял присутствия духа. Он знал, что по советским законам подозреваемого должны были держать в заключении не больше семи суток. Ему казалось, что за это время следователи сумеют разобраться в том, что он абсолютно не виноват. Но надежды были напрасны. Их развеял майор Лерман, который однажды в пять утра поднял его с нар и огорошил сообщением:

— Гражданин Сичкин, вас привлекают к уголовной ответственности по статье 93 "прим" — хищение в особо крупных размерах. Эта статья предусматривает уголовное наказание от восьми лет до расстрела. Но, учитывая ваше чистосердечное раскаяние и признание своей виновности, суд может облегчить наказание и дать ниже низшего, то есть шесть лет тюрьмы.

— Почему я должен признавать свою вину, если я невиновен? — сорвался в крик Сичкин.

Но на Лермана этот крик души совершенно не подействовал — он и не такое повидал. Его ответ был краток:

— Все говорят, что они не виновны. Сичкина этот ответ вывел из себя:

— Я скоро выйду отсюда, а те, кто меня посадил, будут сурово наказаны. И вы в том числе.

— Я уже двадцать пять лет работаю в этой тюрьме, и отсюда еще никто не вышел раньше срока. Знаете почему? Сюда ворота широкие, а отсюда узкие.

А ведь Сичкин так надеялся на снисхождение майора, который был его единоверцем — таким же крещеным евреем, как и он. Уходя из кабинета, Сичкин мрачно резюмировал:

— Когда Моисея спросили, зачем он, когда выводил евреев из Египта, шел с ними через пустыню, Моисей ответил: "Мне с этими евреями было стыдно, ходить по центральным улицам…"

Кстати, в эти же декабрьские дни был закончен монтаж фильма "Эстафета" ("Неисправимый лгун"), в котором до ареста снимался Сичкин. Из-за невозможности привлечь Сичкина к озвучиванию роли, было решено воспользоваться услугами другого актера. Перерасход по этой статье составил 3 621 рубль. Фамилию Сичкина из титров фильма, естественно, убрали.

В эти же дни неприятности с законом случились еще у одного представителя советского кинематографа — Сергея Параджанова. 17 декабря он приехал из Еревана в Киев, чтобы навестить своего больного сына, но его внезапно арестовали на собственной квартире и предъявили обвинение в гомосексуализме. Вот как описывает этот арест Р. Балаян:

"Примерно за 4–6 месяцев до ареста у Параджанова поселился Валентин Паращук, который написал интересный сценарий… Парень хотел учиться во ВГИКе, и Сергей настоятельно просил: "Почитай! Колоссальная вещь! Фантастический сценарий! Классный!"

Сергея взяли так. Параджанов с Паращуком вернулись в Киев. Вдруг звонит архитектор Оксана Руденко, которая, рыдая, сообщает: ее коллега Миша Сенин кончил жизнь самоубийством. Параджанов закричал в трубку: "Сволочи! Коммунисты! Не верю! Это они его убили! Ты где? Подъезжай ко мне!" — "Буду через полчаса". Однако максимум через 15 минут позвонили в дверь. Сергей пошел открывать. Вошли пятеро или четверо, назвались, и тут же: "Вы арестованы!" Сергей помнил, что от них несло перегаром. Вдруг один из них, гулявший по квартире, заметил кого-то на балконе. Это была Руденко, приехавшая не через полчаса, как ожидалось, а через семь минут. Неожиданные "гости" ее выгнали.