Красный флаг: история коммунизма

Кун был влиятельным пропагандистом и ярким оратором, которым восхищались даже его враги. Один из социалистов так описал его речь: «Вчера я слышал, как выступает Кун… это была смелая, полная ненависти и вдохновения речь. У него был тяжелый взгляд, голова быка, жесткие волосы и усы; черты скорее не еврея, а крестьянина — так можно описать его лицо… Он знает своих слушателей и управляет ими… Фабричные рабочие, давно не в ладах с лидерами социал-демократической партии, молодые интеллектуалы, учителя, врачи, адвокаты, клерки, — все, кто пришел к нему в кабинет, познакомились с Куном и марксизмом» ^{288}.

Его энергия, а также советская финансовая помощь привели к нужным результатам. Коммунисты также извлекли пользу из радикализма рабочих советов и воспользовались тем, что Венгрии угрожал территориальный распад ^{289}. Правительство Каройи вскоре пало жертвой поддерживаемых союзниками Румынии, Чехословакии и Югославии, претендующих на куски венгерской территории [283]. Коммунисты в это время утверждали, что союз с СССР [284] будет значительно эффективнее заискивания перед коварными союзниками. В марте [285] социалисты объединились с коммунистами и создали совместное правительство для противостояния союзникам. Так появилась Венгерская советская республика.

Венгры, таким образом, были среди первых коммунистов, попытавшихся открыто объединить национализм и революционный пыл. Вначале они добились больших успехов в отношениях с союзниками, настаивая на своих условиях. Казалось, отказ от ленинского ортодоксального интернационализма сможет объединить большинство венгров под знаменем коммунизма. Но в остальных аспектах Кун и другие венгерские коммунисты были в меньшей степени прагматичны, чем Ленин. Они заимствовали экономические идеи радикального марксизма, изложенные в произведении «Государство и революция», а также модель «пролетарской демократии», которую большевики использовали в своей риторике и пропаганде в 1917-м и в начале 1918 года ^{290}. Кун считал, что венгры намного более развиты, чем русские, следовательно, они способны к более быстрому переходу к коммунизму. Была отменена система оплаты труда рабочих по результату. Заработная плата была повышена, налоги с рабочих снижены. Фабрики подлежали национализации, а вся экономика — контролю центра. Кроме того, армия объявлялась исключительно пролетарским органом, воинская повинность была отменена, все солдаты, не являющиеся рабочими, уволены. В то же время «Террористический отряд Революционного правительственного совета», состоящий из «ленинских парней» — жестких людей в кожаных куртках, преследовал богачей и бывших лидеров старого режима.

Многие эксперименты коммунистов привели к хаосу и под давлением социалистов были отменены. Однако режиму не удалось восстановить городскую экономику. Кроме того, власти продолжали действовать исключительно в интересах пролетариата. Они распорядились, чтобы земля была национализирована и возделывалась коллективно. Ленин уговаривал венгров отказаться от этого глупого амбициозного шага, но в упрямстве Куна звучала национальная гордость: «Давайте осуществим революцию также в сельском хозяйстве. У нас это получится лучше, чем у русских…» ^{291} Применение коммунистами конфискации продовольствия в пользу армии, а также их антирелигиозная кампания убедили крестьян в том, что правящий режим — их враг.

Венгерское советское правительство вскоре осталось совсем без поддержки [286]. Особенно враждебным было отношение крестьян, однако рабочие также были недовольны дефицитом продовольствия, инфляцией, которая привела к обесцениванию денег. Это был последний провал правящего режима, стремившегося защитить нацию от иностранной агрессии, разрушавшей его. Поздней весной 1919 года венгерская Красная армия ответила на вторжение чехов и в свою очередь глубоко вторглась в Словакию, учредив в июне Словацкую советскую республику. Кун даже планировал осуществить переворот в Вене, однако эти планы были легко разрушены. Когда премьер-министр Франции Ж. Клемансо и союзники потребовали от Венгрии вывести войска, Кун подчинился. Это значительно подорвало боевой дух венгров и побудило соседние государства к контратаке. В последние недели своего существования режим организовал «красный террор» против внутренних «врагов». Жертвами террора, призванного консолидировать власть, стали 587 человек. В отчаянии Кун обратился к Ленину за военной помощью, но безрезультатно: большевики в России сами находились в затруднительном положении [287]. 1 августа Революционный правительственный совет передал власть правительству профсоюзов [288], Кун и его соратники бежали в Австрию [289]. Венгерская советская республика пала жертвой давления иностранных государств, а не народного восстания. Тем не менее Кун осознавал, что ему не удалось заручиться поддержкой венгерских рабочих, не говоря уже обо всем населении.

Венгерских коммунистов подвел их собственный догматизм, а также неспособность выполнить националистические обязательства в период, когда государство боролось за свое существование. Ситуация в Италии выглядела более благоприятной. У радикальной Итальянской социалистической партии (ИСП) был продолжительный опыт эффективной организации и оппозиции войне. Индустриализация в Северной Италии, как и в России, проходила поздно и неравномерно, рабочий класс был сконцентрирован в промышленном треугольнике Турин — Генуя — Милан, а радикально настроенные крестьяне — в близлежащей долине реки По. Итальянские коммунисты с большей готовностью, чем венгерские, обращались к крестьянам. В октябре 1919 года ИСП заявила, что им недостаточно либеральных реформ и что пришло время для создания нового типа социалистического государства. Левые радикалы получили поддержку местного электората, а также взяли под контроль фабрики и заводы, где участились забастовки и бойкоты. Грамши считал, что именно фабричнозаводские советы могли стать основой нового государства. ^{292}

Тем не менее, как и в России, радикалы столкнулись с серьезными проблемами, пытаясь объединить рабочую демократию и эффективное управление экономикой. Фабрично-заводские советы действовали в своих интересах. Трудно было гарантировать, что они наладят между собой эффективный обмен сырьем и товарами, чтобы поддерживать экономику ^{293}. Управление революционным движением также оказалось непростым делом. Радикальные социалисты контролировали некоторые регионы, но государством по-прежнему управляли либеральные партии, которым подчинялась армия. Большие группы населения, особенно сельского, сохраняли консервативные взгляды. К тому же серьезные разногласия возникали среди самих рабочих социалистов. Руководство ИСП и большинство ее членов не были приверженцами революции. В сентябре 1920 года по результатам референдума, проведенного среди членов профсоюзов, предложение того, чтобы фабричные советы стали основой альтернативного революционного государства, было отвергнуто, хотя и с небольшим перевесом: 591 245 против 409 569 голосов. Грамши, как и все, кто верил в силу рабочего движения, вскоре убедились в том, что для управления революцией необходима централизованная «ленинская» партия. ИСП в конце концов распалась в 1921 году на социалистическую и коммунистическую партии. Такой раскол левых содействовал военизированным правым. С начала 1920 года с «красной волной» начали бороться фашисты — коалиция бывших социалистов-националистов, таких как Муссолини, включающая сторонников землевладельцев и противников социалистов. В основном это были молодые выходцы из среднего класса. Убежденные в том, что классовая борьба разрушала единство и силу Италии, они проявляли чрезмерную жестокость по отношению к левым и в конце концов пришли к власти в октябре 1922 года. В 1926 году Грамши был арестован и заключен в тюрьму.