Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

В эти же самые дни, когда в Вене две политические системы пытались найти общий язык между собой, в курортном городе Кисловодске этим же самым делом были заняты две другие системы — криминальные: воры в законе и цеховики (предтечи нынешних бизнесменов). Представители обеих систем приехали в Кисловодск в середине июня, чтобы «перетереть» давно возникшие между ними трения. Если коротко, заключались они в следующем. К концу 70-х беспредел рэкетиров стал настолько нестерпим, что многие цеховики стали хвататься за оружие и давать вооруженный отпор бандитам. Те тоже не оставались в долгу и «наезжали» на бизнесменов с еще большим остервенением. В итоге ситуация приобрела угрожающий характер: обе системы враждовали, вместо того чтобы сообща делать деньги. Чтобы расставить все точки над «i» в этом конфликте, и был брошен клич собраться в Кисловодске. Естественно, сохранить это мероприятие в секрете было невозможно, и в город прибыло несколько десятков сотрудников КГБ — из 3-го главка.

Сходка проходила в одном из пригородных ресторанов. В день слета на дверях заведения была вывешена табличка «Закрыто на спецобслуживание», что позволило избежать наплыва в ресторан посторонних лиц. Сами участники сходки обсуждали свои проблемы под хорошую закуску: на столах стояли блюда с пудовыми осетрами, форелью в винном соусе, шашлыком, икрой и т. д. Запивалось все это винами пятидесятилетней выдержки. Воры были представлены в основном кавказской и тюркской национальностями, среди цеховиков явного преобладания какой-то одной национальности не было. Воры практически с ходу выдвинули условие: цеховики платят им 20 % с оборота их левой продукции, а они за это защищают их от наездов разного рода отморозков. Посовещавшись какое-то время, цеховики эти условия приняли. Таким образом, территория огромной страны была поделена на зоны влияния различных воровских кланов. За каждым кланом закреплялись определенные цеховики, и лезть на чужие территории никому из воров не дозволялось. Короче, на той сходке произошел раздел сфер влияния в криминальном мире страны.

Но не все воры в законе приняли эти перемены положительно. Например, Вячеслав Иваньков (Япончик), что называется, «ложил на них с прибором». Он считал себя «вольным охотником» и выполнять требования какого-то сходняка, собранного кавказцами, не собирался. Ведь согласно воровским понятиям настоящий вор должен воровать, а не с «цеховиками» дружбу водить и жить как буржуин, купаясь в роскоши.

Иваньков в те дни вместе со своими корешами Асафом и Сливой находился в Риге, но не для отдыха на взморье, а по причине сугубо служебной — он готовил налет на тамошнего богатого спекулянта Якова Крейцберга, который был известным дельцом «черного рынка» — скупал валюту у иностранцев. Наезд на него произвели по давно отработанной схеме: Асаф и Слива остались в машине, а Иваньков, обряженный в форму капитана милиции, поднялся к спекулянту и предложил проехать с ним в отделение для выяснения некоторых обстоятельств. Однако спекулянт оказался человеком ушлым: за свои долгие годы общения с представителями правоохранительных органов он научился легко отличать настоящего легавого от «пустышки». Короче, Иванькова он раскусил с порога. И стал ломать комедию: предложил ему отобедать у него, отдохнуть. Но Иваньков тоже был калач тертый — грозно зыркнул на спекулянта, прикрикнул на него и заставил-таки его одеться и выйти с ним на улицу. В машине его взяли в плотное кольцо: Иваньков сел с одного бока, Асаф с другого. И когда они отъехали на значительное расстояние от дома, началась экзекуция. Асаф схватил спекулянта за горло, а Иваньков пару раз ударил его кулаком в грудь. После этого Крейцберг заметно сник и согласился отдать им требуемую сумму. «Но деньги хранятся не здесь, а у моей сестры в Ленинграде», — сообщил он рэкетирам. Иваньков с Асафом переглянулись. Вид у спекулянта был настолько жалкий, что они даже не подумали, что он может их обманывать. «Сколько тебе надо времени, чтобы привезти их?» — спросил Иваньков. «Дня два», — последовал ответ. «Хорошо, через два дня мы ждем тебя в порту, в час дня, на причале номер восемь. Не привезешь деньги, мы грохнем и тебя, и твою сестру с женою. Ясно?» Крейцберг послушно закивал головой.

На самом деле никакой сестры у спекулянта в городе на Неве не было. Зато там жил его старый приятель, «цеховик» Миша, который имел большие связи в криминальном мире. Короче, Крейцберг пожаловался ему на наезд каких-то залетных бандюгов, Миша связался с главарями бандитов, и те отправили в Ригу своих амбалов. Поэтому, когда в назначенное время Иваньков пришел на причал номер восемь (его друзья, как всегда, сидели в машине), он увидел не Крейцберга, а именно этих качков. Но защитники спекулянта плохо знали Иванькова. Не привыкший проигрывать, он и в этой ситуации не растерялся: выхватил из-за пояса пистолет «ТТ» и направил его на амбалов. «Еще шаг — и у вас в доме будет играть музыка, но вы ее не, услышите», — процедил Иваньков сквозь зубы. Один из амбалов в эту угрозу не поверил и тут же упал, сраженный пулей. Его дружки мгновенно разбежались в разные стороны.

Крейцберг сидел у себя дома, вполне уверенный, что амбалы его друга Миши хорошо справятся с поставленной перед ними задачей. Ведь за успешный исход дела он обещал им по несколько «кусков» наличными. Но он ошибся. Когда в дверь позвонили, он попросил жену открыть, твердо уверенный, что это пришли амбалы. Но это был Иваньков и его люди. Практически с порога они принялись избивать спекулянта, а потом ранили его выстрелом из тэтэшника. Затем перевели ствол на его жену и потребовали денег. «Иначе отправишься за своим благоверным», — пригрозили ей. И женщина отдала им все, что было: 300 тысяч рублей, 40 тысяч долларов, а также почти килограмм золотых украшений. Заявлять в милицию она не стала, поскольку у ее мужа с органами были давнишние «напряги».

Тем временем главный борец с преступностью — министр внутренних дел Николай Щелоков принимает у себя министра внутренних дел Узбекистана X. Яхъяева, который досиживает в своем кресле последние дни. Именно с этим и был связан его визит в столицу: Щелоков хотел обговорить с ним детали отставки. Во время этой встречи произошло… Впрочем, послушаем самого X. Яхъяева:

«Вопрос о моей отставке был уже решен. Я уже подал рапорт об отставке по болезни, и он был удовлетворен. Мы сидели с министром часа два, долгий, хороший разговор состоялся. Щелоков вспоминал нашу совместную работу (Яхъяев был министром 9 лет. — Ф. Р.), убеждал, чтобы я смирился и не вступал больше в схватки с большими людьми, чтобы принял отставку как должное. Предупредил меня о том, чтобы я держал язык за зубами по поводу тех взяток, которые ему передал (первая взятка, по Яхъяеву, датирована 1970 годом. — Ф. Р.). Ему не хотелось, чтобы я шумел, боролся за свой пост, привлекал внимание к этому вопросу. Во время этой беседы я вручил Щелокову последнюю взятку в виде четырех ниточек жемчуга стоимостью 3333 рубля. Этот жемчуг я ранее в виде взятки получил от Махамаджанова Якуба — начальника Наманганского УВД. Щелоков принял у меня этот жемчуг и поблагодарил. От него все еще много зависело и в плане пенсии, решении других вопросов моей судьбы, хотелось, чтобы у него осталась хорошая память обо мне. Всего за эти годы я передал Щелокову денег 72 000 рублей, также продукты, золотые изделия, промышленные товары, а всего взяток на общую сумму 105 953 рубля.

Все эти взятки передавались Щелокову для того, чтобы иметь его поддержку в работе. Такую поддержку я от него имел. После каждой моей поездки в Москву и каждой взятки МВД УзССР вовремя и в необходимом количестве получало служебный и специальный транспорт. При распределении общих штатов удовлетворялись все мои заявки. Оперативно-технический отдел получал технические новинки, дефицитные химикаты. Мы первыми получили для ГАИ 40 пистолетов-скоростомеров…»

Продолжается пребывание Брежнева в Вене. 16 июня он встретился с Картером на его территории — в резиденции американского посла. Несмотря на серьезность обсуждаемых на ней вопросов, эта встреча носила несколько комический характер. Дело в том, что Картер говорил без проблем, а вот Брежнев не мог обходиться без шпаргалок. Поскольку советской стороне были заранее известны все вопросы, которые интересуют американцев, эти шпаргалки были подготовлены заранее. Они хранились у переводчика генсека Виктора Суходрева, и тот, по мере поступления вопросов, передавал их Брежневу. Причем ответы были двух типов: длинные (на всю страницу) и короткие (на полстраницы). И вот после одного из вопросов Картера Суходрев передал генсеку шпаргалку с коротким ответом, где половина текста была перечеркнута карандашом. И тут Брежнев, зачитав написанное, вдруг повернулся к переводчику и спросил: