КГБ. Последний аргумент

Засушенный букет простоял год, но, кажется, и до сих пор не потерял своего божественного аромата и очарования.

Ты, конечно, этого никогда не замечал. Да куда уж тебе — ты постоянно по своим делам в Вене, со мной, твоей женой, ты виделся урывками. Но мне хватало и того внимания, что ты мне дарил.

Не смейся, прочитав, что я общаюсь с букетом, как если бы это был ТЫ. Просыпаясь, я говорю ему “доброе утро” и даже обнимаю его, будто он — это ТЫ. Вообще-то, букет, по распоряжению следователя, мне доставили с одним условием: я должна рассказать всё и чистосердечно. Но что такое это всё и что следователь имеет в виду, я не понимаю...

Для того, чтобы разговорить меня, он сегодня применил ужасный приём: выложил передо мной ворох фотографий, где ТЫ голый кувыркаешься с какой-то крашеной девкой! Но я не поверила, что это ТЫ. Это — фотомонтаж, я знаю! Да и откуда у следователя могут быть твои фото, если даже у меня их нет?! Врёт он всё! А ещё он на меня кричал. ТЫ бы слышал, как он кричал и ругался! А потом вынул зеркало, кстати, то самое, что отобрал у меня перед помещением в камеру. Направил зеркало на меня и заорал:

“Ты только посмотри, паршивая овца, на кого ты похожа! Ты — фантомас, ты — страшилище, в тебя не может влюбиться ни один нормальный мужик. Твой Фриц женился на тебе исключительно для того, чтобы ты таскала ему каштаны из огня — похищала секреты. Ты предала своих коллег, ты предала Фатерлянд, ты такая-растакая! Ты занималась шпионажем вместе с подставленным тебе мужем! Ты похищала секретные документы!”

Но это ведь не так! Ты ведь не подставленный муж? Мы же полюбили друг друга, разве не так? И потом такая страсть с твоей стороны.... Ночи любви и твою страсть я никогда не забуду, МОЙ Принц!

Нет, я ему не верю, знай это, мой Принц! Я не занималась шпионажем, я никого не предавала, и мне об этом сказал священник, которого мы встретили в соборе Святого Стефана. Он помог мне освободиться от сомнений и тяжести на душе. Я поверила тебе, я пошла за тобой, я подчинилась твоему желанию и наставлению священника поработать на благо двух стран — Остеррейха и Фатерлянда, ведь это так? Скажи, мой дорогой, что это так?! Я верю только тебе, мой Принц!.. Знаешь, следователь не сумел меня переубедить...

И вот, когда он перестал кричать, я попросила вернуть мне моё зеркальце. Должен же он понять, что женщине без зеркала невозможно. Но он мне его не отдал. Знаешь, что он мне сказал?

“Не отдам, — сказал он, — с его помощью ты лишишь себя жизни. Зеркало всегда изымается у заключенного, потому что, разбив его, осколком можно перерезать себе артерию. Поняла?”

При этом он почему-то очень пристально смотрел на меня. Он всегда смотрит на меня пристально — такая у него работа, но в этот раз в его взгляде был какой-то скрытый смысл. Но, может, мне это показалось, не знаю... А потом он сказал:

“Девочка, для тебя игра окончена, ты никогда больше не увидишь своего Фрица, даже не надейся. А всё потому, что ты исполнила свою партию, и он тебя выбросил, как отработанный мундштук флейты. Он найдёт себе другую и будет с нею радоваться жизни, а тебе до конца дней твоих гнить здесь! Иди и хорошенько подумай о том, что я тебе сказал. Не хочешь говорить — уходи. Уходи навсегда. Поняла?”

Когда я вернулась в камеру и обняла твой, нет! — мой засохший букет, я в первый раз исцарапала шипами руки до крови. Ужас, сколько было крови! Я не могла её остановить. И тоща я поняла, что имел в виду следователь. Шипы — это осколки разбитого зеркала! И я должна ими воспользоваться, чтобы уйти навсегда, ведь мне никогда более не увидеть тебя, мой Принц! И ещё я поняла, что никому не нужна на этом Свете. Не нужна была до твоего пришествия, не нужна и сейчас! Ты вдохнул в меня настоящую жизнь и ушёл навсегда, так что же мне остаётся? Я знаю — попрощаться с тобой и уйти насовсем!

Милый Фриц, мы обязательно встретимся на том Свете, жаль только, что люди там друг друга не узнают! — так говорила мне бабушка перед смертью. Ты, кстати, сейчас, читая эти строчки, находишься на моем месте. Нет-нет, не подумай ничего дурного, я всё объясню! Дело в том, что после смерти бабушки — умерла она от рака поджелудочной железы — я прочитала её дневниковые записи. Так вот, накануне смерти, она, находясь в полном сознании, давала письменные указания, в какой одежде её похоронить...

Если душка Отто не подведёт, ты получишь моё послание и окажешься на моём месте... Прощай, Фриц, мой непрочитанный роман! Жаль, что мне так и не довелось, до конца насладиться общением с тобой... Я запуталась во всём этом: в аргументах следователя, в вере в себя! Я не знаю, что мне делать, я дошла до крайности, и поэтому сейчас, как я тебе и говорила, я буду уходить. Первой]

Твоя Леонора».

«Н-да, — вслух произнёс Крейцель, раскуривая очередную сигарету, — все мы искренни, когда смотрим в пустые глазницы старухи с косой... Да и “душка Отто” не подвёл: теперь Бюро знает, на кого ты работала, Леонора, — на Австрию!»

Часть третья КОМПРОМЕТАЦИЯ

СЕМИНАР ПЕРВЫЙ Руководитель генерал-майор Кудрявцев В.П.

— Товарищи курсанты! В своих арсеналах спецслужбы накопили так много способов опорочить неугодное им лицо — объект разработки, — что подстроенный ими инцидент вполне может привести к крушению карьеры компрометируемого. А громкие скандальные шоу, которые устраивает Комитет госбезопасности, уж поверьте на слово, намного изощреннее известных зарубежных мыльных опер...

Суть спектаклей по компрометации объектов, режиссерами которых выступают профессионалы, состоит в том, что раздуваются незначительные, на первый взгляд, огрехи, утаиваются истинные причины и куда более серьезные дела, в которых замешан основной фигурант скандала. Красноречивым тому примером может служить операция «ЛОВКАЧ», проведенная под контролем и непосредственном участии генерал-майора Козлова...

УДАР НИЖЕ ПЕЙДЖЕРА

Валентина Борзых, в оперативных учетах КГБ агент «РАСПУТИНА», оказалась способной ученицей, доказательством чему служили и профессии, которыми она овладела, готовясь участвовать в оперативных мероприятиях по разработке интересующих генерала Козлова лиц, и добытые ею сведения.

Магическая красота и загадочная харизма новоиспеченной агентессы, её умение настроиться на волну собеседника срабатывали безотказно. А манящий шарм «РАСПУТИНОЙ» придавал её отношениям с объектами особую пикантность. Будто невзначай поставленные вопросы подвигали собеседника к пространным пояснениям. Один намек на возможность провести с ней вечер — и у объектов развязывались языки, они делались покладистыми, независимо от их возраста, расы и профессии. «РАСПУТИНОЙ» было свойственно не только гипнотическое обаяние, но и чрезвычайная самоуверенность. Ещё бы — за спиной генерал КГБ!

На этом и зиждилась тактика Козлова, превратившего свою секретную помощницу в не знающую поражений обольстительницу и похитительницу интересующих его сведений.

«РАСПУТИНОЙ» по плечу были амплуа парикмахера, машинистки или манекенщицы. Порой агентесса была журналисткой, ведущей рубрику светской хроники в молодежной газете, иногда — актрисой театра. Иногда впечатляющих результатов она добивалась, выступая в роли массажистки элитной сауны. Там сама обстановка располагала к откровенности — обнажались не только тела, но и души. Получив «санкцию на любовь», «РАСПУТИНА» от легкой пальпации плавно переходила к общему массажу тела, приговаривая: «живот на живот, и всё заживет». Факт общеизвестный: когда красивая женщина раздевается, мужчина рассказывает всё.

В общем, в какой бы ипостаси ни выступала «РАСПУТИНА», генерал Козлов всегда получал добротную информацию. При всём том он считал, что боевое крещение «РАСПУТИНОЙ» состоялось, когда она сыграла ключевую роль в компрометации кадрового сотрудника ЦРУ Чарльза Левена.

...Американец работал в Москве под прикрытием журналиста-международника, представляя интересы американской частной телекомпании, входившей в корпорацию «U.S. Inform». На самом деле Левен выполнял функции связника между зарубежным антисоветским центром и московскими диссидентами. Не гнушался американец и подбором кандидатов на вербовку из числа высокопоставленных чиновников различных министерств всесоюзного значения.