Солнце встает над селом Дзауга (СИ)

Она вытянула руки, попыталась обнять его. Он с остервенением отпихнул ее и резко сел.

-Падла. Дрянь. Подлая тварь, – он в отчаянии провел кулаками по лицу. – Чертова сука.

Карина села на диване, обняв свои колени.

-Ну, что ты психуешь?

-Габарай был бы не он, если- б какую-нибудь свинью ни подложил, - он выругался.

-Не ори. Сам же хотел поговорить.

-Иди ты, знаешь, куда?! Поговорить! Чертова бикса, ни хрена не понимает, а все туда же! Разговаривать! Все, бля, такие умные стали! Все рассуждают, а предложить ничего не могут.

Она рассмеялась.

-Какой же ты ребенок, Господи!

-Что ты ржешь, овца?! Я завяз по уши, понимаешь? Тебе, конечно, на все насрать, ты довольна своей блядской жизнью.

-Ну измени.

-Что?

-Жизнь свою измени. Или ты до старости будешь дурью маяться?

Он поднял на нее насмешливый взгляд.

-А ты до старости будешь пиздой торговать?

Она вздохнула.

-Мне деньги нужны. Если тебе интересно, я ближе к весне поеду в Москву, буду там учиться. Начну новую жизнь. А тебе что мешает?

-Учиться???

-Да.

Он смотрел на нее, как на помешанную.

-Ты собираешься учиться?

-Да.

Он присвистнул и матюкнулся.

-Одуреть. Еще большим человеком небось станешь. С твоими-то умениями.

-И ты стань. Пока не поздно.

Алан отвернулся.

-Не все так просто.

-Не криви душой. Все всегда просто. И не фиг себя жалеть, - она покровительственно положила ему руку на плечо – Это самое непродуктивное занятие.

Он медленно покачал головой.

-Я повязан, понимаешь? И я люблю тех, с кем я повязан, какими бы уродами они не были.

-Тогда, как говорится, научись один плыть против течения.

Он неуверенно, как будто боялся ослышаться, поднял свои глаза и с изумлением посмотрел на нее.

-А если течение сносит? – сказал он тихо, словно опасаясь спугнуть нечто долгожданное.

Она развела руками.

-Ну, выбирай. Или покорись ему, или борись с ним, или совсем вылезай из воды. Больше никак.

Он восторженно пялился на нее около минуты, как на какое-то сияющее чудо, затем вдохновенно подскочил и взял ее за запястья.

-Слушай, поехали-ка отсюда. Меня что-то не вставляет этот гадюшник. Поехали, я тебя на мотоцикле по горам покатаю. Ты офигеешь! А потом поедем к тебе, ладно? – в голосе его одновременно звучали гордость и заискивание. Он тараторил возбужденно, непосредственно, тащил ее за руки, как назойливый пятиклассник, донимающий взрослых, чтобы похвастаться всеми своими умениями.

-Не знаю, - Карина засомневалась – Я обычно к себе домой никого не привожу.

-Но я же не обычный, - он засмеялся и потянул ее – Я удивительный тип, ты сама сказала! Поехали!

   22.

В понедельник в 10 часов утра Инга узнала, что Ермолова Татьяна Сергеевна, мать Агеенко Оксаны забрала из милиции заявление. Это известие ее буквально подкосило.

В тот же день после университета Инга поехала к ней в полной уверенности, что теперь уж с ней точно не будут разговаривать и даже не пустят на порог. К ее удивлению Татьяна Сергеевна все же открыла ей дверь.

-Проходи.

Инга долго рассматривала ее лицо. Оно походило теперь на нарумяненный и обильно напудренный гипсовый слепок.

-Почему? – мрачно спросила Инга.

-Ну, проходи же! Не стой в дверях – сквозняк! Андрюша очень восприимчив к сквознякам. Он такой болезненный!

Всю эту информацию Татьяна Сергеевна выпалила ровным дикторским голосом, словно Инга была старой, надоевшей, но неизбежной приятельницей. Она отвернулась и заторопилась в кухню. Инга побрела за ней по коридору, тяжело вбивая каждый шаг в ветхий линолеум.

На кухне было душно из-за дымящихся на плите тазов с вареньем. Татьяна Сергеевна засновала туда-сюда с половником, как ни в чем не бывало.

-Ох! – она вздохнула и потрусила на груди халат – Жара-то какая! Я, вот, решила варенье на зиму закатать, пока деньги есть. Детям витамины! Так что, у меня тут дурдом!

-Почему вы это сделали? – снова спросила Инга.

-…В прошлом году мои дети за зиму совсем отощали. Ты бы видела! А теперь – совсем другое дело! Да и вещи им теплые новые прикуплю…

-Господи! – Инга закрыла глаза.

Женщина стала неистово мешать ложкой в тазу.

-Ты смотри… Надо же, пригорело! На минуту отошла, и на тебе! Вечно ты не вовремя!

Инга молчала, отвлеченно наблюдая за ее суетой. Нескончаемые домашние хлопоты! Дети, заботы… У одинокой женщины всегда дел по горло. Просто неистребимое количество дел!

На кухне возник белобрысый сопливый малыш в волокущихся линялых колготках и принялся беззвучно и угрюмо тянуть мать за фартук.

-Андрюша, ну что? Иди в комнату, видишь, мне некогда. Это мой младший, - обратилась она к Инге – У меня еще двое есть.

-Они вам угрожали? – спросила Инга.

Женщина посмотрела на нее с недоумением.

-Угрожали? Нет. Никто мне не угрожал.

-Но вы забрали заявление.

-Ну, забрали, и забрали! Да, Андрюша? – она уселась на табуретку и водрузила ребенка к себе на колени – Что-ж нам, сынок, теперь убиться из-за этой бумажки? Я не знаю… Те, что приходили… Такие милые люди… Ведь, может это и ошибка…

У Инги защемило сердце. Она еще раз окинула взглядом крошечную хрущевскую кухню, облупившийся потолок, трогательные растения в банках на подоконнике, гигантские тазы, прилежно подготовленные баллоны… Она поняла. И ей вдруг стало мучительно стыдно.

-Так, у вас еще два сына? – спросила она насколько могла беспечнее.

-Нет. Дочка и сын. После Оксаны Игорь – старший, - она вытерла Андрюше фартуком сопли и мечтательно вздохнула – Он будет ходить в престижную школу. Теперь все будет хорошо, - она перевела на Ингу затравленный взгляд – Ведь правда?