Солнце встает над селом Дзауга (СИ)

-Как тебя зовут?

-Неужели тебе это так интересно?

-Твою мать, я же зачем-то спросил?!

-Карина.

-Меня – Алан.

-Оригинально.

Он злобно сплюнул.

-Ты что, очень умная, да?

-Извини.

Алан посмотрел поверх ее плеча. Габарай, смеясь, повалился на койку с двумя телками. Карина шагнула к нему и нежно провела ладонью по ягодице.

-Хочешь еще кого-нибудь?

-Нет. Я не такой жеребец, как Габарай. Я не любитель… Мне тебя хватит.

Он взял ее лицо в ладони и крепко засосал в губы. Карина отшатнулась, с ужасом таращась на него.

-Ты что?!!!

-А что?

-Ну, ты даешь! В губы целуешься?...

-А что, нельзя?

-Ну… Не то, чтобы… Я просто…

-Да ладно тебе! – он криво ухмыльнулся – Не комплексуй. Габараю весь город шлифует с утра до вечера. И я не лучше других. Так что, ты – в теме!

Она опять внимательно посмотрела ему в глаза. Теперь уже как-то по-другому. С интересом, что ли?

-Удивительный ты какой-то тип, Алан.

-Это он удивительный.

-Кто, Габарай? Ну, не знаю…

Алан глянул на Тимура. Какая-то бабенка самозабвенно трудилась над ним, так, что он стонал и выгибался дугой на кровати.

-Он просто помешанный, - сказала Карина – Фанат своих гормонов. Но, наверно, удивительно, что его член рулит столькими людьми…

Алан хмуро перевел на нее взгляд.

-А ну-ка, пошли отсюда, - он схватил ее за руку и поволок за собой из комнаты – Пойдем, поговорим.

Они вышли на застекленную веранду. Здесь стоял небольшой кожаный диван среди кадок с зачахшими фикусами; ставни были распахнуты, и ночная прохлада скользила внутрь мягко и вкрадчиво, как большой темный зверь.

-Ты чего там пезднула?

-Так…  Ничего.

Он достал пачку «Rothmans», прикурил две сигареты и протянул ей одну.

-Да не ссы. Говори. Что значит «помешанный»?

-Нууу… Просто, я знаю кое-что о нем. Не то, что о нем думают там, в высших кругах. Я знаю кое-что о нем, о настоящем.

Алан усмехнулся.

-Это чес! Даже я не знаю его настоящего. Даже он сам вряд ли знает. А ты-то что можешь знать, кроме его балды? Шкура тупая.

Она задрала лицо вверх и выпустила узкую и стремительную струю дыма в какую-то точку на потолке.

-А ты-то сам кто?

-Что?- он резко повернулся. Она продолжала сидеть с поднятой головой, только нехотя опустила на него глаза. На ее чистом, умытом лице он неожиданно прочитал какое-то высокомерие.

-Ты, говорю, сам кто такой? И вы все! Тимур и команда, блин! Вы – просто куча слоняющейся басатвы, и ничего больше!

-Вот же, черт побери! – сипло взвизгнул Алан и рассмеялся – Одуреть не надо, какие высокоморальные понятия у наших шалав!

Она медленно поднесла сигарету к губам.

-Я хоть никого не убиваю. И никого из себя не корчу.

- Оп-па! А я типа корчу?

-Типа - да. Героев из себя корчите. Какие вы, к черту, герои? Что, некуда дурь девать?

-Это называется одним словом: ху-ли-ган-ство, - он по- кошачьи улыбнулся и сунул руку ей под блузку – Может, пройдет с возрастом.

-Да, уж… Хоть оглянитесь по сторонам, что в мире делается. А вы – оборзевшие малолетки, которые мотаются туда-сюда, ни хрена не делают, кроме как напрягать других, и не имеют тормозов. Издеваться над людьми, Алан, это не геройство!

-Да что ты в этом понимаешь?

-А кто понимает? Этот холеный мальчик?! Он сам понимает, что такое боль? Что такое горе? – она яростным щелчком отбросила горящую сигарету. Алан ошалело уставился на нее.

-Ну, ты и дура! – он покачал головой. От неожиданности у него даже сперло дыхание – Редкостная дура! Что ты несешь?! Это Тимур – «холеный мальчик»?! Да в нем втрое больше ножевых и огнестрельных дырок, чем во всем твоем истраханном теле!

Карина равнодушно пожала плечами.

-Ладно тебе! Герой Советского Союза, блин! Он просто зажрался до предела. У этих Габараевых, наверно, вместо туалетной бумаги стобаксовые купюры. Пацан уже не знает, чем себя развлечь! Ну, еще и темперамент, как у ядерной бомбы. Вот и все! Как я сказала - фанат своих гормонов.

-Это все дерьмо! – вскричал Алан – О нем нельзя так говорить. Он – это… это… - он панически нашаривал слова – Это бездна! Ты ни хрена не понимаешь! Тимур, конечно, любит перепихнуться, как и все мы, может, гораздо больше, чем все мы, но дело не в этом!!! У него своя религия! Знаешь, какие он иногда вещи говорит? Никто не понимает, как восемнадцатилетний пацан может такое знать… Это страшно. Он как пророк!

-Ну, да, - она хохотнула – Пророк… Ты, по-моему, гонишь на нем. Сделали из него какого-то идола. А у пацана просто неплохо подвешен язык. И он с успехом ездит вам по ушам. Единственная религия для него – это его собственный…

-Чеее???- Алан подскочил с дивана,- Да он -это сила!!! Понимаешь, ты, овца?! Мы -это сила. Мы- избранные, мы знаем больше, чем другие. И нам все похеру!  Мы свободные и что хотим, то и делаем, ясно?

-Свободные? – Карина медленно покачала головой и улыбнулась, -Да вы самые рабские рабы! С вашей религией. Вы все и он тоже…

-Заткнись! – возмущенно взвыл Алан – Лучше заткнись! Я тебе сейчас башку снесу за такую чушь! Ты ни хрена не понимаешь, так что закрой рот!!!

-Ладно, ладно, - она примирительно выставила перед собой ладонь – Успокойся. Мне-то, если честно, вообще наплевать на это все. И на него, и на всю вашу контору. Меня только удивляет, ты-то что там забыл?

Алан посмотрел на нее с дичайшей ненавистью. Лицо его мгновенно побледнело и пошло пятнами.

-Я такой же, как они, - хрипло, отрешенно прошипел он, грубо схватил ее за руки и повалил на диван. Карина не сопротивлялась. Он стал судорожными, злобными рывками задирать ей юбку.

-Мать твою, ну что?!!! Что ты уставилась?!!! Я такой же, как они, понятно?!

-Понятно.

-Сука! Что?! Что ты мне предлагаешь, стерва? – он матерился на все лады.