Россия - Украина. Дороги истории

С тех пор более двухсот лет в первую неделю великого поста с амвонов всех церквей и соборов Российской империи бывшему гетману Ивану Мазепе провозглашалась «анафема».

Характеристики Мазепы.

В истории и литературе существуют две противоположные точки зрения на личность этого человека: по мнению одних (преимущественно российских) Мазепа – себялюбец и изменник, по мнению других (преимущественно украинских, но далеко не всех) – национальный герой. Не желая вольно излагать доказательства тех и других, приведем развернутые выдержки наиболее авторитетных авторов: российского историка Николая Ивановича Костомарова (между прочим украинца по происхождению) и украинского историка Гната Хоткевича.

Николай Иванович Костомаров (1882 г.). – Гетман Мазепа как историческая личность не был представителем никакой национальной идеи. Это был эгоист в полном смысле этого слова. Поляк по воспитанию и приемам жизни он перешел в Малороссию и там сделал себе карьеру, подделываясь, как мы видели, к московским властям и отнюдь не останавливаясь ни перед какими безнравственными путями. Самое верное определение этой личности будет сказать, что это была воплощенная ложь. Он лгал перед всеми, всех обманывал и поляков, и малороссиян, и царя, и Карла, всем был готов делать зло, как только представлялась ему возможность получить себе выгоду или вывернуться из опасности. Он воспользовался существовавшим у малороссиян желанием сохранить автономию своей страны и свою национальность и обманывал старшин, будто у него план – приобресть для Украины самостоятельность. Но на самом деле, как показывает его тайный сговор с Лещинским, он думал отдать Украину под власть Польши, иначе сказать, он в старости делал то, что делал в юности, когда король Ян Казимир посылал его агентом в Украину проводить план возвращения этого отпавшего от Польши края к прежнему господству. Он и не мог добиваться перед королями шведским и польским независимости Украины: Станислав, как польский король, не мог и не должен был отрекаться от наследственных прав Речи Посполитой на Украину; при том сам Мазепа хорошо знал, что народ, ненавидевший его, не будет повиноваться новой династии, которая должна была начаться с него, Мазепы. Он благоразумно выговаривал себе владение в белорусском крае, а Малороссию отдавал на жертву междоусобной войны, которая неминуемо вспыхнула бы, если бы Украина поступила бы под польскую власть, – это Мазепа знал по опыту, разыгравшемуся в Правобережной Украине. (Костомаров имеет в виду восстание под руководством полковника Палия – авт.). Но ему не жаль было того народа, у которого он за 20 лет своего правления не мог приобресть любви. Что он только обманывал своих российских соумышленников призраком независимости, а на самом деле собирался ввергнуть их со всею страною в рабство, – в этом не может быть сомнений, и Петр, обличавший в том Мазепу пред всем малороссийским народом, был совершенно прав…

Ясно, что Мазепа не изменил бы царю Петру, если бы не показалось ему, что, так сказать, акции царя падают, а акции Карла подымаются… И не прошло месяца, как Мазепа увидал, что ошибся. И большинство козаков, и весь малороссийский народ – все пошло не за него, а против него. … Не задумался изменить и своему свежему союзнику, замышлял он, как мы видели, купить его гибелью свое примирение с оскорбленным царем. Никогда за всю свою жизнь не проявил себя этот человек во всей полноте, как в этом новом замысле…

Если бы малороссийский народ прельстился обольщениями своего гетмана и славой северного победителя, Петру бы ни за что бы не сладить со своим соперником. И если кто был истинным виновником спасения Русской державы, то это – малороссийский народ …

Нельзя сказать, что в те времена народ малороссийский питал какую-то привязанность к Русской державе и к соединению с «москалями», напротив, мы на каждом шагу натыкаемся, так сказать, на факты взаимного недружелюбия и даже вражды между двумя русскими народностями. Нельзя сказать также, что чтобы народ малороссийский не сознавал своей народной личности и не желал национальной независимости. Много было условий, делавших возможным отпадение малороссиян от верности к русскому царю. И, однако, вышло не то… Народ инстинктивно видел, что его тянут в гибель, и не пошел туда. Народ остался верен царю даже не из-за какой-то привязанности, не из благоговейного отношения к монарху, а просто оттого, что из двух зол надобно выбирать меньшее. Как бы ни тяжело ему было под гнетом московских властей, но он по опыту знал, что гнет польских панов стал бы для него тяжелее. По русской властью, по крайней мере, оставалось для него всегда духовное утешение – вера его отцов, которую никак уже не могли бы попирать «москали», как бы не относились они ко всем остальным народным правам. Этого одного было уже достаточно.

Гнат Хоткевич (1917 г.). -… Только замалчиванием фактов и их перекручиванием удавалось до сих пор историкам показать гетмана в негативном свете. А в действительности – чего еще не хватало Мазепе? Почестей? Но он был первым человеком в огромном крае, ни царь ни король больше ничем не могли бы его наградить. Богатства? Но он в достатке имел и денег, и имений, и всего. Наконец, он был уже 70-летним старцем – что ему еще было нужно для себя? И мог ли человек того религиозного времени целовать животворящий крест, говоря заведомую неправду? Только эти психологические обстоятельства свидетельствуют, что единственным импульсом его действий могло быть чувство желания добра родному краю. Что касается несомненных обстоятельств, то политические условия еще выразительнее говорят об этом. Мазепа – это не Родзянко, или Терещенко, или Скоропадский, которые никогда бы не сказали «мы свободный, не завоеванный народ»… Тогда живой человек болел за судьбу своего родного края, он чувствовал, что ни за что продал себя в кабалу и думал о том, как бы оттуда вырваться, и болел и страдал за судьбу своего народа…

И для нас Мазепа – не предатель и не себялюбец – а герой вне времени, человек, который в последние дни украинской свободы, украинской автономии, перед нарастающим натиском царей – все же пошел, повинуясь голосу совести народной, пошел с последним мечем в руках, с последней гвардией возле себя. И полковники-мазепинцы – не убогие эгоисты, а рыцари смерти, отдавшие и благополучное свое существование, и спокойствие, и душу всю за идею, за светлый идеал национальной независимости.

Некоторые выводы.

Что здесь сказать? События начала XVIII века были драматическими и для России и для Украины; они на столетия определили характер их взаимоотношений. Пусть читатель сам сделает выводы о роли и значении Мазепы. Автор же стоит на позициях ответственного политика, который изучает историю не для поиска виновных и не для взаимных обвинений, а с целью извлечения исторических уроков. Украинскую национальную мечту – быть независимым государством – следует уважать или, по крайней мере, считаться с ней. Это так просто. Но как тяжело дается этот урок некоторым московским политикам, включая тех, фамилии которых выдают их украинское происхождение.

Многие украинские источники, анализируя поведение московских властей в Украине, основывают свои выводы на представлении русского человека как традиционного раба, а их царя как жестокого и нецивилизованного деспота. Следует напомнить, что в эпоху царя Петра идея концентрации власти в руках монарха была общепризнанной теорией управления государством. Каждому знакома фраза Людовика XIV «Государство – это я». Это была не случайно вырвавшаяся правителя-самодура, это была система взглядов, в соответствии с которой, власть монарха не должна быть ничем не ограничена в силу ее божественного происхождения. Немецкий юрист конца XVII века Пуфендорф предложил царствующим особам формулу, по которой государь безответственен в своих действиях, стоит выше человеческих законов и не подчинен никакой другой власти. Ему принадлежит безраздельное право руководить духовной жизнью людей. Этой формулой проникнута вся деятельность Петра, весьма высоко ценившего немецкого юриста. Эта формула была отражена в воинском уставе того времени: «Его величество есть самодержавный монарх, который никому на свете о своих делах ответа дать не должен, но силу и власть имеет, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять». Теорию абсолютизма проповедовал и защищал псковский митрополит Феофан Прокопович, кстати сказать, украинец по происхождению, имевший огромное влияние на Петра.