На всех была одна судьба

Зимние каникулы из-за холодов, отсутствия воды, освещения продлили до второй половины февраля. В феврале 30 тысяч детей были поставлены на полный рацион питания в школах, что стало немалой поддержкой их истощенных сил. Как и в мирное время, уроки чередовались с переменами, только не было теперь привычного шума, смеха, беготни… В тишине коридора звонок оповещал о начале очередного урока – биологии, русского языка, математики, химии… Изнурительный голод подтачивал силы и взрослых, и детей, и все же ребята, преодолевая слабость, помогали отапливать классы, поддерживать порядок. Большинство детей только здесь, в школе, могли немного согреться – дома их ждал жестокий в ту зиму холод.

Март принес не только ослабление морозов; голод не отступал, но питание детей было все же не таким отчаянно-скудным, как в ноябре, декабре 1941-го – январе 1942-го. Решения Государственного комитета обороны, Военного совета Ленфронта по налаживанию бесперебойной деятельности Дороги жизни через Ладогу дали ощутимый результат. Если в осеннюю навигацию 1941 года моряки Ладожской флотилии доставили в Ленинград 25 тысяч тонн продовольствия, то в зиму 1941–1942 годов через озеро было перевезено более 360 тысяч тонн различных грузов – продовольствия, боеприпасов, топлива.

Весной 1942 года, когда над Ленинградом нависла угроза вспышки эпидемий, все жители вышли на уборку родного города. Вместе со всеми ленинградцами работали по очистке дворов, улиц и преподаватели, и ученики школы.

Сотрудники РОНО, школ города понимали, что занятия посещает только часть детей – многие ребята по разным причинам остаются дома. Была объявлена весенняя запись, и с начала мая вновь сформированные классы приступили к учебе. Велись занятия и в июне. Число школ, возобновивших обучение, выросло до 148, в них занималось более 65 тысяч детей. Решением Ленгорсовета особый упор был сделан на повторение школьных программ. Возобновилась работа школьных кружков, библиотек. Летом в школах, где занятия велись полный учебный год, были проведены испытания (экзамены). Из 532 учеников города, окончивших 10 классов, 70 получили пятерки. Каждому выпускнику, кроме аттестата, была вручена книга с дарственной надписью: «Окончившему полный курс школы №… Ленинграда в 1941–1942 году, в год Великой Отечественной войны с фашизмом, блокады и героической защиты города Ленина».

По воспоминаниям бывшей старшеклассницы 272-й школы Л.В. Шульги, в августе 1942 года директором школы стала Анна Арсентьевна Павловская (директор А.А. Успенский эвакуировался). В новом коллективе учителей, пришедших из 3-й, 279-й, 280-й, 282-й школ, костяк составляли прежние, довоенные преподаватели 272-й школы: О.И. Павлова, М.А. Васильева, А.И. Матвеева, Г.Н. Курындин, А.М. Кочеткова, Л.Г. Иванова, Н.В. Смагина, А.А. Степанова, А.В. Чащина.

В июле подростки, начиная с 6-го класса, вместе с 12 тысячами других ленинградских школьников, отправились на сельхозработы в совхозы, подсобные хозяйства; поехали с ними и преподаватели. Много дел было и у тех, кто остался в городе. Предстояло подготовить школу к новому учебному году: вставляли рамы, убирали накопившийся за зиму мусор, мыли полы, делали запас дров… В новом, втором учебном блокадном году, занятия в 1–4 классах начались, как и положено, 1 сентября, ученики 5–10 классов приступили к занятиям в октябре, после окончания сельхозработ. Открыли свои двери 86 школ Ленинграда, в которых занимались 27 тысяч детей, в основном ученики младших классов. Ребята и девочки постарше уходили в ремесленные училища, работали вместе со взрослыми на оборонных предприятиях.

Отцы и старшие братья ленинградских школьников воевали на фронте; в городе после летней эвакуации 1942 года остались в основном пожилые мужчины, трудившиеся на военных предприятиях, и женщины. О подвиге ленинградок, заменивших мужчин на оборонных заводах, несших нелегкую службу в частях МПВО, санитарных отрядах, лучше всех сказала «блокадная муза» Ольга Берггольц. Дети-школьники почти не видели своих мам, уходивших из дома затемно и возвращавшихся поздно. Учителя делали все, чтобы дети не чувствовали себя обделенными отцовским и материнским теплом.

Дети блокады и сейчас, спустя более полувека, с душевной теплотой вспоминают о своих учителях. Это были подвижники, настоящие сеятели «разумного, доброго, вечного». Преподаватель русского языка и литературы Григорий Николаевич Курындин не только блестяще знал свой предмет, но и обладал талантом приобщения своих воспитанников к богатствам русской, мировой культуры. И после окончания школы повзрослевшие бывшие ученики нередко переступали знакомый порог учительской квартиры, делились с наставником самым сокровенным. Бывает ли выше награда для учителя?

В голодном, холодном осажденном городе, испытывая такие же лишения, как и все ленинградцы, блокадный учитель стремился не только передать знания своим воспитанникам, но и согреть детские души теплом доброты, ласки, участия. Такими педагогами были преподаватель физики Елизавета Яковлевна Михайлова, преподаватель химии Александр Александрович Степанов, преподаватель военно-физической подготовки Лидия Дмитриевна Колодяжная (Воробьёва), директор школы Анна Арсентьевна Павловская…

Как и в довоенное время, в 272-й школе действовали кружки, но теперь рукоделие стало частью всенародной помощи фронту. Десятки, сотни рукавиц, шарфов, носков, кисетов, носовых платков, изготовленных детскими руками, отправлялись в посылках бойцам на передовую. У каждого из тех, кто сражался с оружием в руках за Ленинград, может быть, близко, в десятке километров от передовой, или далеко, в городах и селениях Сибири, Урала, Алтая, Казахстана, Туркмении, были такие же ребятишки – сыновья, дочери, братья, сестренки, – и напоминание о них крепило стремление скорее изгнать врага с родной земли.

На репетициях художественной самодеятельности готовились номера, с которыми юные певцы, декламаторы, исполнители сценок выступали в госпиталях перед бойцами. Однажды в 272-й школу зашел Василий Иванович Кабаш, бывший директор соседней школы, призванный в Красную армию и служивший в одной из частей, оборонявших Ленинград. Попросил: приезжайте к нам с концертом. Пускай ребята исполнят, что смогут, главное – чтобы бойцы увидели детей, пообщались с ними – истосковались они в окопах по мирной жизни.

И ребята поехали. Конечно, не на передовую – бойцы собрались в одном из зданий на окраине города. Были и музыкальные номера, и чтение стихов, и веселые сценки…

После уроков ребята часто ходили в подшефный госпиталь на 7-й Красноармейской, д. 12. Писали письма раненым, убирали палаты, скручивали бинты после стирки, выполняли различные поручения. В каждом домохозяйстве имелись списки жильцов, которые нуждались в помощи. Тимуровцы 272-й школы выполняли задания, связанные с доставкой дров, воды, уборкой комнат; помогали сортировать почту, разносили ее по квартирам. Были они сами такие же истощенные, ослабленные голодом, как и все ленинградцы, и нередко попадали в больницу с диагнозами: «дистрофия», «цинга».

1942/1943 учебный год был примечателен тем, что в расписании уроков появился новый предмет – «военно-физическая подготовка». Вела занятия молодая выпускница специальных курсов Л.Д. Колодяжная. Летом – осенью 1941 года она участвовала в сооружении оборонительной полосы на южных подступах к городу, позже трудилась в бригадах, ставивших бетонные надолбы в районе Международного (ныне Московского) проспекта, а затем, призванная в армию, получила направление на курсы будущих преподавателей военно-физической подготовки. В 272-й школе она вела уроки в основном с ребятами младших классов. Утром – небольшая 5–10-минутная зарядка, потом уроки в зале, где единственным спортивным снарядом была шведская стенка. Основная часть занятий отводилась под игры – в военное время, быть может, больше, чем в мирное, ребятам хотелось поиграть, пошутить, отвлечься от блокадной жизни, которая и взрослым не всем оказывалась по силам. Становились в круг, в руках чейто кушачок – и начиналась известная с довоенных лет игра. Выполнение упражнений, отметки не имели значения, главное – вовлечь детей в движение, дать положительный заряд. Во время игры наступало оживление, появлялся блеск в страдальчески-скорбных недетских глазах.