Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494

Однако, как уже было отмечено, в литовско-тверских договорных грамотах 1427 и 1449 гг. выделено две пограничных зоны соседних государств — смоленская и, собственно, литовская ^{632}. Если первая — это место контакта волостей литовских князей Крошинских с тверскими землями Нового Городка (Хорвача) и Холма, то где искать вторую? Здесь, безусловно, уместно вспомнить передачу в состав ВКЛ ржевской волости Осуги, что произошло в правление литовского великого князя Кейстута (1381-1382). В XIV в. и позже волость Осуга была, вероятно, очень обширной и включала в свой состав значительную часть течения р. Осуги и земель вокруг нее.

Уступка из всего комплекса ржевских волостей ВКЛ одной лишь Осуги завершила длительный московко-литовский конфликт из-за Ржевской земли.

Контроль над верховьем р. Волги и водным путем по ней, выход через систему волоков к истоку Западной Двина, удобные сухопутные дороги из Москвы в Новгород, Тверь и Смоленск придавали Ржевской земле исключительно важное стратегическое значение ^{633}. Кроме того, по мысли В.А. Кучкина, обладание Ржевой давало военный и экономический контроль над юго-восточными границами Новгорода, северными границами Смоленска и южными границами Твери ^{634}.

Таким образом, борьба за Ржеву имела принципиальный характер. Уступать не желала ни одна из сторон. Но в короткий период правления в ВКЛ Кейстута (1381-1382) был достигнут интересный компромисс. Москва добилась господства в Ржевской земле, но от последней в состав ВКЛ была передана одна волость — Осуга. Может возникнуть сомнение в выгоде для литовской стороны такого соглашения. Однако наблюдение за местоположением волости (вдоль течения р. Осуги, левого притока Вазузы) позволяет понять сущность компромисса. Ржевская земля теперь надежно отделялась от московских земель, становилась эксклавом, а ВКЛ приобретало прямую связь с Тверью. Литовские власти могли контролировать грузопотоки и перемещения людей по дороге из Москвы в Ржеву и далее и беспрепятственно поддерживать контакты со своим тверским союзником (см. карту). В дальнейшем присоединение Смоленска и Вязьмы, подчинение части Фоминско-Березуйского княжества еще более укрепило положение ВКЛ в регионе, примыкавшем к верховью Волги, хотя последнее по-прежнему оставалось подконтрольно Москве.

Итак, территория по сторонам р. Осуги и была связующим звеном между Ржевской землей и Фоминско-Березуйским княжеством. Тверские земли переходили в районе Опок и Зубцова на правую сторону Волги, где перемежались с владениями ВКЛ.

Действительно, северная граница Фоминско-Березуйского княжества, видимо, не достигала Волги. Она могла захватить только устье р. Вазузы, да и то если принять во внимание принадлежность княжеству хотя бы части Шешемской волости.

На северо-востоке фоминско-березуйские соседствовали с тверскими землями, а именно волости Шешма (будь она тверская), Олешня и Синяя. Шешма, возможно, заслонила бы почти полностью территорию княжества, оставив лишь часть пространства для волости Синей. Но В.А. Кучкин вклинил волость Олешню между реками Шешмой и Вазузой, ближе к последней ^{635} и, таким образом, оттеснил Шешемскую волость от пределов Фоминско-Березуйского княжества и значительно урезал его территорию. Впрочем, проблема локализации тверской волости Олешни не представляется на сегодняшний день решенной (см. ниже).

Юго-восточные пределы Фоминско-Березуйского княжества за хлепеньской волостью Джать простирается значительное пустое пространство, где, вероятно, следует искать нелокализованные волости города Хлепеня или Крошинских князей. Здесь начинался участок литовско-тверской границы с чересполосицей владений обоих государств.

Итак, в начале XV в. условная линия восточной границы ВКЛ переходила от неопределенного состояния ржевского участка к чересполосице «литовского» фрагмента литовско-тверского рубежа, затем разрезала фоминско-березуйские земли и вновь попадала на чересполосный «смоленский» фрагмент литовско-тверского рубежа. После контакта с тверской территорией граница шла на юг, где вновь встречалась с полосой неразграниченных земель можайско-вяземского участка.

В связи с убеждением в разделе Фоминско-Березуйского княжества между Москвой и Вильней возникает проблема распределения его территории. Вероятно, будет правильно отнести к числу московских собственно фоминские и березуйские земли, а к числу литовских — город Хлепень с его волостями (правда, из последних известны не все). Таким образом, граница ВКЛ проходила мимо фоминско-березуйского эксклава Великого княжества Московского, пересекая р. Осугу, опираясь какое-то расстояние на р. Вазузу, а затем следуя по направлению к западу, к тверским землям. Пустынный заболоченный характер местности между фоминско-Березуйскими землями и владениями князей Крошинских позволяет обозначить зону «глухого» пограничья, но там могли располагаться и нелокализованные хлепеньские или вяземские волости.

Своеобразное состояние литовско-тверского участка восточной границы ВКЛ сохранялось с начала XV в. довольно долгое время. Но после присоединения к Москве Твери (1485) литовско-тверская граница превратилась в часть литовско-московской. В ходе начавшейся войны этот участок стал ареной боевых действий. Нападение велось московской стороной с двух направлений — из Твери, которой владел сын Ивана III князь Иван Иванович Молодой, и из Можайска, где сидел князь Андрей Васильевич Угличский, брат московского государя.

Прежде чем получить прямой доступ к городу Хлепеню и его волостям, были разорены и заняты вотчины князей Крошинских, располагавшиеся восточнее р. Гжать, правого притока Вазузы. К началу войны усилиями местной московской администрации (непосредственно — служилыми людьми удельных князей) была преодолена широкая пограничная полоса, которая и со стороны Вяземского княжества оберегала покой литовско-московской границы. За этими землями московские силы практически не встретили сопротивления. Крошинские князья оказались способны только на жалобы великому князю литовскому ^{636}.

Со стороны Твери не было препятствий для воздействия на хлепеньские земли. Здесь смыкались и даже располагались чересполосно тверские (теперь московские) и литовские земли, были проложены удобные для подвода войск дороги. Это был один из немногих непосредственных выходов к территории ВКЛ. Представляется, что власти ВКЛ особо не беспокоились о возможности нападения со стороны Москвы, ведь до 1485 г. их соседом была союзная Тверь. Южнее начиналась пограничная полоса, создававшая естественный заслон от возможных нападений со стороны Москвы. Один лишь городок Хлепень не мог послужить надежным стражем литовской границы. Других крепостей в районе р. Вазузы и ее притоков не было.

Итак, московско-литовское противостояние на Верхней Оке, характеризовавшееся стремлением обеих сторон к созданию более прочных связей со своим союзником (Литва — Тверь) или отдаленным владением (Москва — Ржева), привело к интересному феномену, в центре которого были земли Фоминско-Березуйского княжества. Сложилась устойчивая московско-литовско-тверская пограничная зона, существовавшая со второй половины XIV до конца XV в. Имели место и взаимные уступки (Ржева — Москве, а ее волость Осуга — ВКЛ), и, вероятно, прямой раздел территории мелкого и слабого государственного образования — Фоминско-Березуйского княжества. Граница на небольшом пространстве включала участки чересполосных владений (смоленско-тверской и литовско-тверской), зоны прямого контакта территорий государств (вероятно, по линии раздела Фоминско-Березуйского княжества) и «глухие» рубежи с полосами неосвоенных земель (между вяземскими и можайскими волостями). Различные формы границы на долгое время обеспечили политическое равновесие в стратегически важном регионе, через который проходила Волоцкая дорога, «Серегерский путь» (из Москвы в Новгород) ^{637} и в котором осуществлялся контроль за водными путями по Волге, Вазузе и т.д.