ВЧК-ГПУ - документы и материалы

венных работах, и вот я предлагаю оставить эти концентрационные лагеря для использования труда арестованных, для господ, проживающих без занятий, для тех. кто не может работать без известного принуждения, или если мы возьмем советские учреждения, то здесь должна быть применена мера такого наказания за недобросовестное отношение к делу, за нерадение, за опоздание и т. д. Этой мерой мы сможем подтянуть даже наших собственных работников".

В тот же день ВЦИК вынес следующее постановление: "Право вынесения приговоров по всем делам, возникаемым в чрезвычайных комиссиях, передается реорганизованным трибуналам, причем следствия по всем делам должны быть заканчиваемы не позднее одного месяца... При наличии вооруженного выступления... за чрезвычайными комиссиями сохраняется право непосредственной расправы для пресечения преступления... Всероссийской чрезвычайной комиссии предоставляется право заключения в концентрационный лагерь..." в административном порядке, без суда.

Четырьмя днями позже при ВЧК были созданы Особые отделы -- ОСО. А 15 марта циркулярным письмом ЦК РКП (б) на работу в ВЧК призвали всех когда-либо служивших там сотрудников.

Как и любое новое постановление, принятое советским правительством, декрет о предоставлении ЧК права заключения в концентрационные лагеря в административном порядке должен был найти свое широкое применение. ВЧК, однако, столкнулось с одним, ставшим обычным в те годы, затруднением: концентрационные лагеря уже были заполнены заключенными, в большинстве своем -- проштрафившимися красноармейцами, рабочими и крестьянами. В связи с этим 22 февраля 1919 г. правительство амнистировало некоторые категории осужденных красноармейцев. Все освобожденные направлялись в Красную армию. Еще через два месяца были амнистированы рабочие и крестьяне, кроме осужденных за участие в контрреволюционных выступлениях33.

Амнистии тех лет были вызваны и желанием большевиков переманить на свою сторону членов антисоветских организаций и солдат Белых армий и этим ослабить сопротивление Советам как на фронтах гражданской войны, так и в тылу. Первый опыт подобной амнистии советское правительство произвело 12 июля 1919 г., обратившись "к лицам, случайно оказавшимся в рядах белогвардейских организаций, с призывом явиться в ВЧК с повинной". ВЧК устанавливала недельный срок явки с повинной и гарантировала раскаявшимся "полную безнаказанность". Одновременно, ВЧК обещала усилить террор в отношении своих врагов и объявляла семьи участников "белогвардейских организаций" заложниками. В постановлении говорилось, что "даже самое поверхностное отношение и связь с участниками белогвардейских организаций повлечет за собой неизменно высшую кару -- рас

стрел, конфискацию всего имущества и заключение в лагерь

взрослых членов семьи"34.

Еще через десять дней СНК объявил амнистию "многим из тех видных калмыцких деятелей... которые до сих пор находятся в стане белогвардейцев ..", а 5 ноября правительство амнистировало "всех членов тех политических партий и групп, которые объявили мобилизацию своих членов на защиту Советской республики": интернациональных революционных коммунистов, поалейцианистов, группу социалистов-революционеров "Народ", а также меньшевиков и бундовцев, арестованных за принадлежность к своим партиям, а не за конкретные контрреволюционные преступления 35.

Начиная с 1919 г. амнистии перестают быть редким явлением. Наиболее интересно еще и то, что все они носят политический характер и никогда не распространяются только на уголовных преступников. Чем объяснить столь частое применение амнистий в те годы? Прежде всего, несовершенством системы ГУЛАГа. Действительно, только в 1919 г. начинает создаваться система лагерей принудительных работ, причем постановление ВЦИК "О лагерях принудительных работ" появляется лишь в мае36.

Революция и гражданская война были, безусловно, еще одной причиной частых амнистий. Правительство никогда не претендовало на то, что арестовывает своих граждан за совершенные ими преступления. Репрессии были уже не столько карательными мерами, сколько профилактическими, причем распространялись не на выходцев из буржуазных слоев общества, а на рядовых его членов или "своих". Приведем несколько типичных примеров.

4 марта 1919 г. сотрудник Царицынской губчека Калашников обнаружил в помещении жилищного отдела 3-го района города разрисованный портрет Ленина. ЧК произвела расследование и выяснила, что портрет исчертила служащая жилотдела В. В. Пер-шикова. Арестована37.

17 марта Совет обороны принял постановление: "Впредь председатели чрезвычайных комиссий... будут сами подвергаться немедленному аресту в том случае, если и в будущем они не будут подвергать аресту лиц, ответственных за выполнение постановления Совета обороны по борьбе со снежными заносами" 38.

В середине февраля Совет обороны постановил применить репрессии к лицам, саботирующим расчистку железнодорожных пу-тей. Немедленным арестам подлежали члены исполкомов и комбедов тех местностей, "где расчистка снега производится не вполне удовлетворительно". Одновременно, постановление предписывало "взять заложников из крестьян с тем, что, если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны". Несколько позже Ленин предложил арестовать "по 1-- 2 члена каждого исполкома" за невысылку рабочей силы на снегоочистительные работы 39.

Записка Склянскому: "Надо усилить взятие заложников с бур

жуазии и с семей офицеров -- ввиду учащения измен. Сговоритесь с Дзержинским"40.

В связи с арестом 4 сентября 1919 г. профессора С. И. Сазонова Ленин пишет следующую записку Дзержинскому: "По-моему, освободить (если нет улик), взяв еще 2 поручителей, коих можно наказать за побег"41.

Юрист, пытающийся изучать карательную политику советской власти, столкнется с большими трудностями. Здесь нужно прежде всего договориться о терминах. Бессмысленно утверждать, например, что арестовывали невинных, так как не существовало понятий вины и преступления. Нельзя сказать, что арестовывали незаконно, так как никто и никогда не претендовал на то, что закон есть. Даже руководители ВЧК не строили никаких иллюзий на этот счет:

"Дорогие товарищи!

Есть три вопроса, в которых почти все чекисты грешны, и в которые поэтому необходимо внести ясность. Это заложники, специалисты и арестованные вообще..."

Так начинался приказ Президиума ВЧК всем Чрезвычайным комиссиям, составленный Дзержинским и заведующим Секретным отделом Лацисом. Вот некоторые выдержки из этого любопытного документа:

"Что такое заложник... (отточие документа. -- Ю. Ф.) Это пленный член общества или той организации, которая с нами борется. Причем такой член, который имеет какую-нибудь ценность, которым этот противник дорожит... Из этого вы поймете, что заложниками следует брать только из людей, которые имеют вес в глазах контрреволюционеров.

За какого-нибудь сельского учителя, лесника, мельника или мелкого лавочника, да еще еврея, противник не заступится и ничего не даст.

Они кем дорожат... (отточие документа. -- Ю. Ф.) Высокопоставленными сановными лицами, крупными помещиками, фабрикантами, выдающимися работниками, учеными, знатными родственниками находящихся при власти у них лиц и т. п.

Из этой среды и следует забирать заложников...

Второй вопрос -- это специалисты. Наши специалисты -- в своем большинстве люди буржуазного круга и уклада мыслей, весьма часто родовитого происхождения.

Лиц подобной категории мы по обыкновению подвергаем аресту или как заложников, или же помещаем в концентрационные лагеря на общественные работы.

Проделывать это без разбора и со специалистами было бы очень неблагоразумно.

У нас еще мало своих специалистов. Приходится нанимать буржуазную голову и заставлять ее работать на советскую власть... Надо считаться с целесообразностью, когда он больше пользы принесет -- арестованным или на советской работе.