Тайны пропавших экспедиций

В нижнем течении Обь разделялась на два рукава. «Судовая рать» двинулась по западному из них, называвшемуся Малая Обь. По ней достигли Сосьвы, истоки которой родились на Северном Урале. А это уже был путь домой.

В 15 верстах от от устья Сосьвы, на высоком берегу, стояла столица югорского «князя» Пыткея, которая называлась Сумгут–вош (ныне город Березов). И здесь обошлось без боя: местные жители принесли на суда ясак и мирно пропустили их дальше по реке. Началась осень, и русские суда спешили до начала зимы преодолеть «Камень». Хорошо, что этот путь был известен по походам новгородских «ушкуйников»: за каменным волоком, по другую сторону Северного Урала, начиналась река Щугор, приток Печоры, а там — считай дома!

1 октября 1483 года «пришла рать на Устюг на покров, а в Югре померло вологжан много, а устюжане все вышли». Шесть месяцев продолжался поход, пройдено, по самым скромным подсчетам, более 4 с половиной тысяч километров. И главное — первый в истории Московской Руси большой военный поход в сибирские земли закончился успешно. Однако новый поход в эти края стал более трудным.

Завоеватель Новой Сибирской Землицы

Над широким плесом Иртыша стояла глухая августовская ночь. Усталые после длительного гребного перехода казаки в шалашах на берегу и на стоящих рядом казачьих стругах крепко спали, только у судовых комельков дежурили два казака, которые до утра должные поддерживать огонь, а утром — сварить кулеш. Выше стана, на крутом берегу, бодрствовал казачий дозор.

Ближе к полуночи небо над станом неожиданно потемнело, а затем его прорезали молнии. Загремел первый гром, сходный с залпом нескольких крепостных пушек. Налетел дождевой шквал Дремавшие было дежурные казаки встрепенулись, при вспышках молний осмотрели воду и берег вокруг верных и надежных стругов и, плотнее запахнув зипуны, забылись тревожным сном. Ох, не спать бы вам сегодня, казаки! Из‑за ближних кустов к дозору и к стоящим у берега стругам, словно змеи, поползли с десяток «теней» в татарских малахаях. Быстро приблизившись, одна пара бесшумным броском прыгнула на плечи дозорных. Короткий блеск кинжалов, и только тихий горловой всхлип показал, что еще секунду назад это были живые люди. Другая группа бросилась на дежурную пару у камельков. Но, видно, один из басурманских ударов не достиг цели: кто‑то из дежурных коротко и страшно закричал, разбудив спящих на струге. Хотя после второго удара — стих.

Сонный казачий стан в одно мгновение ожил и загомонил, послышался лязг оружия. Первые, кто вскочил с земли, тут же упали мертвыми под градом стрел, которые полетели в казаков сразу с трех сторон. Оставшиеся в живых частью стали отгонять струги от берега, прикрывая их щитами из таловых прутьев и готовясь принять на борт отдыхавших на берегу казаков, часть — ободряемая атаманом Ермаком, прикрывая струги, дрались с татарами всем, что было под рукой: саблями, пищалями, веслами, отпорными крюками, топорами, кинжалами или голыми руками. Вокруг них росла гора тел басурман. Но с каждой минутой таяли силы защитников лагеря, устилая иртышский берег казачьими телами. Вот уже, загнанными на крайний струг, осталось их не более десятка. Атаман Ермак, видя неминуемость гибели, кликнул сотоварищей, сбросил кольчугу и шелом, перекрестился и бросился в холодные воды Иртыша и широким махом поплыл к ближайшему стругу. За ним туда же прыгнули и остальные. Туча стрел немедленно взвилась над берегом: кто‑то из казаков был тут же убит стрелой, кто‑то — ранен и взмахи их могучих рук стали реже, но трое во главе с атаманом продолжали плыть наперекор течению. Закрытые щитами струги пошли к ним навстречу, но речная ширь уже опустела: казаки исчезли в остывающей речной воде. Только Ермак под градом стрел продолжал плыть. Однако воды Иртыша сомкнулись и над его головой.

Татары, озлобленные огромными потерями, добили раненых казаков, обобрали убитых, собрали брошенное оружие, прорубили днище не успевшего отойти струга и покинули мертвый казачий стан. Так погиб покоритель Сибири казачий атаман Ермак Тимофеевич…

Во второй половине XVI века московская держава решительно шагнула за Урал. В 1574 году сольвычегодские солепромышленники Строгановы выхлопотали грамоту, разрешавшую им строить городки «в Сибирской стороне за Югорским каменем.. на Тоболе реке, и на Иртыше, и на Оби, и на других реках». Их вотчины были разбросаны по всему Северу; но главные гнезда Строгановых образовались на Вычегде и на Каме с Чусовой. Таким образом, все без исключения естественные богатства северного края от Колы до Оби входили в деловой оборот Строгановых и давали им ценные товары для торга в Московском государстве и за его границами. Изначально они были виднейшими представителями новгородской колонизации в Перми, владевшими обширными вотчинами в Устюжском уезде и по реке Вычегде. Торгуя с инородцами и вываривая соль, Строгановы достигли громадных богатств. В числе немногих уцелевших при московском завоевании Севера новгородских фамилий они продолжали богатеть и распространили свои хозяйственные заимки с реки Вычегда на реки Кама и Чусовая и наладили обмен драгоценных мехов на дешевые «немецкие безделушки». Начиная с 1558 года, для Строгановых было создано исключительно льготное положение на вновь приобретенных землях. Одновременно с тем же Москва возложила на них особые обязанности по охране края и защите земель от инородцев. В связи с этими пожалованиями и понимая меру ответственности, Строгановы сразу же стали обследовать путь в Сибирь, а затем — и до реки Тобол, которая в те дни была приграничной с Сибирским ханством Вместе с государевыми воеводами и наместниками, сидевшими в городах Чердынь и Соликамск, Строгановы, содержавшие на свой кошт городки Орел (Кергедан) и Канкор, несли на себе нелегкую обязанность защиты не только своих вотчин, но и всего Пермского края. В этих условиях Строгановым приходилось не только отсиживаться от нападений инородцев за стенами городков и острогов, но и самим нападать на немирных соседей и держать их в должном страхе и подчинении.

Для того чтобы «ходити войною» против своих и государевых врагов, Строгановы не могли обойтись силами местного населения. Следуя примеру московского правительства, они нанимали на свою службу бродячих «вольных казаков».

Так, во время Ливонской войны царя Ивана Грозного в Прибалтике действовал казачий отряд атамана Василия Аленина, ставшего известным в российской истории под именем Ермака. Его происхождение в точности не известно. По одному преданию, он был родом с берегов Камы (Черепановская летопись), по другому — Качалинской станицы на Дону.

В июне 1579 года казачья дружина Ермака прибыла на реку Чусовая в чусовские городки братьев Строгановых. Здесь казаки жили два года и помогали Строгановым защищать эти городки от набегов инородцев. У Ермака было несколько доверенных помощников. Это были атаманы Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк.

Через несколько лет этот отряд почти в полном составе перешел на службу Строгановым и стал основой для казачьей экспедиции за Урал.

Путь, которым пошла казачья экспедиция, был известен русским людям уже несколько столетий. Так, за два века до похода дружины Ермака на реку Обь с Северной Двины и Печоры ходили новгородцы, владевшие тогда Севером. Они положили начало прочной колонизации Сибири и создали обширное новгородское владение, которое назвали Югорской Землей или Югрой. С падением Новгорода Югра вошла в состав Московского царства вместе с землею «самояди»: населявшие эти области туземцы «югра» (остяки и «самоядь») бродили по тундре и вели меновую торговлю с приходившими сюда русскими промышленниками и купцами. Центром меновой торговли была область между Обской губой и низовьями Енисея по реку Таз, которая была известна под именем Мангазея (в конце XVI столетия столицей этой области стал одноименный город). Об этой земле, как о сказочной стране, рассказывало древнее новгородское предание. Только от одной удачной поездки в Мангазею можно было сказочно разбогатеть. В эту землю вели многие пути.