«В тени Лубянки»<br />О судьбах настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве: воспомина

Письмо, несомненно, было получено, но ответа на него не последовало. Однако отец Эжен не оставлял своих стараний и в апреле 1924 года в письме своему духовнику в Париж снова утверждал, что других путей к выживанию католиков в СССР нет: «Каждый день все более меня убеждает в том, что это соглашение все более и более необходимо: в противном случае мы все умрем от истощения». «Никто не просит у Папы отпускать грехи коммунизму, но если бы существовало средство для того, чтобы договориться с коммунистами для общего блага и для высшего духовного блага, искупленного кровью Иисуса Христа!»

Для Ватикана постоянная подробнейшая информация отца Эжена Неве о положении католиков в России была неоценима, а его непоколебимая убежденность, что только в переговорах возможно решение всех проблем, вызывала уважение и надежду Папы Римского — именно такой епископ сможет восстановить и возглавить разгромленную большевиками иерархию Католической Церкви. Посол Франции срочно вызвал в Москву священника Эжена Неве, и посланец Ватикана, епископ Мишель Д’Эрбиньи сообщил ему о предстоящем событии. 21 апреля 1926 года отец Эжен Неве полчаса провел в молитве, стоя на коленях у престола Лурдской Богородицы в церкви Святого Людовика Французского, затем епископ Мишель Д’Эрбиньи тайно посвятил его в сан епископа и назначил Апостольским администратором Московского деканата [34]. Позднее в его юрисдикцию вошел и экзархат восточного обряда, кроме того, он считался первенствующим среди других администраторов.

Впервые в Москве рукополагали католического епископа; впервые совершалась хиротония в храме Святого Людовика Французского. 10 мая там же были совершены тайно епископские хиротонии священников Александра Фризона [35] и Болеслава Слоскана, викария храма Святой Екатерины Александрийской в Ленинграде [36]. Последнюю тайную операцию посланец Ватикана совершил в Ленинграде: прелат Антоний Малецкий, генеральный викарий Могилевской архиепархии [37], 13 августа был хиротонисан во епископа и поставлен главой Ленинградской апостольской администратуры.

Обо всех событиях, происходящих в Советском Союзе, Пий Эжен Неве сообщал в своих посланиях Д’Эрбиньи, ставшему референтом Комиссии «Про Руссиа» [38], с марта 1927 года их стал читать и генеральный настоятель Конгрегации ассумпционистов, отец Кенар, ставший советником этой Комиссии. О тайном событии чекистам вскоре стало известно от сексотов, «работавших» в церкви: «В Россию приехал представитель из Рима епископ Д’Эрбиньи, который ведает делами католичества в СССР. Приехал он неофициально и провел реорганизацию среди католичества в СССР, назначил ряд епископов и разделил весь СССР на администраторства, назначив администраторов. В частности, Д'Эрбиньи назначил Неве администратором Московского округа и посвятил его в епископы» [39].

В июне 1926 года епископ Пий Неве, вернувшийся на Украину для передачи дел будущему настоятелю прихода, отцу Давиду Майяну, был вызван в Юзовское управление ОГПУ и обвинен в том, что во Франции опубликованы его «Мемуары о времени воинствующего коммунизма» с антисоветскими выпадами. Действительно, под этим заголовком в парижском журнале были напечатаны его письма о событиях Гражданской войны на Украине. Свой вызов к местным чекистам он прокомментировал в письме к епископу Мишелю Д’Эрбиньи так: «Воинствующий коммунизм закончился в 1919 году, поскольку то, что происходит сейчас, я называю фашизмом красным» [40].

3 августа 1926 года епископ Мишель Д’Эрбиньи вновь прибыл из Рима в Москву, 14 августа в церкви Святого Людовика Французского он предстал перед изумленными прихожанами в епископском облачении. На следующий день, в день Успения Божией Матери, он открыто совершил епископскую торжественную Мессу и объявил верующим, что они «получат вскоре пастыря, который постоянно будет помогать душам доброй воли». 22 августа Мишель Д’Эрбиньи совершил епископскую Мессу в церкви Святых Апостолов Петра и Павла, а 23 августа там же прошла церемония конфирмации молодежи. Новость о епископском служении в Москве мгновенно распространилась среди католиков, и даже с далеких берегов Волги приезжали верующие для получения епископского благословения и таинства миропомазания, состоявшегося в праздник святого Людовика 25 августа.

Французское посольство вызвало в Москву епископа Пия Эжена Неве, но тот смог выехать из Юзовки лишь 2 сентября, да еще в Туле был задержан на двенадцать часов (власти хотели помешать его встрече с Мишелем Д’Эрбиньи). 4 сентября 1926 года епископ Неве наконец прибыл в Москву. В начале сентября монсеньору Мишелю Д’Эрбиньи было приказано властями покинуть территорию СССР. 5 сентября после воскресной Мессы, отслуженной Пием Эженом Неве, епископ Мишель Д’Эрбиньи официально представил его прихожанам как нового пастыря [41]. О рукоположении Неве уже знали ассумпционисты во Франции и в одном из своих бюллетеней для внутреннего пользования сообщили новость о епископской хиротонии своего собрата. Из-за этой неосторожности тайна была раскрыта, так что теперь епископ Пий Неве мог больше не скрывать своего сана.

3 октября 1926 года в приходе Святых Апостолов Петра и Павла он совершил свою первую Мессу в полном епископском облачении. Сообщив о своем официальном вступлении в должность Апостольского администратора Московского, епископ Пий Эжен Неве закончил Мессу обращением к прихожанам: «Поскольку мы живем в среде великого русского народа, который оказывает нам гостеприимство, мы должны быть, и мы признательны ему и желаем ему мира, процветания и славы. Мы считаем русских нашими настоящими братьями, которые связаны с нами узами католической веры. Воздать Богу Богово, кесарю кесарево, любить врагов своих, прощать тех, кто злобствует на нас, молиться о тех, кто нас преследует и обижает, если такие люди встречаются нам, — вот наша единственная политика, потому что это политика Евангелия».

О своем новом назначении епископ Неве с волнением поведал в письме другу, отцу Потапию Емельянову, поделившись радостью и сомнениями: «Я так чувствую свою слабость! Одно только радует меня: на своем новом месте, Бог даст, буду иметь возможность доказывать делами и, если будет угодно Богу, добрыми услугами, что я глубоко люблю Россию и ее народ» [42]. 6 октября епископ написал в Ватикан о прошедшей торжественно первой Мессе и хорошем впечатлении на духовенство и верующих его обращения, а также о готовящейся передаче пожертвований заключенным священникам Суздальского политизолятора, сообщив о нахождении там отца Иоанна Дейбнера и его состоянии: «Отец Иоанн постарел и похудел, но стал очень терпеливым и мужественным. Он предпочитает оставаться один в камере, так ему лучше думается, и он имеет возможность молиться».

18 октября епископ Пий Эжен Неве был вызван в ОГПУ, где ему было сказано или прекратить священнослужение, или в течение трех дней покинуть страну, так как по новому законодательству только советские подданные могут заниматься религиозной пропагандой. Посол Франции, узнав об этом, выразил протест и сообщил о вызове в Париж. МИД Франции пригрозил Советам принятием соответствующих мер в отношении церковных деятелей и советских граждан во Франции. 21 октября посол получил ответ из МИДа, что Пию Неве разрешено остаться в стране, но при условии, что он будет исполнять обязанности священника лишь в отношении французских граждан.

С этого времени Апостольским администратором Московского деканата официально стал Карл Лупинович, настоятель прихода Святых Апостолов Петра и Павла [43]. С первых же дней служения епископа Пия Эжена Неве в Москве чекисты стали собирать компромат на него, ведь для официальной высылки посольского священника из страны нужны были серьезные основания. Так что в течение десяти лет его пребывания в Москве, с 1926 по 1936 год, вся деятельность епископа Пия Неве и его контакты с духовенством и верующими находились под пристальным наблюдением чекистов, в его ближайшее окружение и в приходскую общину церкви была внедрена агентура.