«В тени Лубянки»<br />О судьбах настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве: воспомина

Не забыт был и епископ Пий Неве, в «Обвинительном заключении» о нем было записано: «Блехман также связался с представителем Ватикана епископом Неве, проживавшим в Москве, которому систематически посылал информацию шпионского характера и перед которым отчитывался в своей контрреволюционной деятельности». «Воронин на протяжении ряда лет систематически информировал представителя Ватикана — французского епископа Неве о политико-экономическом состоянии известных ему населенных пунктов, за что получал вознаграждение». 24 февраля 1934 года все священники были приговорены к 3 годам ИТЛ и отправлены в лагеря.

Матери одного из католических священников, посетившей сына на Соловках, было передано коллективное прошение арестованных председателю ВЦИКа Калинину. В прошении, написанном химическим карандашом на двух кусках мокрой материи, перечислялись имена всех живых и умерших на Соловках католических священников, «описывались страдания заключенных и беззакония, жертвами которых они явились» [80]. Письмо было передано епископом Пием Неве дипломатической почтой в Ватикан и позднее напечатано в английских газетах.

14 мая 1934 года епископ Пий Неве выехал на отдых во Францию, а заменившего его на время священника Леопольда Брауна он серьезно предупредил: «Вы должны хранить молчание в отношении местных властей и режима в делах, которые не касаются священника. Будьте осторожны в переписке и в отношениях. Воздерживайтесь высказывать суждения или даже проявлять интерес к вопросам — это лишь укрепит и обезопасит ваше священнослужение» [81]. 31 мая прибывший в Рим епископ Пий получил первую аудиенцию у Папы Римского. Он передал Пию XI в дар от архиепископа Варфоломея (Ремова) икону, подаренную тому старцем Алексием Соловьевым [82]. В 1928 году незадолго до смерти старец Алексий сказал, что «желает союза Церквей».

Первый вопрос Пия XI был о судьбе епископа Варфоломея, и епископ Неве рассказал о вызовах его в ГПУ, допросах и обязательном вопросе, который в ГПУ задавался и православным, и католикам: подчиняетесь ли вы Риму и каким образом? В связи с «крестовым походом», объявленным Папой Римским против СССР, епископ Неве попросил: «Большевики везде употребляют слово „крестовый поход“, чтобы убедить своих в том, что Ваше Святейшество и католики выступают за контрреволюцию в политике, хотя речь шла о молитвенном „крестовом походе“. Было бы полезным, чтобы при том или ином случае Ваше Святейшество опровергло этот вымысел и объяснило истинный смысл своих слов».

Во время второй аудиенции 28 июня епископ Пий Неве задал Пию XI вопрос, который давно его мучил: «Святой Отец, дайте мне директиву. Иногда я спрашиваю себя с волнением, не должен ли я, естественно, соблюдая всю осторожность, пытаться протянуть руку людям Советского Правительства, чтобы добиваться облегчения мер преследования?» — «Этим людям нельзя доверяться. Подождите, пока они не проявят доброй воли с искренностью, и да хранит Вас до того времени Господь».

17 сентября епископ Неве вернулся в Москву и в первом же письме после приезда сообщал в Рим: «Продолжают разрушать православные церкви: я слышал, что во всей Москве их осталось только 60, естественно, их не хватает, и во время богослужений на улице собирается толпа верующих, уже многие русские приходят молиться в католические церкви». После убийства Кирова в письме от 4 декабря сообщал, что «на протяжении двух дней газеты задыхаются от ненависти, от жажды мести… и от плохо скрываемого страха». «В России события принимают трагический характер. Кажется, что наша погибель уготована. Милостивый Господь, замысел которого непроницаем, пользуется большой баней Революции для расчистки большого поля для будущих апостолов страны».

30 апреля 1935 года, следуя указаниям Папы Пия XI, епископ Пий Эжен Неве совершил епископскую хиротонию священника Жана Мориса Амудрю [83]. Хиротония, как и ранее, была совершена тайно, но этот «секрет» был очень быстро раскрыт властями, и служивший в Ленинграде новый епископ уже в августе был вынужден покинуть страну.

Завершив процесс по делу Абрикосовской общины, чекисты не успокоились; для окончательного разгрома движения русских католиков оставалось «обезвредить» последнюю, тайную общину при нелегально существующем Высоко-Петровском монастыре в Москве, о которой узнали от секретного сотрудника органов ОГПУ в начале 1930 года. Но чекисты не спешили, надо было выяснить имена тайных монахинь и монахов, активных членов монастырской общины. Осенью 1934 года руководству было доложено, что в Москве «существует русско-католическая контрреволюционная организация церковников, созданная по директивам русской комиссии при Ватикане негласным представителем последнего в Москве» [84]. Весной 1935 года прошли массовые аресты духовенства и мирян, причем как православных, так и тайных католиков. Среди арестованных был православный архиепископ Варфоломей (Ремов) [85]; о нем еще ранее сексот сообщал: «Епископ Варфоломей завербован епископом Неве в качестве шпиона, в чем мне сознался лично сам епископ Варфоломей».

В начале 1930-х годов владыка Варфоломей был тайно принят в католичество восточного обряда епископом Пием Неве. 25 февраля и 3 июля 1933 года Ватиканом были приняты два документа: об учреждении титулярной кафедры Сергиево-Посадской в юрисдикции Рима; постановления на нее «уже облеченного епископским саном в восточном обряде» владыки Варфоломея (Ремова), а также о назначении его викарием Апостольского администратора в Москве для католиков восточного обряда. При церкви Рождества Богородицы в Путанках он организовал нелегальный монастырь с монашескими общинами при тайных пострижениях в монашество как православных, так и католиков. Владыка Варфоломей через епископа Пия Неве постоянно ставил в известность Запад о продолжающихся преследованиях духовенства и верующих, «передавал неоднократно Неве письма ссыльных церковников, которые и стали доказательством гонений в СССР». Он же сообщил епископу Неве о том, что «вся деятельность митрополита Сергия протекает в соответствии с органами государственной власти»; именно передача этих сведений стала позднее главным доказательством его обвинения в «измене Родине и шпионской деятельности в пользу Ватикана».

Судя по переписке епископа Пия Неве с Римом, его неоднократные встречи с архиепископом Варфоломеем (Ремовым) не очень одобрялись в Ватикане. Сам факт обсуждения владыкой Варфоломеем с архиереями РПЦ условий их перехода в католичество, а также обсуждение идеи избрания нового Патриарха были явно инициированы органами НКВД. Об этом говорит осуществление данной идеи — с письменным голосованием известных православных архиереев, находящихся в ссылках или лагерях, по кандидатам на Патриарший престол и последующей передачей этих документов в Ватикан. Затем названный кандидат с двумя достойными архиереями [86] должны были прибыть в Рим, чтобы провозглашение Патриарха произошло именно там. Тогда такой Патриарх, имеющий большой авторитет в России и на Западе, сможет договориться о союзе с Ватиканом.

Удивительно, что епископ Пий Неве, к этому времени прекрасно знавший обстановку в стране, предупрежденный владыкой Варфоломеем об архиереях, активно сотрудничавших с чекистами, не только поддержал эту идею, но и горячо обсуждал ее с православным епископатом. Ответ большинства архиереев был естественен, — как только начнется сбор подписей, это сразу же станет известно чекистам, и все участники будут арестованы, — так что эту идею пришлось отставить. Во время следствия владыка Варфоломей дал подробные показания о встречах с Пием Неве, назвал всех тайных монахинь, как православных, так и католических. 10 марта после предъявления ему показаний «свидетелей» и очных ставок с ними Варфоломей (Ремов) вынужден был признать и подписать серьезное обвинение: «Начиная с 1933 года я был действительно, не по форме, а по существу активным помощником Неве, являлся негласным представителем Ватикана и, исполняя его поручения, вместе с ним боролся с советской властью».