Польша и евреи (СИ)

Ростовщичеством евреи в той или иной степени занимались во всей Европе. Но в Польше специфической хозяйственной деятельностью евреев стали винокурение и управление имуществом шляхты, аренда шляхетских имений.

Ю.Гессен писал: «Арендатор-еврей, становясь на место пана, получал,– конечно, лишь в известной мере,– ту власть над крестьянином, которая принадлежала землевладельцу, и так как еврей-арендатор… старался извлечь из крестьянина возможно больший доход, то злоба крестьянина… направлялась и на католика-пана, и на еврея-арендатора. И вот почему, когда в 1648 году разразилось страшное восстание казаков под предводительством Хмельницкого, евреи, наравне с поляками, пали жертвой» [6]. 

А.И.Солженицын цитирует в своем капитальном труде «Двести лет вместе»: «К восемнадцатому столетию винное дело стало почти главным занятием евреев… Этот промысел часто создавал столкновения между евреем и мужиком, этим бесправным «хлопом», который шёл в шинок не от достатка, а от крайней бедности и горя».

Накануне раздела Польши более обеспеченные в своей массе евреи могли  вызывать зависть. Зависть могла быть причиной антиеврейских настроений, но зависть должна пройти, если завидовать становится нечему.

После раздела Польши, когда большая часть её жителей вошла в состав Российской империи, евреям запретили заниматься винокурением, содержать шинки, жить в деревнях и евреи лишились существенной части своего былого экономического благополучия. Еврейское население увеличивалось очень быстро, а границы черты оседлости, созданной в России, предопределили скученность и, как следствие, обнищание еврейского населения.

Во время второй мировой войны массовая гибель евреев могла породить только сочувствие к гонимому народу. Десятки тысяч человек принимали участие в спасении евреев в оккупированных странах, несмотря на то, что нацисты угрожали смертью за любую помощь евреям. В Нидерландах, Норвегии, Бельгии и Франции подпольные организации, участвовавшие в сопротивлении, помогали евреям, главным образом в поиске убежища. А Дания стала единственной оккупированной страной,  из которой в лагеря смерти нацистами не было отправлено ни одного эшелона.

В Польше от рук нацистов погибло 2,8 миллиона евреев. Их тоже пытались спасать  простые поляки, но большинство поляков – нет.

Поляки не так уж далеко живут от датчан и различия в их экономическом положении к началу второй мировой войны не кажутся слишком существенными. Поэтому,  некогда существовавшее экономическое превосходство евреев над поляками, очевидно, не является причиной польского антисемитизма.

Как произошло превращение антиеврейских чувств в антисемитскую предубежденность?

Эта трансформация совершилась в три этапа, которые следовали один за другим, друг на друга налагаясь. Питательной средой современного антисемитизма стал новый социально неустойчивый класс, порожденный изменившимися экономическими условиями. Этот класс советская коммунистическая пропаганда называла мелкобуржуазным, Макс Даймонт называет «потертыми белыми воротничками», а Ханна Арендт в своей книге «Происхождение тоталитаризма» называет  «деклассированной группой». Эта деклассированная социальная прослойка дает наибольшее число приверженцев современного антисемитизма. Именно из этой группы Гитлер вербовал наиболее страстных своих приверженцев.

В Польше естественным источником для формирования мелкобуржуазной группы являлась многочисленная шляхта, которая в эпоху становления капитализма была источником роста численности  «потертых белых воротничков». Польская шляхта не могла быть довольна своим экономическим положением в эпоху бурного развития капитализма, в то же время «шляхетская гордость» требовала найти выход из зависимого положения.

Не только в Германии и Польше, но и повсеместно в Европе недовольство этих мелких-мелких буржуа, деклассированной группы, было умело направлено в русло антисемитизма, где появившиеся расовые теории обеспечивали деклассированных чувством своего превосходства.

Середина прошлого века была периодом повсеместного распространения революционных идей в Европе, периодом зарождения коммунизма и социализма. Именно в это время политики открыли новое применение для деклассированных, а также для евреев. Деклассированных можно было использовать как ударную силу. Правые политические деятели двинули их в контрнаступление против левых. Нестабильность положения деклассированных они начали объяснять не экономическими или социальными причинами, а существованием «еврейского засилья». Если деклассированные страшились капитализма, то евреев выставляли в образе капиталистических эксплуататоров. Если деклассированные опасались коммунизма, то евреев представляли в образе коммунистических заговорщиков. Все зло объявлялось делом рук евреев. Мол, если бы не они, деклассированные нашли бы свое место в обществе.

Это было началом антисемитизма. Он был не столько политическим движением, сколько политическим орудием. Антиеврейские чувства, сохранившиеся со средних веков, исподволь направлялись по новому руслу. Мало-помалу они трансформировались в антисемитские предрассудки. Религиозные деятели средних веков требовали изгнания евреев, чтобы те не оскверняли своим присутствием христианскую веру. Светские политики новейшего времени не требовали изгнания евреев. Это не принесло бы им никакой пользы. Стоило изгнать евреев, и деклассированные элементы немедленно увидели бы, что их положение нисколько не изменилось. Евреев нужно было сохранять в обществе в роли постоянных козлов отпущения.

Однако создатели антисемитизма не предвидели дальнейшего развития событий: появления новой разновидности политиков тоталитарного склада, которые призовут к действительному уничтожению евреев. Они не предвидели, что их собственная безответственная пропаганда будет использована безумцами и садистами и превращена в идеологию массового уничтожения.

Этот процесс начался незаметно и в начале XIX века на удобренной почве европейского национализма появляются расовые теории.

В то время как теоретики расизма создавали философию, антисемиты занимались практикой. В своих книгах они вульгаризировали, извращали и приспосабливали к своим потребностям еврейскую историю. Первой из подобных книг была «Еврейская Франция» Дрюмона, изданная в 1886 г. Она помогла антисемитам обосновать свой антисемитизм.

Впервые за всю еврейскую историю в этой книге появился новый образ еврея – еврея заговорщика. В средние века еврея изображали невежественным, неопрятным, завшивевшим существом. Этот неприглядный образ должен был отвратить христиан от соблазна еврейской веры. В новом, антисемитском катехизисе еврей был наделен интеллектом, образованностью, хитростью, умственным превосходством. Но все эти его качества были, однако, объявлены отвратительными – по той простой причине, что «деклассированные» ими не обладали. Объявив эти достоинства мерзостью, Дрюмон провозгласил посредственность добродетелью. Он доказывал, что евреи с их интеллектом, образованностью и хитростью вскоре подчинят себе Францию и превратят ее в еврейское государство. Дрюмон правильно оценил психологическую потребность «деклассированных». Жалкий и ничтожный еврей средневековья, горбатый нищий с желтой звездой на груди был устаревшим средневековым символом. Такой еврей никого не мог испугать. Дьявольски хитрый еврей с изощренными замыслами – вот настоящий враг! В одну ночь символ, созданный воображением Дрюмона, приобрел права гражданства. «Еврейская Франция» стала библией «деклассированных» [7].

К неудовольствию антисемитов других стран еврейский заговор в книге Дрюмона имел лишь специфически французские масштабы. Он мог напугать только французов. А что же поляки, немцы, австрийцы, румыны, венгры? Сергей Нилус поторопился исправить это упущение. Он расширил дрюмоновский «заговор» евреев до всемирных масштабов, издав в 1903 году «Протоколы сионских мудрецов». Фальшивка Нилуса преследовала цель показать, что группа евреев‑заговорщиков («сионских мудрецов») разработала планы завоевания всего мира.