Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века)

К. Лампрехт, считающийся «материалистом» среди немецких историков и заявлявший себя ярым противником субъективного идеализма, Л. Ранке и его школы, свой «коллективизм» сводит к признанию того, что никакая личность не действует свободно, а чувствует себя связанной импульсами и условиями существования всего «социального организма», «психологией эпохи» и т. п. [29] Но это не материализм, а фатализм. Характерно, что Лампрехт допускает для выдающихся личностей изъятие из действия силы «рока» и признает за ними некоторую свободу действий, которая абсолютно исключена для «серой личности».

Главным творцом истории и «строителем государства» в средние века немецкая буржуазная историография считает короля и королевскую власть (Königtum). Патримониальная теория отождествляет всецело короля с государством и не признает другого субъекта государства, при монархической его форме, кроме одного короля. Более либеральные взгляды, признающие в качестве субъекта государства, наряду с королем, и «народ», придают тем не менее королевской власти решающее значение в жизни государства и даже в жизни общества.

Г. Вайц, весьма сдержанный в своих суждениях, говорит о королевской власти как о главной силе единого государственного целого: «Она (королевская власть) всегда оставалась на положении той силы, вокруг которой группировались все другие силы государства... Всякая власть, в том числе и самая могущественная, являлась эманацией (Ausflus) королевской власти, имела в ней свое начало и была первое время простой ее представительницей» [30].

Г. Белов и Ф. Кейтген считают, что королевской власти, которая по самой своей природе является «публичной» властью, принадлежала решающая роль во всем государственном развитии средневековья.

Еще более значительную роль признает за королевской властью современная немецкая буржуазная историография.

Г. Телленбах утверждает, что «государство строил король» [31].

Т. Майер объявляет короля не только «строителем государства», но и «создателем немецкой нации». По его мнению, немецкий народ был сплочен и поднят до положения «великого народа» Карлом Великим; он даже утверждает, что без этого великого «фюрера» немецкий народ и не появился бы на свет божий [32]. Ни о каком влиянии социально-экономических отношений на государство здесь не может быть и речи. Наоборот, государству и его главе королю приписывается роль создателя – творца благоприятной для него социальной структуры (концепция «свободных людей короля» – Königsireie [33]). Таким образом, перед нами старая, как свет, «теория», согласно которой не государство определялось обществом, а общество – государством.

Другие западногерманские историки идут еще дальше и наделяют королевскую власть сверхъестественной силой (Sakralkönigtum), говоря, что она поднялись и властвовала над народом в силу своей святости, в которую люди искренне, верили.

Второе место в «строительстве государства» немецкие историки отводят знати (Adel). Некоторые из них утверждают, что по своей активной роли в государстве феодальная знать даже превосходила короля [34]. Чтобы обелить феодалов, боровшихся против государственного единства и сеявших постоянно анархию, эти историки и юристы «философски» заключают, что знать (Adel) воплощала собой в средние века в политическом смысле весь народ и что ее борьба с королевской властью была не чем иным, как проявление извечного «дуализма» немецкого права и государственности – дуализма короля и народа, единовластия главы государства и особых привилегий членов этого государства (Alleinherrschaft und Sonderrecht). Этот «дуализм» проявляется в сосуществовании и соперничестве двух равных субъектов государства – короля и знати. Соперничество окончилось в средние века победой знати (Adel) и разрушением государственного единства.

В прежние времена немецкие историки видели в этом несчастье для германского народа (П. Рот, А. Гейслер и др.), теперь многие считают это не только вполне нормальным (с точки зрения «разрешения конфликта», заложенного в германской правовой и государственной идее), но и положительным, с точки зрения практической политики.

А. Допш восхищается ролью территориальных княжеств в германской экспансии на восток: «Величайшее из культурных деяний немцев в средние века – могущественная колонизация и германизация востока... было возможно только благодаря той силе, которую приложили к ней территориальные власти» [35].

Мы рассмотрели в основных чертах методологию немецкой буржуазной историографии феодального государства в Германии. Она является общей в той или иной степени для всех историков и историков-юристов; она вытекает из их буржуазного идеалистического мировоззрения. Как бы ни хвалились эти ученые «широтой и смелостью» своего мышления, их мышление всегда остается связанным узкими рамками буржуазной ограниченности. В принципе, в самом существенном их мысли не расходятся. Этому не противоречит факт наличия в их среде множества школ и направлений.

Обратимся к характеристике отдельных концепций феодального государства, присмотримся к существу разделяющих их расхождений и попытаемся установить, что нового внесла каждая из них в изучение эволюции феодального государства в Германии и в каком отношении к ним находится современная буржуазная немецкая историография.

Оставим в стороне патримониальную теорию, давно преодоленную немецкой историографией, и обратимся к концепции «публично-правового» характера феодального государства, так или иначе продолжающей жить и в настоящее время.

Крупнейшим представителем этого направления в середине XIX в. был Пауль Рот.

П. Рот являлся, безусловно, передовым, прогрессивным для своего времени историком. Хотя он и не сходил с позиций идеализма, разделяя все предрассудки буржуазной науки о государстве, все же в понимании существа происшедших изменений в общественном и государственном строе в VIII – IX вв. он пошел дальше всех немецких буржуазных историков как своей, так и последующей эпохи.

П. Рот изображает переход от патриархальных к феодальным отношениям как глубокий переворот в общественном и государственном строе и, что особенно важно, связывает этот переворот с изменениями в положении массы крестьянства. Для него эволюция государства – не результат развития «немецкой правовой и государственной идеи», а прямое следствие изменений в жизненном положении основных классов общества. Перемены в поземельных отношениях, в отношениях собственности – вот причины, сделавшие невозможным существование старого государственного устройства времени Меровингов, с его системой общей зависимости всех свободных непосредственно от главы государства (Untertanenverband).

П. Рот рассматривает перемены в землевладении (переход к системе бенефициев) как глубокий переворот, обусловленный внутренними причинами: «Трудности [с которыми столкнулись Каролинги] были неслучайны; они вытекали из внутреннего устройства и были обусловлены разложением свободного сословия, истощением королевской власти и образованием магнатских владений» [36].

«Земля являлась в те времена основой жизни людей... Чем более земельная собственность сосредоточивалась в руках крупных землевладельцев, тем ниже опускалось независимое свободное сословие. Свободные люди без земли должны были обращаться за помощью к землевладельцам. Само по себе это не отнимало у них свободы. Но чем большее количество людей жило на чужой земле, тем сильнее становились собственники этой земли» [37]. Это приводило, по мнению автора, к образованию сеньоральной власти и к упадку старого германского государственного устройства.