Обитель богов. Колыбель Ригведы и Авесты

Наука XX и XXI вв. считает, что в местах нынешнего (и древнейшего) поселения славян медь начали выплавлять раньше, чем в Египте, раньше, чем в Греции.

Образцы древней металлургии есть и на территории Самарской области, около села Михайло-Овсянка (Пестравский район). Археологи во главе с Ю. И. Колевым обнаружили в степи не только литейные формы, но и относительно глубокие шахты, где древние металлурги добывали медную руду.

Обыватель иногда представляет людей каменного века существами в звериных шкурах, которые нечленораздельно мычат и едят полусырое мясо. Отнюдь. Тут высокая культура, образцы прорывных технологий, включая металлургию, образцы высокого ювелирного, художественного творчества. Именно эти поколения, люди каменного века, создали основу богатейшего русского языка, основу мировой мифологии и базовые положения, которые вошли в состав ведущих религий мира. Это мы увидим и по гидронимам священных рек – в их именах заложена целая философия.

Люди каменного века научились плавить медь, но наряду с редкими, дорогими изделиями из меди еще долго использовали каменные топоры и каменные ножи. Что видно по многочисленным археологическим раскопкам и опубликованным отчетам. Однако эти люди имели хорошо налаженные торгово-транспортные связи с регионами, отстоящими на сотни и тысячи километров. А для этого тоже нужна голова, знание окружающего мира и устойчивые связи среди общин русского народа, рассеянного на огромных территориях Евразии.

Саратовские археологи древним поселениям на Волге дали условное название «самарская» и «хвалынская» культуры. Оставим на их совести и на совести других российских археологов неспособность определиться с национальным составом «культур». Так вот медь у племен «хвалынской» культуры появились в IV тысячелетии до н. э. «от племен трипольской культуры с Карпат» («Балаковская народная энциклопедия». Саратов, 2007, стр. 15).

Пусть нас не смутят разделяющие названия «хвалынская» и «трипольская» культуры. В действительности имеем одну культуру, русскую культуру. В этом вполне можно убедиться, посмотрев топонимику Карпат и Закарпатья. Даже «забыв» о Дунае (Истре), о гето-даках, которые тут жили с каменного века, забыв о русинах и прочих фактах, посмотрим на местные топонимы, например, в Потисье. Река Тиса (лев. прит. Дуная) имеет притоки: Иза, Тересва, Теребля, Боржава, Бодрог, Красна, Самош, Тур, Ботар… чьи имена отрицают всякую иную национальность, кроме русской. И горы тут: Марские, Татрская возвышенность, Токайские, Сомоторские (с горой Богослав) – дают тот же ответ.

Для особо въедливых предлагается примерить названия здешних селений: Троя, Квасово, Русское поле, Великие Рашковцы (Великая Россия), Орош… Сюда можно прибавлять и прибавлять. Многие топонимы в Потисье одноименны самарским топонимам.

И обряд захоронения в Потисье такой же, как на Волге: «В эпоху неолита (5000–1900 лет до н. э. – Прим. Бажанова) стали хоронить умерших в скрюченном положении, иногда их посыпали охрой, а возле них помещали горшки с пищей и личные вещи. Уже в позднем неолите и энеолите появляется обряд трупосожжения». («Древняя история Верхнего Потисья», 1991. Львов, стр. 33).

Интересно, что такой же способ сожжения и захоронения пепла в урнах, как на Сомоторской горе и в Италии, – у этрусков в конце II тысячелетия до н. э.; такие захоронения найдены на острове Рюген, в Арконе (Германия), где жили россо-сербы, которых еще называли вендами и пруссами.

И этруски, и пруссы, видимо, имели свои общинные особенности, но в имени своем имели вполне четкую национальную самоидентификацию. То же видим по топонимам не только на территории Греции, Болгарии, Сербии, Чехии, Словакии, но и в Венгрии – земле, захваченной мадьярами (венграми) у славян в IX веке, где уже тысячу лет нет русских, но осталось много топонимов с корнем «рос», «рус». И топонимам этим, как и самоидентификации бруссов и пруссов, минимум две-три тысячи лет до н. э., а то и гораздо больше.

Видим, что Волга – Дунай территории родственные, русские и активно сообщающиеся.

Посмотрим, что у нас по оси север – юг. Вот интересная книжка О. Н. Бадера, археолога, работавшего в Верхнем Поволжье, на Оке (и в Самарской области тоже). «Близ Мурома – 6 курганов у деревни Мало-Окулово, 5 курганов у с. Битюкова, 3 кургана у с. Борисоглебского. Некоторые погребения оказались богатыми металлическими вещами, среди которых представлены срубные и андроновские типы…» (О. Н. Бадер. «Бассейн Оки в эпоху бронзы». М., 1970, стр. 13).

«Появление фатьяновской культуры между Верхней Волгой и Клязьмой выглядит, как переселение сюда части племен среднеднепровской культуры» (там же, стр. 13).

Металлы в здешних курганах «из месторождений меди на восточных склонах южного Урала» (там же, стр. 19).

О. Н. Бадер вынужден идти по проложенной колее, а то бы быстро угодил в застенки НКВД по статье «экстремизм».

В начале тридцатых годов русских расстреливали десятками тысяч ежегодно только за то, что они русские. А те, кто знал слово «росс», подлежали уничтожению вместе с семействами. Даже талантливое описание русской природы красным интернационалом и их хозяевами (внедрившимися в революционное движение во время русско-японской войны) из мировой закулисы – масонством воспринималось как угроза возрождения русской культуры (равно и других национальных культур), как барьер на пути к мировому господству.

Яркий пример – судьба писателя-гуманиста В. К. Арсеньева, воспевавшего природу Приморского края, создавшего притягательный образ Дерсу-Узала, таежного аборигена. В. Арсеньев не лез в политику и широко издавался в СССР. Умер в 1930 году. Но уже в 1931 году в газете «Красное знамя» появилась статья «В. К. Арсеньев как выразитель великодержавного шовинизма». Жену писателя, М. Н. Арсеньеву, наследницу прав на издание книг, арестовали и расстреляли. Очевидно, сделано это было без согласования с Кремлем, ибо издание книг Арсеньева возобновили еще до кончины Сталина. Тем не менее весьма влиятельные группировки вместо того, чтобы заниматься чем-то созидательным, выполняли только одну задачу: спешное уничтожение национальных культур народов СССР. Вылезать с теориями о русской античности было весьма рискованно.

О. Н. Бадер осмотрительно остался в «колее», помянул «срубную», «андроновскую», «фатьяновскую» культуры, но верно связал их со «среднеднепровской» культурой, дал понять коллегам, что считает их русской культурой. Что так и есть.

Для нас же особо интересен факт того, что «срубники» пользовались медными изделиями из руд, добытых «на восточных склонах Южного Урала». При жизни О. Бадера еще не были открыты Аркаим и другие города русской античности на Южном Урале.

На Аркаиме подробнее остановимся в главе «Аркаим – город Солнца», а «срубников» затронем в главе «Возвращение на реку Медведку». Пока же уточним, что на Оку и русский север медь идет за тысячи километров, с Южного Урала, где города русских металлургов.

Захоронения на Оке соответствуют канонам россоариев, солнцеогнепоклонников. Могильные ямы посыпались красной охрой; на глиняных сосудах изображены «зигзаги», а по сути громовницы; рукоятки бронзовых ножей украшены изображением коней (в ювелирном исполнении), тут и традиционный кривой нож, среди предметов и «копье с боковым ушком на втулке». Это не копье, а рогатина, русское национальное охотничье оружие. Ушко на втулке для веревки с палочкой, чтобы рогатина не пробила медведя насквозь, не сблизила зверя с охотником.

Рогатина

Кто жил за две-три тысячи лет до н. э. на Оке, видно не только по бытовым предметам, захоронениям, торговым связям, но и по гидронимам. А гидронимы в Волго-Уральском регионе ведические и обнаруживают высочайший уровень культуры, в том числе и культовых традиций. На территории поселения россо-ариев культовые гидронимы и топонимы, как правило, располагаются кустами.