Путешествие в историю. Французы в Индии

Бюсси решил увести войско в Сиркары «на подножный корм», хотя провинции были разорены. Бывший союзник французов раджа Визианагарама вел себя подозрительно и вскоре, объявив войну Компании, ушел со своей небольшой армией в джунгли; его люди встречались с английскими чиновниками из Мадраса. Бюсси не хотел изгнать раджу, надеясь использовать его в своих целях.

Наступил август 1754 года. Из Масулипатама примчался гонец и привез вести об отставке Дюплекса. Сначала Бюсси подумал, что ему придется последовать за своим генерал-губернатором во Францию. Но Годе, полномочный комиссар Компании, поддержал французскую политику в Декане. Он только требовал избегать столкновений с англичанами.

Падение Дюплекса произвело огромное впечатление на индийских феодалов; стали поговаривать, что французский король боится англичан. Окружение Салабата почувствовало себя более независимым от Бюсси. Шах Наваз-хан предложил напасть на Майсур, который, будучи данником Хайдарабада, не платил уже несколько лет (смута в Декане позволила Майсуру не платить дань Низам-ул-мулку).

Чтобы поднять авторитет французов в Индии, Бюсси был вынужден идти на Майсур, Обстоятельства позволили обойтись без кровопролития, Пешва Баладжи Рао собрал 40 тысяч всадников и также готовился напасть на Майсур. Правитель Майсура обратился к Бюсси (как к единственному человеку, с которым считался пешва) с просьбой о посредничестве. Французский офицер сумел добиться выплаты дани 56 лакхов (почти вся казна Майсура была опустошена). Эти деньги были поделены между Деканом и маратхами. По возвращении из Майсура Салабат преподнес Бюсси оружие, украшенное бриллиантами, и много драгоценных камней, кое-что перепало и его офицерам.

Между тем в Карнатике напряжение не спадало, хотя в Пондишери на губернаторском кресле вместо деятельного и упрямого Дюплекса сидел инертный и нерешительный Дюваль де Лейри. Теперь возмутителями спокойствия стали англичане. Несмотря на то что Годе подписал соглашение о мире между компаниями, Сандерс и особенно сменивший его в 1755 году на посту губернатора Мадраса Пигот считали это соглашение простым клочком бумаги, Пигот сразу же по прибытии в Индию дал понять главному врагу французов Мухаммаду Али, что все его действия против Пондишери будут поддержаны англичанами. Ободренный наваб начал нападать на французские фактории, грабить купцов и даже угрожал основным базам Компании в Карнатике. Англичане все более смелели. Из Мадраса к Шах Наваз-хану постоянно приезжали переодетые агенты.

Несмотря на почетный мир в Майсуре, авторитет французов стал падать. Открытое признание французской Компанией Мухаммада Али навабом Карнатика расценивалось при дворе Салабата как признак слабости Франции. Шах Наваз-хан плел новую сеть интриг против Бюсси. Последний, сам великолепный актер и политикан, видимо, стал уставать от постоянного напряжения: «Я нахожусь среди предателей… Западня… тщательно замаскирована под оболочкой доброжелательства». Бюсси отлично понимал, что в создавшихся условиях покидать Декан было нельзя, ибо в противном случае французов здесь заменят англичане.

В это время Бюсси получил письмо от племянника Салабат Джанга, Имад-ул-мулка, великого вазира императора. Он предлагал французскому офицеру стать начальником охраны Великого Могола. Вступивший на престол в 1754 году император Аламгир II чувствовал себя крайне неуверенно, со всех сторон его окружали враги: с юго-запада — маратхи, с севера афганцы, с юго-востока — повелитель Бенгалии и Ауда. Но самым страшным врагом для императора была собственная армия. Поэтому Великий Могол мечтал о таком телохранителе, как Бюсси.

Французский полковник серьезно подумывал о том, чтобы обосноваться в Дели и править от имени императора. Однако этим планам не суждено было свершиться. Повелитель маратхов пешва Баладжи Рао вновь начал угрожать Декану. Вражда между пешвой и Сеид Ласкер-ханом сменилась тайным военным союзом. Вернувшийся летом 1755 года в Мадрас Клайв также стал заигрывать с Баладжи Рао. У последнего же оказались связаны руки: маратхские феодалы выступили против него. Бюссн искусно использовал раздоры своих западных соседей. Вскоре положение пешвы стало настолько серьезным, что он был вынужден запросить помощи у французов. Бюсси не торопился оказывать помощь предводителю маратхов.

Между пешвой и маратхским князем Морари Рао началась борьба за Саванур, пограничное навабство в 200 милях к югу от Хайдарабада, никем не защищенное. Баладжи Рао и Морари Рао оспаривали право сбора дани с этого княжества; оно также считалось зависимым от Хайдарабада. Пешва двинулся к Савануру, против него с 20-тысячной армией выступил Морари Рао. Салабат по совету Шах Наваз-хана также приказал своему войску идти на Саванур. Огромная неповоротливая армия Салабата потянулась на юг (это происходило в самом начале 1756 года). Шах Наваз-хан еще не решил, к кому присоединиться — к пешве или Морари Рао.

К этому времени армия маратхов была наиболее боеспособной силой в Индии, кроме афганцев, но и она в середине XVIII века намного уступала войску Шиваджи. Сам характер войн, которые постоянно вели маратхи, наложил отпечаток на их воинский порядок. Если в период национально-освободительной борьбы против захватнической политики Аурангзеба отряды Шиваджи отличались строгой дисциплиной и подвижностью, то спустя сто лет маратхи, ведя завоевательные войны, потеряли былую маневренность. Каждый воин мечтал о добыче и потому помимо боевых коней брал в поход обозных лошадей, способных тащить тяжелый скарб, медлительных и прожорливых, В военном лагере маратхов находились тысячи людей, которые обслуживали войско и не принимали участия в битвах. Отдельные военачальники постоянно враждовали между собой. Бесконечные междоусобицы привели к тому, что под знаменами Салабата шло немало маратхских воинов, а в лагере пешвы и Морари Рао находилось много мусульманских феодалов. Некоторые военачальники субадара открыто сочувствовали маратхам, патаны на службе у пешвы симпатизировали субадару. «Все эти бессмысленные противоречия и мгновенные перемены могли возмутить и удивить кого-либо в Европе, но здесь, в Азии, представляли совершенно нормальное явление», — отмечал Бюсси.

Три армии остановились неподалеку друг от друга, никто не знал, как поступить. Морари Рао стремился натравить пешву на субадара, Шах Наваз-хан вел себя загадочно.

Бюсси решил заключить союз с пешвой, как наиболее сильной стороной, а затем склонить к миру Морари Рао. 5 апреля 1756 года между пешвой и французским полковником произошла первая встреча. Сначала пешва не давал никаких гарантий. Тогда Бюсси продемонстрировал свою силу. Он предъявил ультиматум Морари Рао с требованием прекратить сопротивление пешве. Когда тот отказался, французы произвели обстрел его лагеря. Два дня не умолкали пушки. Наконец из ставки Морарч Рао приехал посол, который заверил французского командира в миролюбии своего господина. Пешва, Салабат и Морари Рао согласились не воевать друг с другом. Назрела новая опасность для французов. Пешва сблизился с Шах Наваз-ханом. Безвольный Салабат также все больше доверял пешве. По его совету он выделил своим младшим братьям большие территории в Декане и тем содействовал расчленению своего княжества. Организатором же этого раздела был Шах Наваз хан. Бюсси вел себя, на первый взгляд, пассивно: он отошел в Северные Сиркары. По-видимому, он делал ставку на Дели, думая возобновить переписку с вазиром Великого Могола Имад-ул-мулком. Шах Неваз-хан расценил поведение Бюсси по-своему. Он задумал раз и навсегда покончить с присутствием французов в Хайдарабаде, написал англичанам, прося их о помощи, и получил от пешвы вспомогательный контингент маратхов. Бюсси сообщил об этом в Пондишери. Совет предоставил ему свободу действий и обещал прислать подкрепление.

Французские войска выступили из Сиркар и направились к Хайдарабаду. Сначала все шло спокойно, окрестные жители не выказывали открытой вражды. Спустя неделю смешанный отряд маратхов и деканских всадников начал все чаще тревожить франко-сипайские войска, Почти у самого Хайдарабада несколько десятков маратхских всадников напали на передовой отряд французских кавалеристов. Неожиданное нападение смутило французов, и они позорно бежали. Это событие вызвало в лагере Бюсси большое замешательство, за одну ночь сотни сипаев дезертировали.