Древние ассирийцы. Покорители народов

10 мая нам пришлось вернуться из Мирза-Рустама в Докан, даже не взглянув на Телль-Шемшару. Несколько следующих дней мы провели, улаживая различные формальности. В Сулаймании мы представились мутасаррифу,правителю ливаСулаймании, а также полицейским властям, которых следовало проинформировать о нашем присутствии. 13 мая к нам присоединился профессор Ингольт. На следующий день мы получили сообщение о том, что уровень воды в Малом Забе заметно упал и паром в Мирза-Рустаме восстановил работу. В тот же день мы добрались до Рании и посетили деревню Боскин, где нанесли визит вежливости шейху Хусейну, владевшему большей частью земель между рекой и Ранией. Переправа через Заб в Мирза-Рустаме оказалась несложной, но я не стал съезжать на «лендровере» с парома на восточном берегу реки, так как из-за сильного разлива его размыло, и казалась, что за ним течет еще один поток. Я посчитал, что мне не удастся преодолеть эту преграду. Именно тогда я понял, почему Ишме-Даган не смог преследовать турукку, успевших перебраться через реку, уровень воды в которой постоянно то поднимается, то убывает (с. 121). Петрос, араб-христианин, механик и мастер на все руки, которого мы привезли с собой из Нимруда, был вместе с нами в машине. Он разделял оптимизм своих сородичей-арабов и не понимал, как эта возникшая ниоткуда полоска воды может поглотить автомобиль и нас самих. Лишь его уверенные возгласы: «Ялла! Ялла!» («Давай! Давай!» (араб.). — Пер.) — сопровождавшиеся ободряющими жестами, заставили меня погрузить «лендровер» в негостеприимную воду, которая стала быстро затекать внутрь автомобиля. Как это ни удивительно, мы сумели без проблем выбраться на твердую почву, но я очень хотел, чтобы в нашем распоряжении имелся танк-амфибия.

Первые полчаса пути от Мирза-Рустама до Дарбанд-и-Рамкана, там, где дорога идет по относительно плоской равнине, мы ехали без каких-либо проблем, которые могли возникнуть из-за промокших тормозных барабанов. В Дарбанде река уже, но течение сильнее, чем в Мирза-Рустаме. Здесь переправиться через нее также можно при помощи плоскодонного ялика. Дар-банд соединен с Ранией грунтовой дорогой, единственным недостатком которой является огромное количество камней и выбоин. Она пролегает вдоль горного хребта, образующего восточную границу равнины.

16 мая мы завершили все приготовления в Докане. Экспедиционное оборудование было погружено на грузовик, и небольшая автоколонна двинулась на север в поисках Телль-Шемшары, а также, возможно, потерянных следов ассирийской армии. В Боскине мы встретили человека, заявившего, что он может показать нам Телль-Шемшару. 17 мая нам удалось доехать на «лендровере» до того места на берегу Заба, где предположительно находился телль. Поездка из-за зимних дождей все еще была крайне трудной, «лендровер» тонул в грязи по балку моста. Благополучно справиться с этим путешествием мог только полноприводный автомобиль с необычной способностью использовать всю мощность двигателя.

Наконец мы увидели Телль-Шемшару, покрытый травой телль, плоская вершина которого возвышалась примерно на 115 футов (около 35 м. — Пер.)над окружающей местностью. Казалось, будто сон вдруг стал явью. На крутых склонах и на вершине холма мы собрали множество фрагментов доисторической керамики. Здесь находилось основное место работы доканской экспедиции. На следующий день мы отбуксовали грузовик с нашим оборудованием на Телль-Шемшару с помощью двух тракторов, которые Петрос нашел в Рании, и тогда же, 18 мая, был разбит лагерь. Ночью по палаткам хлестал дождь, а в горах гремел гром. Мы слышали вой стаи волков, раздававшийся так близко от нас, что на следующий день мы наняли двух курдов, жителей Боскина, с винтовками, чтобы они охраняли лагерь по ночам. Вскоре прибыл Абд аль-Халаф с восемью другими арабами из Ширката, наши опытные помощники в проведении будущих раскопок, и рабочие — местные курды из Боскина, Кураго и других окрестных деревень, — число которых постепенно возросло до 40 человек. На фото 11б приведено изображение Телль-Шемшары, сделанное после того, как с вершины холма был снят дерн, а в его крутых склонах прорублены ступени, чтобы облегчить подъем и спуск. На фото 12а изображен лагерь доканской экспедиции. Палатки были установлены на небольшом возвышении на другой стороне лощины, отделявшей лагерь от телля.

Вскоре условия на равнине Рания стали соответствовать описаниям, услышанным мною в прошлом году. В первую же неделю в моей палатке были убиты две змеи. Другая палатка стала предметом пристального внимания скорпионов. Большинство из них были ярко-зелеными, что свидетельствовало об их ядовитости; реже встречались черные, укус которых может привести к летальному исходу. Не думаю, что за ночь мы ловили больше этих вредоносных тварей, чем Эдмондс, когда тот жил в 1920-х годах в доме рядом с Дарбандом (его рекорд составил 35 штук), но мы были вполне довольны своей участью. Значительное беспокойство, которое со временем только усиливалось, мы испытывали из-за постоянных визитов отвратительных светло-серых мохнатых насекомых с неким подобием клюва на голове, похожих на пауков. Длина этих тварей составляла более 4 дюймов (около 10 см. — Пер.).Арабы называли их «анкабут», «пауки». Позже, когда я описал их одному английскому биологу, тот сказал, что зоологи называют их сольпугами ( solifugi-dae).Они появлялись на закате и молниеносно бежали вдоль чьего-либо стола или лезли вверх по внутренней части стен палатки. Ночью мне снились кошмары о том, как один из них падает мне за воротник.

Меньше неприятностей доставляли москиты. После длившейся на протяжении двух лет борьбы с ними с помощью ДДТ их численность значительно снизилась, и мы, вероятно, вполне смогли бы обойтись без противомалярийных таблеток, которые упорно принимали на протяжении всего времени работы экспедиции. В течение многих недель наша жизнь была почти невыносима из-за туч мошек. Москитные сетки не задерживали этих мелких насекомых, и они весь день жужжали вокруг нас, превращаясь в нестерпимое бедствие. Единственным средством против них были сигареты. Иногда мошки внезапно пропадали на один-два дня. Курды говорили, что их исчезновение связано с созреванием арбузов.

Затем, уже летом, в лагере появилась саранча таких огромных размеров, которых не мог вообразить никто из участников экспедиции. Длина самой большой из пойманных нами особей составляла около фута. У нее была зеленая спинка и светло-красное брюшко. Они были хищниками и охотились на других насекомых, которых разрывали и поедали самым отвратительным образом. Зоологи называют их Ephippus galiodes Arabs.Курды держали стада буйволов, иногда поднимавшиеся к лагерю, приводя за собой рои мух.

Потоки, текшие по равнине, изобиловали черепахами. Однажды мы увидели на Забе пеликана, а в другой раз курд принес нам фламинго, которого он поймал на озере Ганав недалеко от лагеря. Все это хоть как-то разнообразило наш рацион, состоявший в основном из консервов, а также овощей и фруктов, купленных на сукев Рании.

Больше всего во время работы на равнине Рания раздражала жара, заметно усилившаяся летом. Температурным максимумом, зафиксированным нашим термометром, были 58 °C (136 °F) в тени в час дня. В июле, в середине дня, температура редко опускалась ниже 50 °C (122 °F). В дополнение ко всему не прекращались бури, «черный ветер», как называли их курды, превзошедшие все мои ожидания. На протяжении нескольких недель ветер, всегда накрывавший лагерь с востока, поднимал с русла реки тучи пыли. Ситуация ухудшалась из-за разрыхленной во время раскопок земли, и иногда нам приходилось прекращать работу, потому что сильнейшие порывы ветра сдували содержимое любой опустошаемой корзины на рабочих.

Все же в этом месте было что-то величественное. Над Телль-Шемшарой парили орлы. В полнолуние горные хребты превращались в заостренные силуэты, вырисовывавшиеся на фоне серебристого ночного неба. Заб блестя уносился на юг, к Тигру. Посмотрев на восток, можно было увидеть вспышки молний, сверкающих в горах за границей с Ираном. Мы находились в своем собственном мире. Кем были люди, строившие здания и выкапывавшие могилы, которые мы обнаружили на Телль-Шемшаре?