Решающий момент Ржевской битвы

Район сосредоточения 11-й танковой бригады у поселка Приволье периодически подвергался артобстрелам гаубичной артиллерией противника и авиаударам групп пикирующих бомбардировщиков. Так, в ходе обстрела 11 апреля людские потери составили 2 человека убитыми, на следующий день, 12 апреля, от артогня погиб заместитель командира роты танков KB лейтенант Иван Семенович Чванцев, а также было ранено 9 человек из состава бригады. Погибших в апреле танкистов хоронили в роще, в пятистах метрах севернее Приволья, к сожалению, сегодня на месте воинского кладбища простираются заросшие кустарником пахотные поля. Впрочем, такая участь постигла большинство советских воинских захоронений 1941–1943 годов: когда в стране зверствовал послевоенный голод, каждый клочок земли засевался, чтобы прокормить живых, о могилах мертвых не думал никто, о них и сейчас мало кто думает.

Пока в 11-й танковой бригаде проходила подготовка к наступлению, а головные подразделения 146-й и 298-й стрелковых дивизий сосредотачивались в тылу в районе Приволье — Зимницы, вокруг Фомино 1-го шел периодически стихавший бой с противником с участием пехоты 290-й и 173-й стрелковых дивизий, поддерживаемой танкистами 108-й танковой бригады. Стороны обменивались ударами, не имевшими значительного успеха. Из донесения 10-й моторизованной дивизии за 10 апреля:

Ночью с 11 на 12 апреля у Фомино 1-го Болдиным была затеяна рокировка сил, состоявшая в смене 173-й стрелковой дивизии только подошедшим к передовой 608-м стрелковым полком 146-й дивизии. 173-я стрелковая дивизия при этом отводилась к д. Зимницы, чтобы после короткой передышки одновременно с переходом в наступление свежих дивизий атаковать через перешеек между болотами и выбить противника из д. Зайцева Гора. Занятие обороны у Фомино 1-го свежей советской частью, офицерский состав которой еще не успел ознакомиться с местностью, сыграло немцам на руку — их утренняя атака была встречена лишь беспорядочным огнем отдельных узлов сопротивления.

12 апреля наши танковые бригады все еще стояли в ближнем тылу (11-я и часть сил 108-й в районе поселка Приволье, 112-я — у д. Марьино и Замошье) и приводили в порядок технику после предыдущих боев. Из двух свежих дивизий в соприкосновении с противником была только одним полком 146-я, 298-я стрелковая дивизия в полном составе стояла в ближнем тылу. В этот день противник нанес подготавливавшийся в течение всей предыдущей недели контрудар по Фомино 1-му. Атака началась в 11.00 и была проведена совместными силами 19-й танковой и 10-й моторизованной дивизий. Костяк атакующих вражеских сил составили танки 27-го танкового полка, вслед за которыми продвигались пехотинцы 10-й моторизованной дивизии.

Перед переходом в наступление по нашим позициям противником была проведена интенсивная артподготовка, завершившаяся бомбовым ударом пикирующих бомбардировщиков по Фомино 1-му. Малочисленные зенитные пулеметы на позициях 146-й и 290-й стрелковых дивизий были подавлены после первого же захода Ju-87 на цель. А со второго началась настоящая «мясорубка» в самом плохом понимании этого слова: многие необстрелянные бойцы стали в ужасе выбегать из укрытий, в надежде уйти из-под авиаудара, началась паника, в ходе которой большинство оказавшихся на открытом пространстве людей было просто разорвано в клочья взрывной волной и осколками авиабомб.

Когда же в дело вступила ударная группа противника, то немецкие танки и пехота, как нож в масло, вошли в дезорганизованные порядки 608-го стрелкового полка. В скоротечном неравном бою немцы подавили редкие очаги сопротивления. Находившиеся в деревне танки 108-й бригады ввязались в заранее проигрышную схватку с превосходящими по численности танками 27-го танкового полка противника, спасая наших пехотинцев от гибели под их гусеницами. Агония защитников населенного пункта длилась недолго: вскоре остатки наших частей были выбиты из Фомино 1-го.

Донесение 10-й моторизованной дивизии противника за 12 апреля сухо констатирует результаты дня ожесточенного боя:

Немецкий контрудар в последний момент отодвинул еще на пару километров дальше от шоссе исходные позиции для очередного советского наступательного рывка и внес некоторый элемент беспорядка в подготавливавшееся наступление. Можно представить, как нелегко было бы врагу не допустить советского прорыва, если бы рубежом развертывания для сильнейшего штурма немецкой обороны стала д. Фомино 1-е, но контрударом противник вновь создал своеобразное «предполье» перед шоссе; двухэшелонная оборона была восстановлена. О том, что противник догадывался о скором ударе по его обороне в районе Фомино, говорят и строки в дневнике начальника немецкого Генерального штаба, написанные также 12 апреля:

Собранные в спешке в единый кулак разношерстные подразделения 146-й стрелковой дивизии, поддержанные огнем соседей (в том числе отдельных танков 63-го и 257-го танковых батальонов 108-й танковой бригады и ее мотострелковым батальоном), смогли остановить немецкую атаку только на полпути к д. Зимницы. Противник вновь закрепился на южных и юго-восточных подходах к Фомино 1-му.

Может быть, противник немного преувеличил цифру наших потерь, но то, что они были огромными, — неоспоримый факт. Так, 608-й стрелковый полк потерял в этом бою 70 % личного состава и был отведен с передовой в район д. Маслово. А от роты саперов 149-го отдельного саперного батальона, попавшей под атаку во время разминирования нейтральной полосы, в живых после боя осталось всего 12 человек.

Приведем небольшой отрывок из воспоминаний участника боев за Фомино 1-е начальника разведки 280-го артиллерийского полка 146-й стрелковой дивизии Игоря ^Михайловича Романова: