Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Турфан, [276] который входил во владения уйгуров, также насчитывал процветающие манихейские сообщества, как об этом свидетельствуют фрески и миниатюры, связанные с этим верованием, найденные, в частности в Идикут-шахри, экспедицией Фон Ле Кока. Небезынтересно видеть на миниатюрах рядом с уйгурскими донаторами, портреты манихеиских священников в белых одеяниях, к тому же здесь мы видим первые известные персидские миниатюры. [277] Именно из Персии манихейские миссионеры доставили в то же время, что и религию, технику живописи, которую они рассматривали, и небеспричинно, как превосходное пропагандистское средство. Уйгурские донаторы также фигурируют на некоторых буддийских фресках турфанской группы памятников, в частности, Муртук-Безаклика. [278] Разодетые в величавые церемониальные костюмы, с великолепными дворцовыми одеяниями, с митрой или тиарой на голове, с дамами, предлагающими цветы, их прислугой и музыкантами, они являются свидетельством богатства и великолепия уйгурской культуры. Чуть далее на этих же буддийских фресках видны другие донаторы с бородами, тюркоиранского типа, наподобие нынешних кашгарцев, с плоскими головными уборами, в сопровождении верблюдов и мулов, они подобны буддийским магам-правителям и представляют перед нами согдийские караваны, с помощью которых уйгурская империя вошла в контакт с религиями Ирана. [279] Наконец, в уйгурском Турфа-не имеются еще несколько прелестных фресок несторианцев. Но только после 840 г., особенно в следующую эпоху во второй половине IX в. начале X в., уйгуры, изгнанные из Монголии, в большинстве своем, нашедшие убежище в Турфане, создали новое княжество, где уйгурское турфанское искусство стало развиваться, особенно в Муртук-Безаклике. Самые прекрасные уйгурские донаторы региона относятся фактически к этому вторичному периоду. [280]

В то же время, заимствовав у Ирана или Внешнего Ирана их манихейскую религию, уйгуры переняли также в том же регионе, отчасти в Трансоксиане, согдийский алфавит, восходящий к древнесирийскому языку и сами создали на этой основе особую уйгурскую письменность, которая предназначалась в том же IX в. для замены древнего тюркского алфавита (тукю) Орхона. [281] С помощью этой новой письменности они создали национальную литературу, первую в истории тюркских литератур, на которую они переводили с иранского языка многочисленные манихейские тексты, осуществляли переводы с санскрита, кучанского и китайского языков многие буддийские тексты. [282] Уйгуры, таким образом, значительно опередили другие тюркомонгольские народы, учителями которых они оставались до эпохи Чингиз-хана.

Но, несомненно, развивая свою цивилизацию, уйгуры ослабевали в военном отношении. В 840 г. их столица – Карабалгасун была взята, их каган был убит, а империя сломлена тюрками, еще оставшимися в диком состоянии, кыргызами верховьев Енисея (между Минусинском и озером Коссо-голь). [283]

Китайцы, которые в течение целого столетия трепетали перед этими очень грозными союзниками, воспользовались их слабостью, чтобы избавиться от их протеже – манихейцев, методично преследуя их (843).

Кыргызы заняли место уйгуров в «имперской Монголии» на верхнем Орхоне, возле нынешнего Карабалгасуна и Каракорума. Но эти сибирские племена подтолкнули Монголию к варварству. Кыргызы оставались властителями страны до 920 г., периода, когда они были побеждены монгольским народом – киданями и отброшены к степям Енисея.

Что касается уйгуров, потерявших империю Монголии, они заняли оазисы севера Тарима, в Кара-ходже или Кочо, древнем Турфане, в Кученге, в Бешбалыке, перешедшем к тюркам, в Карашаре и Куче (843). [284]

Другая уйгурская группа, известная под именем Сары-уйгуры, осела в 860 или 866 гг. в западном Ганьсу, около Канчэу. [285]

Уйгурское княжество Канчэу просуществовало до 1028 г., времени, когда оно было завоевано тангутами (расцвет буддизма в Дунхуане в X в. доказывает нам, что эта уйгурская группа довольно быстро распростилась с манихейством в пользу местного буддизма). [286]

Уйгурское княжество Бешбалык – Куча развивалось до самого расцвета эпохи Чингиз-хана, до XIII в. И тогда на основе древней «тохарской» культуры, точнее, кучанской, т.е. индо-европейской, с которой они пересеклись, уйгуры развили совместно с кучанской культурой, интересную манихейскую, несторианскую и буддистскую цивилизацию. Но и там манихейство быстро потеряло свои позиции. В чингизидскую эпоху уйгуры Бешбалыка – Кучи были то буддистами, то несторианцами.

Вполне возможно, что заселение уйгурами Турфана и Кучи повлекло за собой тюркизацию этих древних индо-европейских земель, что происходило поэтапно, так как смешение уйгуров с местным населением могло привести к созданию на некоторое время двуязычного населения. Вот на что указывают мусульманские источники, в которых говорится, что наряду с их тюркским говором жители Уйгурии долгое время владели другим языком, на котором они общались между собой. [287]

Во всяком случае уйгуры извлекли пользу из литературного наследия богатства "Тохарского" мира, который они продолжили, а уйгурская литература как ксилографическая, так и письменная, обнаруженная английской, немецкой и французской экспедициями в нынешнем Синьцзяне, свидетельствует, что страна, впитывая все тюркское, сохраняла свое активное интеллектуальное прошлое. [288] Уйгуры заслужили таким образом стать «профессорами цивилизации» тюрко-монгольских государств от Алтая до Орхона, как найманов XII в., так и чингизханидов XIII в., которым они направили специалистов писарей, предоставили «канцелярии» и свою письменность.

Тюрки Шато

Китайская династия Тан, которая была свергнута в 907 г., чуть было не исчезла в 880 г. из-за народного бунта, наподобие Жакерии (крестьянское восстание во Франции в 1358 г.), под началом некоего Хуан Чао. Имперская столица Чанъан, так же как крупный город Лоян, оказались в руках этого бунтаря и императорский двор обратился к новой тюркской орде – чолей, в китайской транскрипции – чую, в переводе с китайского шато «люди песчан-ной пустыни». [289]

Бартольд считал, что чолы, чую или шато восходили к группе племен Токуз Огуз, часть из которых по крайней мере кочевала с X по XII в. на севере Аральского моря. [290]

В действительности шато были отделены от основной группы западных тукю, чтобы поселиться с VII в. на востоке озера Баркуль. В 712 г. тибетские отряды опустошили район Баркуля, шатои переместились недалеко на запад в направлении Кученга. В 808 г. вновь изгнанные с насиженных мест тибетскими вторжениями, они обратились за помощью к Китаю. Императорский двор династии Тан определил их союзниками на северо-востоке Ланьчжоу (около Нинся) на севере Ордоса.

Шато осели в Ордосе, не покидая тех мест до 878 г. В этот год, благодаря гражданской войне, приводившей в отчаяние Китай, один из предводителей Ли Коюн закрепился у границы империи Тан на севере Шаньси, откуда он имел возможность вмешаться в дела китайской анархии. И в самом деле, когда ужасный бунт под началом Хуан Чао отнял столицу Чанъан у династии Тан, они обратились к Ли Коюну. Молодой военачальник (ему было только 28 лет) описан китайскими историками как смелый и верный воин. Вероятно, он серьезно воспринял свою роль спасителя империи и его лояльность оправдалась. Он изгнал восставших из Чанъана (883) и в знак благодарности был назначен министром имперского правительства, которое он спас. Самым важным для него может было то, что он получил одновременно под свое командование правительство Тайюаня, то есть нынешнего Шаньси. Было такое впечатление, что этот китаизированный тюрк мог заменить умирающую династию Тан и взойти на императорский трон Китая. Но, кажется, его лояльность помешала ему в этом. Таковым оказался бывший главарь бандитов, вступивший своевременно в союз с империей Чу Вэн, который опередил его, сверг последнего представителя династии Тан и провозгласил себя императором, как основатель династии Хэу – Лян (907). Однако, Ли Коюн оставался правителем Шаньси, а после смерти (908) его сын – Ли Тзюнхью (умер в 926 г.) правил там с титулом правителя Цзина со столицей Тайюань. В 923 г. Ли Тзюнхью удалось свергнуть династию Хэу-Лян и стать императором Китая (со столицей Лоян) и основателем эфемерной династии Хэу Тан, которой правил только тринадцать лет (923-936). В 936 г. был свергнут последний Хэу-Тан, благодаря орде киданей, генералом Шэ Кинтаном, то же из тюрков-шатоев, который провозгласил себя императором Китая, как основатель династии Хэу Тан со столицей в Кай-фыне (Пьен). Но эта императорская власть оказалась еще более эфемерной, чем предыдущая и властвовала всего десять лет (936-946). В 946 г. эти бывшие тюрки целиком и полностью китаизированные, были свергнуты истинными варварами, киданями монгольского происхождения, о которох мы и поговорим.