В поисках фресок Тассили

Что касается нас — все совершенно ясно. Всем, кто задавал нам порой с трогательной наивностью вопрос:

"Открыли вы Атлантиду? Да или нет?", я отвечал: "Нет". И вот почему: для того чтобы что-то открыть, необходимо, чтобы это "что-то" по крайней мере когда-то существовало.

Глава 18 Предварительный итог

Мы, правда, не открыли Атлантиду, но зато нам удалось добиться других, не менее важных результатов. Мы установили, что Центральная Сахара была в период неолита одним из самых населенных центров; мало того, мы обнаружили, что в этой некогда покрытой необозримыми пастбищами пустыне существовали многочисленные и отнюдь не легендарные культуры.

Те, кто посетил нашу выставку в Музее декоративных искусств (павильон Марсан в Лувре), были, вероятно, поражены великолепием наскальной живописи, созданной людьми скотоводческой эпохи. Я осмелюсь сказать, что этой "школой" созданы одни из самых прекрасных произведений, причисляемых ныне к "натурализму". Но ценность наших открытий состоит не только в этом.

Наскальные росписи и высеченные на камне изображения, обнаруженные в Сахаре, относятся, по-видимому, к четырем крупным периодам:

1. Период охотников, или период буйвола (ранний неолит?).

2. Скотоводческий период (неолит).

3. Период пастухов-всадников, имевших колесницы, или период лошади (древняя история).

4. Период верблюда (датируемый чаще всего началом нашей эры).

Кроме того, оказалось, что между двумя первыми периодами существует еще состоящий из множества слоев промежуточный период, который длился чрезвычайно долго.

Этот поразительный факт совершил коренной переворот в наших представлениях, так как до сих пор никто не предполагал такого многообразия культур в Сахаре.

В настоящее время, поскольку изучение собранных материалов только начато, я отношу росписи Тассили по крайней мере к шестнадцати слоям и тридцати различным стилям, причем большинство из них предшествует скотоводческому периоду. Каждый слой — загадка, требующая разрешения, а на обработку всех материалов нужно потратить еще много лет, тем более что их опись, несмотря на 16 месяцев работы, далеко не закончена.

Сейчас можно ограничиться лишь общим обзором, основанным на периодизации стилей и наслоений, что, повторяю, нуждается в непременной проверке.

Самыми древними оказались нарисованные лиловатой охрой маленькие фигурки со схематически изображенными туловищами и круглыми, всегда преувеличенно большими головами. Чаще всего головы увенчаны рогами или какими-то другими украшениями, возможно перьями. Одежда (иногда ее нет) сводится к небольшой набедренной повязке с двумя или тремя спадающими вниз концами. Фигуры изображены вооруженными. Обычно это палка, но иногда встречаются лук и нечто вроде большого копья или гарпуна величиной в полтора человеческих роста. Сюжеты сцен непонятны, изображения животных встречаются редко (слон и муфлон).

Тип "круглоголовых" людей в набедренных повязках со спадающими вниз концами наиболее характерен для самых древних тассилийских наскальных росписей. Он встречается также в более поздних слоях. И хотя на смену лиловатой охре приходит красная, а туловища фигурок становятся более вытянутыми, форма головы остается прежней. С этим слоем непосредственно связаны по крайней мере пять последующих слоев, отличающихся друг от друга лишь некоторым усовершенствованием существовавшего стиля и большой динамичностью изображаемых сцен, в частности сцен плясок рогатых, похожих на дьяволят, человечков. Отметим, что, за исключением "дьяволят", здесь идет речь о монохромных изображениях. При изображении "дьяволят" наряду с лиловатой охрой применялась и желтая.

Появление полихромных росписей свидетельствует об эволюции стиля. Это по-прежнему стиль "круглоголовых", но размеры фигур стали больше, а их выполнение искуснее. Конечности, ранее обозначавшиеся линиями, утолщены, однако еще нет четких разграничении между плечом и предплечьем, голенью и бедром. Пальцы рук и ног лишь обозначены, а небольшие груди у женщин всегда расположены одна над другой. Мы нашли еще несколько монохромных фигур, подобных белым женщинам на росписи с негритянской маской в Ауанрхете; повсюду их контуры обведены охрой другого цвета, причем фоном наиболее часто служит желтая или зеленовато-желтая охра, а также светло-красная, обведенная темно-красной.

Росписи этого периода, как и предыдущего, состоят из нескольких слоев, различаемых лишь по некоторым техническим или декоративным деталям. Художники все с большей тщательностью изображают сцены, где кроме человеческих фигур появляются слоны, носороги, антилопы, муфлоны. Переход от головы к туловищу менее заметен, чем на рисунках, относящихся к предыдущим стадиям; очень любопытно, что внутри круга, изображающего голову, появляются параллельные черточки, треугольники, полукруги. Качество изображения заметно повышается: формы становятся изящнее, наблюдается большее стремление к передаче деталей — браслетов на руках и щиколотках, поясов, украшений на голове и плечах (перья, головные уборы) и в особенности рисунков на груди, животе, бедрах, ногах или руках, которые можно принять либо за насечки, либо за татуировку. Эти украшения в виде правильно расположенных точек удивительно напоминают татуировку у современных племен Верхнего Нила или Центральной Африки; таким образом, они, несомненно, подтверждают негроидное происхождение росписей, а это в свою очередь свидетельствует о том, что некогда негроиды жили гораздо севернее, чем в наши дни. Новые данные имеют важное значение, тем более что нам до сих пор ничего не известно о происхождении африканцев и о времени заселения ими континента.

Пока невозможно точно указать хронологические рамки периода стиля "круглоголовых" людей; но к концу его во многих высокохудожественных произведениях чувствуется проникновение влияния Египта, породившее на негроидной основе три оригинальные группы наскальных росписей.

Прежде всего нужно отметить фигуру из Ауанрхета в африканской маске и с выгнутыми ногами; ее тело окрашено красной охрой и заштриховано мелкими белыми клеточками, а из рук и бедер как бы вырастают стилизованные цветы. Характер маски типичен для Западной Африки;

подобные маски до сих пор используются племенами сенуфо с Берега Слоновой Кости во время обрядов инициации. Открытие подобной фигуры в самом сердце Тассили имеет большое значение: отныне мы знаем, что анимистические маски инициации были распространены еще в древности.

Далее следуют весьма странные композиции. Наиболее типичная из них — "пловчиха" — тоже находится в Ауанрхете. Это женщина с преувеличенно вытянутыми конечностями; она, по-видимому, плывет, держа за голову и увлекая за собой скорчившуюся человеческую фигуру. Ниже изображен другой человек, появляющийся из какого-то предмета, покрытого концентрическими кругами, который напоминает либо яйцо, либо, что менее вероятно, улитку. Толкование сцены требует осторожности, поскольку подобный сюжет встречается в наскальных росписях впервые. Можно лишь отметить, что эти фигуры находились рядом с изображениями, испытавшими влияние египетского искусства. Корни верований, распространенных в Египте эпохи фараонов, лежат в более далеком прошлом, поэтому не исключено, что здесь изображено путешествие умершего в загробный мир.

И наконец, следует выделить группу фигур, среди которых наиболее примечательна наша Антинея из Джаббарена. Эта великолепная роспись была обнаружена в низкой скалистой впадине. Рассматривать ее там было трудно, и возникает вопрос, почему столь высокохудожественное произведение создано в таком трудном для обозрения месте. Некоторое сходство отдельных деталей Антинеи с "Белой дамой" из Ауанрхета указывает на этнографическую связь между ними. В других местах Джаббарена мы нашли изображения мужских фигур в том же стиле. К сожалению, они очень сильно поблекли, но можно различить их прически, представляющие собой нечто вроде шлема из разноцветных полос, увенчанного каким-то круглым колпаком. Позднее, в Сефаре, нам посчастливилось обнаружить еще две довольно хорошо сохранившиеся фигуры того же стиля. Особенно выделяются три стилизованные и выполненные в тех же тонах маски, где подобная мужская прическа видна спереди. Эти росписи созданы в одно время, но они столь различны по своему характеру, что объяснение изображения чрезвычайно натуралистичных фигур и стилизованных масок на одной росписи следует искать лишь в сосуществовании этнических групп. Изображение женщины с прямым носом свидетельствует о средиземноморском влиянии, хотя здесь можно также усмотреть некоторые характерные египетские черты. "Греческие воины" Сефара, несмотря на более широкий нос, тоже не имеют ничего общего с африканским типом. Что же касается трех масок, то они нарисованы в явно негроидном стиле. Такой негроидно-египетский симбиоз можно, вероятно, объяснить тем, что жившие здесь люди испытывали одновременно влияние и со стороны египтян, и со стороны негроидов. Огромное разнообразие тассилийских росписей делает подобное предположение вполне допустимым.