Танки, вперед! Курьезы танковой войны в битве за Ленинград

Вечером 26 сентября 1942 года командир 86 сд отдал приказ об организации переправы 86 отб на левый берег. В 24.00 26.09.42 г. танкисты и саперы приступили к сборке двух паромов на двух пунктах переправ. На пункте № 1 к 07.00 27 сентября был готов паром, но при подходе танка к берегу противник открыл сильный огонь с флангов, а затем начал бить через реку «прямо в лоб». Паром был разбит, танк «уехал обратно».

Следующей ночью наши бойцы опять собирали паромы. К 06.00 на пункте № 1 снова удалось подготовить один паром. На него погрузили танк, и паром двинулся к левому берегу. Немцы обнаружили плавсредство и открыли по нему огонь. Из-за того что танк «обстреливался» из пушки и пулеметов, боевая машина была сожжена, но паром уцелел. Так паром с догоревшим танком и причалил к вражескому берегу. На пункте переправы № 2 паром сделали раньше — к 24.00 27 сентября. Танк быстро погрузили, но при отходе паром был поражен снарядом и затонул, экипаж на танке пытался эвакуироваться своим ходом по накренившемуся настилу. В итоге боевая машина сползла с накренившегося настила и тоже утонула.

В 05.00 на вновь собранном пароме очередной танк опять отчалил от берега и под сильным огнем противника форсировал реку. Наконец высадиться удалось, но танкисты на берегу встретили лишь небольшую группу пехотинцев 86 сд, отрезанную от основных сил. Это небольшое «войско» вместе с танком двинулось на соединение с основным гарнизоном плацдарма.

Однако за 250–300 метров от переднего края обороны 86 сд этот танк был мастерски подбит нашей пехотой, принявшей его за немецкий, так как «он шел от позиций противника».

29 сентября германские войска атаковали правый фланг 86 сд и потеснили наши силы в районе Анненской. Переправу 86 отб пришлось прекратить.

К этому моменту все первоначальные планы потеряли актуальность. Для группировки войск на плацдарме стала действовать новая переправа на участке 70 сд генерал-майора A. A. Краснова — на 200–300 м выше устья реки Дубровки. Это было очень удачное решение!

За четыре ночи — 30 сентября, 1, 2 и 3 октября — без каких-либо потерь на левый берег Невы было переправлено 26 танков — 19 пулеметных и 7 пушечных. По маркам: Т-37/Т-38 — 16, Т-26 пулеметных — 2, БТ-2 пулеметных — 1, Т-26 пушечных — 7. Погрузка танков занимала 10–15 минут, один рейс — 1 час 30 мин. [113]

Переправленным на левый берег танкам приходилось действовать в исключительно тяжелой и сложной обстановке.

Боевые машины выдвигались на указанные рубежи под артиллерийским и пулеметным огнем противника, а некоторые уничтожались врагом еще до занятия огневых позиций. Выход на фланги — в район Арбузово и школы п. Московская Дубровка — был совершенно невозможен из-за непроходимой местности.

Из-за вышеизложенных причин лишь только один танк Т-26 (пушечный) с великими приключениями прорвался в район Арбузово (правый фланг 86 сд), а остальные боевые машины в качестве огневых точек заняли огневые рубежи на стыке 70-й и 86-й стрелковых дивизий. Танки были зарыты в землю по обе стороны узкоколейной железной дороги. В качестве огневых точек пулеметные и пушечные боевые машины ежедневно отражали контратаки противника, которые следовали непрерывно с 1 по 6 октября.

Самый тяжелый бой произошел 5 октября 1942 года. Между 14.30 и 16.00 немецкий отряд из 40 человек во главе с несколькими офицерами просочился сквозь оборонительные позиции наших войск на стыке 70-й и 86-й стрелковых дивизий. Враг, следуя вдоль узкоколейки, прорвался через нашу оборону и почти дошел до Невы. Фактически плацдарм был разрезан на две части. Началась паника, и несколько групп советских пехотинцев, бросая винтовки, побежали к берегу. Танкистам отступать было некуда, поэтому 2 танка, находившиеся на огневых позициях, открыли по немцам шквальный огонь из пулеметов. Один из механиков-водителей 118-го отдельного танкового батальона (башенный стрелок этого танка был убит, командир танка ранен, а сама боевая машина увязла в болоте) посадил башенным стрелком танка пехотинца и открыл по немцам огонь. Группа командиров-танкистов в составе старшего политрука Орлова, красноармейца Байды (оба из олтб), капитана Мазура, лейтенанта Ставницкого, лейтенанта Рындина (все из 118 отб), взяв два ящика гранат, забросали ими немцев, а затем бросились на врага врукопашную. В результате схватки большая часть германских солдат была убита, остальные бежали. При этом красноармеец Байда заколол немецкого офицера ножом, а механик-водитель Рожков несколько немцев убил из револьвера системы Нагана [114].

Потери нашего десанта были достаточно значительны. Согласно докладу командующего Ленинградского фронта Ставке ВГК от 4 октября 1942 года, за четыре дня наступления 86 и 70 сд, а также танковые части и другие обеспечивающие подразделения понесли общие потери в 8244 человека.

Ввиду изменения общей обстановки в межфронтовой операции и трудности удержания плацдарма Ставка разрешила командованию Ленфронта отвести на правый берег части 70-й дивизии и 11-й отдельной бригады (директива Ставки № 170638 от 5 октября 1942 года).

6 октября было решено очередную неудачную наступательную операцию прекратить и перейти к обороне. Волховский фронт закончил отвод своих войск еще раньше — 1 октября. Начальнику АБТВ Невской оперативной группы было приказано эвакуировать уцелевшие личный состав и материальную часть на правый берег (так как сам плацдарм при обороне был слишком мал для танков). Но состояние машин было к этому времени таково, что из 26 танков после незначительного ремонта можно было эвакуировать лишь 5. Остальные были сильно повреждены артогнем и авиацией противника или так застряли в болотах, что никакая эвакуация этих боевых машин была невозможна.

В ночь с 6 на 7 октября на левый берег реки Невы для ремонта и подготовки к эвакуации уцелевших пяти танков были направлены две ремонтные бригады в составе 10 человек под руководством помощника командира 118-го отдельного танкового батальона по техчасти. Эти бригады за 7 октября отремонтировали 4 танка, но противник снова разбил их артогнем; также вскоре отремонтированный БТ-2 уже при подходе к парому от прямого попадания снаряда сгорел.

Таким образом, эвакуировать удалось только один Т-26 пушечный, а остальные танки после снятия с них исправных пулеметов, оптики и «стреляющих механизмов» пушек были подорваны саперами из 12-го гвардейского «минерного» батальона. Отдельный легкотанковый батальон, потерявший 23 из 29 танков, был расформирован [115].

Расширить захваченные плацдармы, прорвать оборону на всю глубину и соединиться с Волховским фронтом войска Ленинградского фронта не смогли. По приказу Ставки Верховного главнокомандования бои на плацдармах прекратились, основные силы были эвакуированы на правый берег. 55-я армия, продолжавшая вести бои за плацдармы в районе Ивановского, также получили приказ отойти на правый берег и прочно закрепиться. Необходимость отвода войск была вызвана тем, что врагу удалось к этому времени полностью отразить удар Волховского фронта и, по существу, восстановить положение на шлиссельбургско-синявинском выступе. «При создавшейся группировке войск противника, — отмечал в телеграмме начальник Генерального штаба генерал A. M. Василевский, — не исключена возможность его попытки форсировать реку Неву… с целью нанести удар с юго-востока на Ленинград и перерезать наши коммуникации на этом участке» [116].

10 октября 1942 года последние части и подразделения ударной группировки Невской оперативной группы, которой временно командовал начштаба Ленинградского фронта генерал-лейтенант Д. Н. Гусев, покинули левый берег Невы. Небольшой плацдарм, отвоеванный нашими войсками в районе Арбузово и Московской Дубровки, остался под советским контролем (с 10 по 20 октября плацдарм обороняла только одна рота 70-й стрелковой дивизии под командованием капитана H. A. Бритикова), а с 20 октября 1942 года по январь 1943 года оборонялся достаточным для этой цели количеством войск Красной армии — усиленным батальоном 314-го стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии полковника Е. В. Козика.