Феномен Руси, или Народ, которого не было

Хоре и Симаргл считаются иранскими, неславянскими божествами, и устроение князем Владимиром их идолов в Киеве выглядит достаточно странно, если не предположить проживание в Киеве достаточно значительного аланского компонента. Впрочем, здесь нельзя отрицать наличия общих верований, восходящих ко временам индоевропейского единства. Б. А. Рыбаков полагает, что при всей близости русского Симаргла-Съмаргла к иранскому Сэнмурву следует признать, что здесь перед нами не столько заимствование, сколько одинаковость образа. «В пользу этого говорит и то, что ни один из многочисленных иранских вариантов имени Сэнмурва не совпадает с русской формой» [375].

В-пятых, существование аланской руси может объяснить и присвоение русскими князьями титула каган. Кстати, митрополит Иоанн, в «Слове о Законе и Благодати» (сер. XI в.), называл каганом упомянутого выше князя Владимира Святославовича, при котором, как это официально утверждается, крестилась Русская земля.

Сейчас мы немного отступим от аланской темы и вспомним о тавроскифах, руководимых князем Святославом (942–972 гг.), которых Лев Диакон, впрочем, как и другие византийские авторы, называл «росами» (Рост). То, что упомянутые тавроскифы не принадлежали ни к иранской, ни к скандинавской этнической общностям, не вызывает каких-либо сомнений. Здесь вполне достаточно обратиться к их погребальным обычаям, которые Лев Диакон описывает так: «И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили [несколько] грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра» (История, IX, 6). О славянстве тавроскифов см. соответствующие комментарии к тексту М. Я. Сюзюмова и С. А. Иванова [376].

Любопытно, но Лев Диакон утверждает, что тавроскифов называли росами именно в просторечии (История, IV, 6). Здесь я напомню слова Лиутпранда Кремонского, посетившего Константинополь в середине X в., который утверждал, что русы получили свое наименование (Ρουσιοζ) за особый оттенок цвета их тела (de qualitate corporis) [377], несомненно, отличавшийся от южной смуглости византийцев и арабов. М. Я. Сюзюмов полагает, что на основании приведенного замечания Литупранда можно сделать вывод, что в народном византийском произношении употреблялось не Ρωζ, a ρουσιοζ, т. е. «красные» [378], о чем выше по тексту также было упомянуто. В высших же и образованных слоях Ромейской империи употребляли в документах слово «рос» (Ρωζ). Что же касается Льва Диакона, безусловно, знакомого и с тем, и с другим чтением, то очевидно он употреблял слово «рос» уже не только по отношению к русским торговым экспедициям, но и к словенскому населению, находившемуся под русской властью. Как известно, во времена Олега русь стала, что называется, «оседать на землю».

Далее мы продолжим разговор об аланах, вернее о рос-аланах, и попытаемся все-таки ответить на вопрос, поставленный в предыдущей главе. А именно: каким образом оказались связаны в один узел моголы-нируны(ниучи), аланы и русь?

ЧИНГИС РЮРИКОВИЧ,

КОНУНГ ВСЕЯ МОГОЛИИ

Как было отмечено выше, аланская общность сформировалась на территории древнего Кангюя, получившего свое наименование от одного из названий Сырдарьи, которая еще в Средние века именовалась «рекой Канга». На вершине своего могущества в I–II вв. н. э. власть Кангюйского государства распространялась на земли, заселенные как кочевниками, так и оседлыми и полуоседлыми народами. В эту пору его территория простиралась от Ферганы и Семиречья на востоке и юго-востоке до Арала и Приуралья на Западе, от засырдарьинских степей на севере до южных пределов Согда, где граничила с территорией Кушанского царства, другой крупной державы древности.

Территория Кангюя в период своего расцвета — это территория Западного Туркестана в будущем, или же Турана в прошлом, чье название не имеет никакого отношения к современным тюркским народностям [379]. Туранцами в древние времена называли саков, массагетов, кушан, парфян, эфталитов и другие народности говорившие на восточно-иранских языках. В персидской литературе арийский мир разделен на кочевой Туран и оседлый Иран, которые, обычно, противопоставляются друг другу. Данное разделение идет со времен Ахеменидов (550–327 гг. до н. э.). Условной же границей между Ираном и Тураном в древние времена считалась Сырдарья, а в более поздние — Амударья, что объясняется военным давлением кочевого туранского мира.

Как отмечает JI.H. Гумилев: «Иран и Туран населяли близкородственные племена арийцев. Разделяла их не раса или язык, а религия. Инициатива разделения древнеарийской культурной целостности приписывается пророку Заратустре, жившему в VI в. до н. э. и проповедовавшему монотеизм, почитание Ахурамазды («мудрого владыки») вместо пантеона арийских богов — дэвов, тех самых, которых эллины помещали на Олимпе, а германцы — в Валгалле… Новую веру приняли далеко не все. Даже в Иране она возобладала не сразу. Но все арийцы, которые сохранили верность древним богам, стали туранцами, а сторонники Заратустры — иранцами. Так совершилось разделение на Иран и Туран. Персидские цари покровительствовали учению Заратустры. В Туране, под которым понималась Средняя Азия и современный Афганистан, почитали не Ормузда, а дэвов» [380]. '

Каким же образом территория Турана оказалась заселена тюркоязычными народностями, прародина которых локализуется современной наукой на Алтае?

Процесс тюркизации населения Средней Азии начался в XI в. и связан он с проникновением на ее территорию тюркоязычных кочевников: огузов, карлуков, кимаков и др. Вслед за этим проникновением в некоторых областях Средней Азии утверждаются и тюркские династии Караханидов, Газневидов и Сельджукидов.

Государство Караханидов первоначально сложилось на территории Восточного Туркестана и Семиречья. Его столицами являлись Кашгар, Баласагун и позднее Узген. Кстати, археологи и историки ищут столицу могольской империи Каракорум на территории МНР, хотя, на мой взгляд, разумнее было бы поискать ее именно в Средней Азии. К примеру, Марко Поло сообщал, что Каракорум вовсе не моголами был основан, а захвачен ими, как только они «вышли из своей страны».

Так, Мунедджим-баши, сообщая о туркестанских каганах, упоминает о Каракоруме как о городе, входящем в свое время в состав государства Караханидов: «О хаканах Туркестанских [Караханиды, XI–XII в.]. Хаканы эти имели притязания на происхождение от рода Афрасиабова. Властвовало их всего двадцать человек. Столицею царства их был вначале Баласагун город, а потом города Бухара и Самарканд… Коренными владениями их были: 1) Баласагун, служивший им столицею, расположенный в начале седьмого климата под 102 гр. долготы и 48 гр. широты, неподалеку от Кашгара и считавшийся издревле пограничным городом Туркестана; 2) Кашгар, стольный город Турана, в шестом климате под 106 гр. долготы и 45 гр. широты; зовется также Ордукендом; родина нескольких известных ученых; 3) Хотан, в отдаленнейшей части Туркестана, под 107 гр. долготы и 42 гр. широты; 4) Каракорум; 5) Тараз; 6) Фараб: все три города важные» [381].

В 60—80-х гг. XI в. государство Караханидов распалось под ударами кара-китаев и Сельджукидов, хотя отдельные его княжества продолжали свое существование вплоть до их ликвидации хорезмшахом Мухаммедом в 1212 г.

Что касается Газневидского государства, то оно оказалось основано на базе небольшого иранского эмирата, власть в котором была узурпирована тюрками. Это государство, основанное силой оружия и административно-государственным талантом Махмуда Газневи, рухнуло уже при его сыне и преемнике Масуде, потерпевшем тяжелое поражение от сельджуков. Однако и сельджуки (огузы) властвовали в Средней Азии недолго.