Эллинистический мир

что звезды вращаются не собственно вокруг Земли, а вокруг

некоей точки, которая, в свою очередь, вращается вокруг Земли,

– это позволяло объяснить видимую нерегулярность в движении

планет, их остановки, обратное движение. Одаренный

наблюдатель, он в своей обсерватории на Родосе составляет

карту небесного свода, на которой отмечает более 800

123

неподвижных звезд, и, сравнив свои результаты с результатами

халдеев, открывает прецессию равноденствий. Он вычисляет с

большой точностью наклонение эклиптики, расстояние до Луны

(с ошибкой менее 5%), продолжительность солнечного года (365

дней 5 часов 55 минут – правильный результат – 48 минут). В то

же время он закладывает основы тригонометрии, в частности

разделив окружность на 360°, подразделенных, в свою очередь,

на минуты и секунды. <120>

Посидоний Апамейский, великий философ-стоик, также

имел склонность к научным исследованиям. Он интересовался

измерениями (длиной меридиана, толщиной атмосферного слоя,

расстоянием до звезд) и высказал идею, что приливы

вызываются лунным притяжением.

Биология и медицина

Науки о живых организмах в эпоху эллинизма расцвели не

менее пышно, обязанные этим страсти к точным наблюдениям,

унаследованной от Аристотеля, а также достижениям

медицины. Александрия является местопребыванием самой

знаменитой школы естественных знаний. Именно здесь начали

препарировать трупы: практика мумифицирования, как это ни

парадоксально, сделала почитание человеческих останков менее

всеобъемлющим, чем в Греции. Но Кос, родина Гиппократа,

издавна известный своим Асклепиейоном, сохраняет былую

славу, так же как и Книд 65. В основном во всех святилищах

Асклепия (в частности, в Эпидавре и Пергаме) на смену чудесам

наступало выздоровление пациентов вследствие лечения.

Наиболее прославлены имена двух современников,

родившихся в конце IV в. до н. э. Герофил из Халкедона был

одним из пионеров в анатомии. Он открыл нервную систему и

объяснил общие принципы ее функционирования, раскрыл роль

спинного и головного мозга, изучил глаз и зрительный нерв,

разработал диагностику по пульсу. Эрасистрат из Кеоса был

подлинным основателем физиологии. Он специализировался в

изучении кровообращения, интуитивно открыл роль

капиллярных сосудов. Несмотря на то что Эрасистрат считал,

что в артериях содержится воздух и только по венам проходит

кровь, ею открытия останутся непревзойденными вплоть до

Гарвея.

124

Врач остался одним из самых благородных социальных

типов греческого мира. Почти не испытывая влияния Востока,

он практиковал светскую, научную медицину, истоком которой

были великие философские системы Греции. Его деятельность

представляла собой нечто гораздо большее, чем просто

механика врачевания: он обладал моральным авторитетом, от

него ждали и психологической помощи. При царском дворе, в

частности при <121> дворе Птолемеев, у врачей был ни с чем не

сравнимый престиж.

У науки эллинистической поры были границы, о которых

нельзя не упомянуть. Несмотря на то что математика проникала

в новые области, еще не существовало связанной системы

обозначения чисел. Единицы, десятки, сотни продолжали

обозначать буквами греческого алфавита. Это была система,

удовлетворявшая требованиям торговли, но не науки. Только

Диофант в III в. п. э. обозначил самые элементарные начала

алгебры. Кроме того, отсутствие инструментов наблюдения

очень сказывалось на развитии естественных наук. Тем не менее

успехи эпохи эллинизма поражают. «Тот, кто понимает

Архимеда и Аполлония,– говорил Лейбниц,– меньше

восхищается современными учеными». Этот расцвет был тем

более замечателен, что знаменовал собой конец античной науки.

Римляне в этой области так никогда и не смогли сравняться с

греками, и человечество вплоть до открытий эпохи

Возрождения будет жить за счет научного капитала,

накопленного в Александрии, на Родосе и в Пергаме.

Искусство

Если философия и наука увлекают нас в «безмятежные

храмы», доступ в которые открыт только посвященным, то

искусство возвращает нас в повседневность. Действительно, ни

одна эпоха не была столь требовательной к художникам в

искусстве украшения обыденной жизни. Объем художественной

продукции был колоссальным. Велось лихорадочное

строительство. Благодаря раскопкам открыты тысячи статуй и

статуэток, предназначенных для декора зданий. Никогда прежде

не трудилось столько архитекторов, скульпторов, художников.

Это происходило потому, что, во-первых, эллинистический мир

процветал и правители считали своим долгом окружать себя

людьми, способными прославить их столицы и дворцы; во-

125

вторых, потому, что многочисленная и богатая «буржуазия»

покровительствовала искусству и литературе и в ее среде

традиции «эвергетов» («благодетелей») получали столь же

широкое развитие, что и при дворе.

Искусство приобрело более светский характер, так как

самыми крупными заказчиками были цари и богатые слои

городов. При этом, конечно, религиозная <122> архитектура и

скульптура не исчезли: ведь греческий полис не мог обходиться

без святилища. Но, за редким исключением, истинная вера в

богов здесь ни при чем. Храмы почти никогда не обновлялись,

строили их, используя традиционные образцы. В скульптуре

боги изображались как люди, и жанровые сцены часто заменяли

религиозные рельефы. К тому же возводилось очень много

гражданских зданий, они строились в прекрасных, рационально

спланированных городах. Дворцы и частные дома соперничали

в роскоши и удобстве.

Влияние Востока почти не чувствовалось. Искусство

коренного населения пришло в упадок, не дало ничего нового и

приобрело тенденцию следовать греческим образцам. Эллинизм

царил везде, и, несмотря на явные различия между школами,

этот процесс можно охарактеризовать как выработку единого

художественного языка.

Жилища богов и людей

В религиозной архитектуре, жанре, которому отдавало

предпочтение искусство классической эпохи, было мало нового.

Работы на афинском Олимпейоне, заброшенные после падения

Писистратидов, возобновились благодаря субсидиям Антиоха

IV, но они велись со значительными изменениями: здесь

впервые в большом храме был применен коринфский ордер.

Однако работы вновь прервались, и строительство

колоссального здания будет завершено только при Адриане.

Много новых храмов строилось по традиционным нормам.

Дорический ордер использовался все меньше и меньше. Тем не

менее в Пергаме мы находим его неплохие образцы (храмы Геры

Басилеи и Афины Полии), облегченные под влиянием

ионического ордера: более легкие колонны, более

многочисленные метопы и триглифы (три метопы между

колоннами вместо двух), упрощенный, без опистодома план.

126

Ионический ордер приобрел наибольшее распространение, в

частности, в Анатолии, где архитекторы старались находить

математические соответствия между различными элементами в

традициях Пифея (архитектор IV в. до н. э., построивший храм

Афины Полии в Приене). Задуманный при Александре, но

законченный только во II в. до н. э., он был воплощением канона

пропорций, которому Пифей посвятил книгу. В этом храме все

элементы <123> кратны стороне цоколя, несущего колонны

перистиля). В начале II в. до н. э. Гермоген, автор трактата о

пропорциях, возводит храм Диониса на Теосе и храм Артемиды

Левкофриены в Магнесии на реке Меандр. (Левкофриена – букв,