Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

Княжество славится издревле своими изделиями из сацумского фарфора, на золотом фоне художественная живопись тушью и красками, различные сцены из рыцарской эпохи японской истории. Этот фарфор очень дорого ценится, и в настоящее время старого сацума в продаже нигде уже нет. Он сохранился лишь в княжеских сокровищницах и дворцах; маленькие вазочки и чашки, которые продаются под именем сацума, есть художественной работы подделка. Европейцы успели давно вывезти все, что было в продаже из старого сацума.

Броненосный фрегат «Владимир Мономах» под флагом цесаревича. Кобе, 1891 г.

Наследник провел день у князя. Князь ему ответил визитом на «Азов» и подарил ему несколько ценных ваз. В конце второго дня отряд наш направился Симоносакским проливом в Японское Средиземное море и 25 апреля стал на якорь в Кобэ на рейде, выстроившись вдоль городской набережной, все 7 судов: «Азов», «Мономах», «Нахимов», «Джигит», две сибирские канонерки «Манджур» и «Соболь» и доброволец «Петербург». На рейде стояли два японских учебных судна: корвет и канонерка.

В Кобэ отряд зашел с тем, чтобы отсюда Наследник мог проехать внутрь страны и ознакомиться с самым центром японской промышленности, сосредоточенной в Осаке и древней столице Киото, лежащей в 2-х часах езды отсюда по железной дороге.

26 апреля Наследник и принц Греческий Георг отправились со свитой в Киото в сопровождении посланника Шевича и японских властей, присланных от Микадо в качестве гидов. Для избежания помпы и официальных встреч путешественники были в штатских платьях. В Киото остановились в гостинице с японской обстановкой и вели жизнь частных туристов, объезжая ежедневно на джинрикшах город и его окрестности для осмотра дворцов, храмов, фарфоровых и шелковых фабрик и т. п.

29 апреля в 5 часов вечера была получена срочная телеграмма из Киото от князя Барятинского о покушении на Наследника при проезде его со свитой в соседний городок Отсу. Стоявший на улице на посту полицейский офицер (состоявший в политической партии самураев-националистов) ударил его два раза саблей по голове, причем рассек котелок и нанес две режущие раны на левой стороне темени с обильным кровотечением.

Партия самураев-националистов придерживается лозунга «Япония для японцев». Они враждебно относятся к европейцам вообще (нечто вроде нашего «союза русского народа»). В этот момент джинрикша и весь кортеж, едущий за ним гуськом, остановился; принц Георг, ехавший вторым, выскочил из колясочки и наотмашь ударил офицера по голове толстой бамбуковой тростью и свалил его с ног, а японец-рикша, везший Наследника, схватил саблю упавшего преступника и стал пилить ею по шее.

Эту историческую трость в следующем 1892 г. Император Александр III выписал из Афин в Петербург, отдал ее ювелиру отделать драгоценными камнями и поставить дату — 29 Апреля 1891 г. и отправил принцу Георгу в Афины со своим генерал-адъютантом. Преступник был сейчас же связан и арестован, а Наследник, присев на пороге дверей находящейся рядом лавки, носовым платком удерживал кровотечение. Доктора Попов и Рамбах наскоро промыли рану водой, принесенной японкой — хозяйкой лавки. Остановив кровотечение, доктора потребовали немедленно возвращения раненого в гостиницу: в тот же вечер была произведена операция с наложением швов на оба разрыва. К вечеру температура поднялась до 38° Ц. Но Цесаревич все время был совершенно спокоен и уговаривал свиту остаться в Киото и продолжать начатые экскурсии в окрестностях древней столицы. Но доктора требовали возвращения на корабль, как только температура упадет до нормальной.

Полученная телеграмма произвела на отряде тревогу, и в тот же день с «Мономаха» и других судов было отправлено в Киото по несколько офицеров (набралось до 25 человек), вооруженных револьверами, в качестве охраны к Наследнику, так как на отряде предполагалось, что нападение было не единичным, а результатом целого заговора. Свита Наследника нервничала и волновалась, но по приезде в гостиницу наших офицеров все вскоре успокоились. Наследник поблагодарил офицеров и просил их возвратиться после ужина в гостинице на отряд, так как он не верит в заговор, а в своем доверчивом простодушии считал это покушение единоличным или даже припадком умопомешательства больного японского фанатика. Дня через два температура у Наследника понизилась до нормальной, и он возвратился со свитой на «Азов». От Государя была уже получена срочная телеграмма: «отставить дальнейшее путешествие по Японии и немедленно идти во Владивосток».

Командир фрегата «Память Азова» капитан 1 ранга Н.Н. Ломен. 1890 г.

Одновременно Микадо телеграфировал Наследнику, что он немедленно сам прибудет в Кобэ, чтобы извиниться перед ним за дерзкое преступление его сумасшедшего подданного и просить продолжать путешествие с ним вместе до Иокогамы и Токио, где его ожидают уже давно. Действительно, на следующий день в Кобэ прибыл Микадо на военном корабле, и его сопровождал новый быстроходный крейсер «Яйеяма» (авизо «Ясана»). Прибытие императора было встречено по Морскому уставу церемониально, с многочисленными салютами и расхождением по реям, с криками ура и проч. и проч… Потом Микадо поехал на катере с визитом на «Азов», ему при отваливании с «Азова» — салют. Затем Наследник поехал с ответным визитом на японский корабль, и при отваливании ему опять салют с японца. В этот день было шесть салютов, каждый по 21 выстрелов. Микадо со своими кораблями оставался до следующего дня, ожидая ответной телеграммы от Александра III на его повторную просьбу разрешить Наследнику продолжать путешествие в Иокогаму. Но полученный ответ был тверд и настаивал вторично на немедленном уходе всей эскадры из Японии во Владивосток.

8 мая наша эскадра под флагом Наследника и японский отряд под штандартом императора одновременно снялись с якоря и, отсалютовав взаимно друг другу, покидали рейд Кобэ и направились в разные стороны: мы на запад во Владивосток, а Микадо на восток в Иокогаму.

11 мая 1891 г. отряд наш под флагом Наследника в пасмурный, холодный, туманный день входил на Владивостокский рейд. С крепости и судов Сибирской флотилии гремел салют, а на пристани были собраны высшие военные и морские власти Дальнего Востока, выстроены шпалерами гимназии и городские школы, а берега и Светланская улица пестрели городскими жителями. Вновь построенная на берегу каменная триумфальная арка «Николаевские ворота», пристани и городские улицы были убраны флагами и зеленью. Суда нашего отряда выстроились вдоль берега в одну линию. Приняв рапорты властей на «Азове», Наследник съехал на берег вместе со свитою и обошел фронт выстроенных войск. «Ура» гремело в воздухе, институтки бросали цветы, а одна мещанка в порыве энтузиазма скинула с себя шелковую косынку и бросила Наследнику под ноги, очевидно, с целью получить на ней отпечаток его ноги, но он аккуратно перешагнул через и, не задев ее, пошел по фронту войск и школ. Приняв «хлеб-соль» и депутатские приветствия, Наследник поехал в собор, в крепость и порт.

Установив фрегат на два якоря «фертоинг», я с мостика в бинокль обозревал город, которого не видел 10 лет. Город значительно вырос и изменился: появились каменные дома, новый дом с парком главного командира, дом военного губернатора, морской клуб, несколько новых пристаней, коммерческий порт с краном, вокзал железной дороги, а вокруг бухты на горах появились крепостные форты и шоссейная дорога между фортами. Но пресловутая Светланская улица была вымощена лишь в центре, у собора, а в остальном своем протяжении шла по балкам и ухабам, как 10 лет назад.

На западном берегу бухты был уже построен небольшой вокзал — конечный пункт строящегося тогда Великого Сибирского пути, и от вокзала была проложена наскоро железнодорожная ветка в 2 версты длиною в направлении на Хабаровск. Здесь на следующий день возле вокзала Наследник произвел закладку будущей Сибирской дороги, положив первый камень и серебряную закладную доску. Затем на небольшом поезде строители дороги провезли его до конца ветки. Тогда же была произведена и закладка первого сухого дока, названного «Николаевский». Дней пять ушло на все эти торжества, и наконец был назначен день отъезда Наследника через Сибирь в Петербург; первую часть пути он должен был ехать до Хабаровска на лошадях, затем по Амуру на пароходе до Сретенска и далее опять на лошадях до Челябинска, где уже строилась западная часть Сибирского пути.