Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы

Среди археологов бытует мнение, что Тутмос II не был человеком под стать отцу. Отчасти это вытекает из описания его мумии – мумии больного человека, который умер молодым; отчасти из сравнения его двух второстепенных кампаний с военной доблестью его отца; и отчасти, возможно, из того простого факта, что он был женат на Хатшепсут, рядом с которой тускнели и мужчины более сильные, чем ее муж.

Быть может, это и несправедливо по отношению к нему. Мнения о продолжительности его царствования расходятся, а если Тутмос II занимал трон всего несколько лет, он мог не иметь времени многое сделать. Тем не менее впечатляющая фигура его жены возвышается над ним и всем, что он совершил; имеется слабый намек, что еще до смерти мужа Хатшепсут сделала один шаг, несовместимый с достоинством царицы или даже с честью жены.

Тутмос II умер. Каковы бы ни были его потенциальные возможности, это самое существенное высказывание, которое мы можем привести о нем. В отношении проблемы наследования он оставил в семье ситуацию, подобную той, что сложилась после смерти его отца. Его главная жена Хатшепсут не имела сыновей, только дочерей. От женщины низкого рождения, дворцовой наложницы по имени Исис, Тутмос II зачал одного сына. Ситуация и пути ее решения не были необычными. Ребенка Тутмоса III женили на его единокровной сестре Нефруре, и после смерти своего отца малыш стал Гором, господином Верхнего и Нижнего Египта, любимцем двух богинь, Менкеперре – Тутмосом III.

То были тяжелые титулы для очень маленького мальчика, и вес красной и белой корон был бременем, которое ни один ребенок не мог бы снести. Ситуация опять-таки имела прецедент, но в данном случае мать царя никак не подходила на роль регентши. Крестьянская девушка, возможно, рабыня – управлять делами Египта? Это было против приличий, особенно когда империя имела столь подходящую регентшу в лице великой царственной супруги Хатшепсут, супруги бога, дочери царя и его великой жены.

До сих пор дело велось в совершенно респектабельной и достойной манере, совместимой с традицией и, как сказали бы египтяне, с ма'ат – со вселенским правопорядком и справедливостью. Хатшепсут стала теперь вдовствующей царицей и регентшей Египта, как сказали бы мы; египтяне не имели эквивалентных титулов, и Хатшепсут просто сохранила те, которыми пользовалась при жизни мужа.

Затем, через четыре года после того, как маленький царь вскарабкался по высоким ступеням трона, вселенский правопорядок получил удар, который потряс его до основания.

«Вышел царь богов Амон-Ра из своего храма, говоря: «Добро пожаловать, моя любезная дочь, моя любимица, царь Верхнего и Нижнего Египта, Мааткаре, Хатшепсут. Ты царь, принимающий во владение Две Земли».

Египтяне были люди терпимые и редко беспокоились из-за несообразностей. Но теперь произошло в высшей степени удивительное событие, столь беспримерное, что сама структура языка восставала против него. Слово, которое мы иногда переводим с иероглифов как «царица», буквально означает «жена царя». Существует ряд слов, которые относятся к царю; самое общее из них первоначально было титулом только царя Верхнего Египта. Оно писалось посредством геральдического растения этой области и значило принадлежность к Верхнему Египту. Царь именовался также сувереном или его величеством. В последние годы правления XVIII династии мы впервые встречаем знаменитое слово «фараон» как царский титул. Оно возникло из двух египетских слов, означавших «великий дом», и первоначально относилось к дворцу.

Но беда в том, что все эти титулы были мужского рода! Египетский язык имел два рода, женский с окончанием на «т»; и для царствующего монарха не было слов женского рода. Сбитые с толку писцы вынуждены были прибегать к странным уловкам, чтобы справиться с ее величеством царем Хатшепсут. Обычно они пользовались женским местоимением, но то тут, то там, посреди длиннющих льстивых текстов, которые они, вероятно, способны были писать и во сне, они забывались, и в текст вкрадывалось «он», «его». Иногда они добавляли к словам «повелитель» или «величество» женское окончание. Но нельзя было избежать таких гротескных сочетаний, как «Гор (женского рода)».

Эта литературная путаница – один из немногих известных нам признаков, предполагающих какие-либо неудобства при правлении в Египте царя женского пола. Хатшепсут предстает перед нами в мужской короткой юбке (и с мужским телом!), в царской короне и с накладной бородой; но она показана и как женщина, в женском платье и в короне царицы. Раздвоение проникает и в другие сферы: имеются две гробницы, одна в Долине царей, другая – в менее значительном месте; два саркофага – один для царя, другой для царицы.

На словах Хатшепсут могла отрицать свою женственность, но она с неизбежностью влияла на ее жизнь и правление двумя путями. Она не могла вести войска, и она не могла не отдать свое сердце. Елизавета Английская на всю жизнь осталась старой девой, но даже ее холодный и неэмоциональный мозг был подвержен женским эмоциям. Граф Лестер и Эссекс имели египетского коллегу. Его имя было Сенмут.

Парвеню, выскочка, никто, он не был даже особенно хорош собой. Его длинный орлиный нос и подвижный, довольно циничный рот были скорее оригинальны, чем красивы. Кем и чем он был первоначально, мы не знаем; он появляется среди слуг царицы, когда она еще не провозгласила себя фараоном, возможно, еще до того, как умер ее муж, Тутмос II. С этого момента Сенмут делает карьеру со скоростью метеора, вслед за Хатшепсут. Он получает более 20 различных титулов и отмечен царицей, как никто другой из вельмож. Отдавая должное репутации Хатшепсут, мы должны признать, что нет прямых доказательств того, что ее отношения с Сенмутом выходили за рамки отношений хозяйки и слуги, но нельзя не подозревать…

Рядом с самой Хатшепсут Сенмут является господствующей фигурой периода ее правления. Однако не он был ее главной политической опорой. Мы еще не пытались объяснить, как ей удался этот фантастический переворот, как женщина захватила трон Гора; и фактически очень трудно понять, как она добилась успеха. Она должна была иметь то не поддающееся определению качество, которое называют харизмой. Но одних личностных качеств недостаточно, чтобы объяснить такой феномен, как Хатшепсут. Ей нужна была помощь могущественных организованных сил. Существовало несколько мощных группировок: знать, бюрократия, военные, жрецы. Народом можно пренебречь; он был неграмотен и неорганизован.

Самым влиятельным из сторонников Хатшепсут был человек по имени Хабусонеб, занимавший одновременно посты визиря и первосвященника Амона. Таким образом, он совмещал духовную и светскую власть. Есть искушение видеть в этом человеке, скорее чем в парвеню Сенмуте, силу, стоящую за троном, кардинала Ришелье этого царствования. Правда, трудно представить Хатшепсут в роли Людовика XIII; ее покойный муж Тутмос II больше подошел бы на эту роль. Но разумеется, женщина в ее положении нуждалась в любой помощи, которую могла получить, а Хабусонеб предоставил ей огромную помощь. Их союз покоился на политическом удобстве, и Хабусонеб никогда не злоупотреблял царской милостью в такой степени, как Сенмут. Интересный, хотя еще не объясненный факт: ряд приближенных Тутмоса I перенесли свою преданность на Хатшепсут, когда она села на трон племянника, в том числе архитектор Инени и Яхмос Пен-Нехбет, старый солдат из Эль-Каба. Еще один ее чиновник носил необычное имя Нехси, что означало «нубиец».

Хатшепсут сознавала шаткость своего положения, и она подкрепляла его пропагандой и подбором союзников. Пропаганда опиралась на два основных довода, оба полностью фиктивные. Согласно одному из них она была избрана отцом как наследник и посажена на трон им самим. В другом выдвигалась великолепная идея, что она была фактической дочерью Амона-Ра, самого бога.

В самой идее не было ничего нового, все цари именовались «сыновьями Амона» и «сыновьями Ра». Но рельефы Хатшепсут описывают процесс, посредством которого она стала дочерью бога, в некоторых подробностях. Это самые ранние из уцелевших сцен подобного типа, хотя выдумка могла циркулировать в народе много раньше.