Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

В последний год XVIII века Петербург еще раз вспомнил о беломорской крепости. 5 июля 1799 года на Соловки приехала из Архангельска артиллерийская команда в составе поручика, 3 фейерверкеров и 23 рядовых канониров. По предписанию военных властей, командированному офицеру были немедленно сданы все пушки и порох. Солдаты исправили построенные в последнюю шведскую войну три земляных батареи, которые к тому времени обветшали.

В результате последней войны со Швецией (1808–1809) Россия получила Финляндию и Аландские острова. Некогда великая северная держава оказалась отброшенной далеко на Запад и больше не угрожала спокойствию Беломорского края. Казалось бы, теперь наступило время, когда военная угроза Беломорскому побережью была окончательно ликвидирована. На самом деле этого не произошло. Поморье и Соловецкий монастырь не почувствовали себя в безопасности. Еще до того, как была отведена шведская угроза Северу, на эту часть России стал покушаться новый враг — Англия.

§ 5. Угроза английской интервенции в Беломорье в начале XIX века

Первую попытку расхитить богатства Соловецкого монастыря и превратить Север России в свою колонию Англия предприняла, как уже отмечалось, в «смутное время». Вторично британская угроза нависла над Беломорьем в заключительный этап Северной войны, когда Англия, обеспокоенная успехами России, порвала дипломатические отношения и направила свою эскадру в Балтийское море с целью напасть на русские корабли и арестовать Петра. [304] С момента начала строительства флота в нашей стране Англия ревниво следила за ростом морского и экономического могущества России. Владычица морей всеми путями стремилась помешать России выйти на океанский мировой простор.

Серьезная опасность со стороны Англии угрожала Соловецкому монастырю в 1800–1801 гг., когда Россия де-факто находилась в состоянии войны с Британской империей, хотя де-юре она и не была объявлена.

Незадолго до своей смерти Павел I приказал укрепить оборону монастыря, что было сделано уже после дворцового переворота 11 марта 1801 года.

19 мая 1801 года гребные суда доставили из Архангельска на Соловки два сводных гренадерских батальона с полковыми пушками и прочим вооружением. Соединением, в котором находилось 4 штаб-офицера, 42 обер-офицера, а всего 1595 человек, командовал генерал-лейтенант Д. С. Дохтуров, [305] впоследствии прославленный герой Отечественной войны 1812 года.

Прибывший отряд сразу почувствовал себя хозяином положения на острове: ключи от всех крепостных ворот оказались в руках военного командования, на постах стояли солдаты, многие братские кельи и монастырские службы превращались в казармы, на монастырском дворе была устроена главная гауптвахта. Начались характерные для павловского времени ежедневные экзерциции, военные учения, разводы по караулам с музыкой и барабанным боем. [306] Солдаты потешали офицеров и развлекались сами песнями, создали своеобразные шумовые оркестры — били в ложки и тарелки. Все это происходило на глазах аскетов-монахов и многочисленных богомольцев в самый разгар паломнического сезона. В дополнение ко всему в обители появились жены офицеров и упорно распространялись слухи о предстоящем разрешении продажи вина, без которого воинству якобы «быть не можно».

Архимандрит Иона, косо посматривавший на забавы защитников монастыря, настрочил жалобу в синод. [307] Дохтурову угрожали большие неприятности. Военная коллегия запросила объяснение у генерала и заверила синод, что она устроит надлежащее рассмотрение и «подобным неблагопристойностям твердые преграды положить не оставит».

Генерал начисто отрицал предъявленные команде и лично ему обвинения и в доказательство своей правоты переслал в военную коллегию квитанцию, выданную ему Ионой в день отъезда с острова, в которой говорилось, что за время жизни в монастыре, с 19 мая по 15 июля 1801 года, от офицеров и солдат «обид и беспорядков чинимо не было и претензии ни на кого ни малейшей нет». Такой документ выдан был по чисто утилитарным соображениям: перед отбытием отряда монастырь сумел сбыть солдатам и офицерам по выгодной для себя цене залежавшиеся съестные припасы. В благодарность за это архимандрит решил замять им же затеянное кляузное дело, но было уже поздно. Синод дал ход жалобе Ионы, вовсю велось следствие, и получился конфуз. Подобно унтер-офицерской вдове, архимандрит сам себя высек. Дохтуров был оправдан, а Иона получил выговор от синода и, кроме того, с него взыскали 117 р. 46 к., затраченных на доставку нарочным указа генералу из военной коллегии по жалобе архимандрита.

Летом 1801 года русско-английский конфликт был улажен. Повод для присутствия войск на Соловках исчез, и 15 июля 1801 года отряд Дохтурова на монастырских судах отплыл на большую землю; орудия же были оставлены в Соловецком кремле в ведении находившегося там артиллерийского поручика Кормщикова. Под его начальство поступили привезенные в монастырь в августе 1801 года из Колы старинные чугунные разнокалиберные пушки и запасы к ним. В это же время приехавший из Петербурга артиллерийский капитан Скворцов осмотрел монастырский артиллерийский парк и проинструктировал канониров. [308]

В послетильзитский период Россия на короткое время попала в фарватер наполеоновской политики. Став союзником Франции, Россия порывает сношения с Англией — главным капиталистическим соперником французской буржуазии. В этот момент угроза нападения на Соловки британского флота становится столь реальной, что Архангельский генерал-губернатор адмирал фон Дезин вошел с представлением в министерство внутренних дел о способе сохранения монастырских драгоценностей. Он предложил вывезти их в Архангельск или в другое безопасное место. После длительных консультаций с обер-прокурором синода князем Голицыным и самим царем решили спрятать сокровища в укромном месте на самом острове и лишь в случае крайней опасности переправить их на твердую землю. [309] Впрочем и на этот раз туча прошла мимо Соловков.

Англия оказала морально-политическую и военную поддержку Швеции, которая, как уже упоминалось, последний раз воевала с Россией. Не ограничиваясь этим, в 1808 году британская эскадра вторглась в арктические воды России, совершила разбойничье нападение на Кильдин остров, где сожгла становище Рыбачье, принадлежавшее Соловецкому монастырю. [310] В следующем году интервенты захватили разоруженную к этому времени и совершенно беззащитную Колу. [311] Разграблению подвергся весь Мурманский берег.

Летом 1810 года английские военные корабли продолжали крейсировать в Ледовитом океане. 19 августа заморские пираты задержали у берегов Лапландии русское торговое судно, шедшее с мукой в Норвегию, и на буксире повели его в Англию. На судне, кроме 9 человек команды, появилось 7 английских матросов и 1 офицер. Но в пути произошло событие, о котором стоит рассказать. [312] В море начался шторм. Англичане вынуждены были отвязать канат, прикрепленный к плавучему хлебному магазину, и вскоре конвой потерял добычу из виду. Тогда русский кормщик Матвей Андреевич Герасимов приступил к решительным действиям. Ночью 30 августа вместе со своими товарищами он накрепко запер в каюте спящего офицера с 6 матросами, а находившегося на палубе часового сбросил в воду. После этого корабль изменил курс. Под управлением Герасимова он достиг норвежского порта Варде, где пленные англичане были сданы местному коменданту. Там же британский офицер вручил свою шпагу, кортик, карманный кинжал, а также английский военный флаг и план города Лондона.