Славянское царство (историография)

Пеоны, или паннонцы, также были заклятыми врагами римлян. Жили они на Дунае, согласно Диону (XLIX), который пишет о них следующее: «Паннонцы живут на Истре от Норика до Европейской Мезии по соседству с народами Далмации и влачат самое жалкое существование среди всех людей, поскольку и земля и климат у них оставляют желать лучшего. Они не производят ни масла, ни вина, разве что в ничтожных количествах, и не возделывают соответствующие культуры по причине суровейшей зимы, которая длится у них большую часть года. Питаются же они овсом и просом, и приготавливают из них напитки. Сказать по правде, этот народ по силе и телесной крепости превосходит все известные народы. Поскольку жизнь их лишена всего, что заслуживает названия достойного или благородного, по природе своей они склонны к буйству и кровожадны. То, что я пишу об этом народе, я знаю не понаслышке и не из книг — я убедился в этом лично, когда был наместником у упомянутых народов». Так пишет о пеонах Дион.

Аппиан Александрийский в «Событиях в Иллирии» пишет о них так: «Пеоны знамениты из‑за македонских агрианов, которые во многих войнах оказали большую помощь Филиппу и Александру, поскольку агрианы также принадлежали к пеонами, а именно к тем из них, которые живут ниже и в древние времена пришли от иллирийцев. Когда на упомянутых пеонов пошел войной Корнелий и был с позором отброшен и разбит, их успех вселил страх в сердца жителей всей Италии, и в течение длительного времени после этого ни один римский консул не решался начать с ними войну». Так пишет о пеонах Аппиан.

Позднее при Цезаре Августе пеоны вместе с далматами начали войну с Римской империей, о чем пойдет речь позже.

Иллирийские либурны, не один раз с доблестью отражали нападения римских военачальников Лентула и Габиния, и в нескольких сражениях нанесли им ощутимый урон. В прошлые века имя их пользовалось гораздо большей славой, особенно в морских войнах. О них сказал Лукан: «[С греческим флотом большим] либурнов воинственных — в море». Они постоянно держали наготове большой флот — нападая с ним на острова Архипелага, они овладели некоторыми из них. Об этом упоминает Страбон (VI), говоря, что коринфянин Архий, основатель Сиракуз в Сицилии, проходя с флотом, оставил Херсикрата из рода Гераклидов с частью войска для заселения острова, который теперь называется Керкира, а в древности назывался Схерия. Херсикрат, изгнав с острова владевших им либурнов, сам заселил его. Область Либурния, по мнению Страбона, получила свое название по имени города Либурния. Пинеда говорит, что ныне Либурния называется Задарским комитатом (contado di Zara). Похоже, то же самое хотел сказать и Вегеций, который пишет, что Либурния была частью Далмации и находилась в подчинении у города Задар. Плиний (III, 11) рассказывает, что переселившиеся в Апулию в область педикулов девять юношей и столько же девушек из Иллирика стали родоначальниками тринадцати народов. Городами упомянутых педикулов были: Рудия, Эгнация, Барион, называвшийся прежде Япигия (Iapedi), а ныне Бари. Эта область в дальнейшем получила название Певкетия (Peucetij), или, согласно Дионисию Пуническому, Певкентиния (Peucentini), позаимствовав это имя у упомянутых юношей, по происхождению либурнов, часть которых, по словам Каллимаха, цитируемого Плинием, звалась певкетами.

Перейдем теперь к рассказу о далматах, доблесть и воинское искусство которых всегда были выше всяких похвал — греческие и латинские историки считали их самым доблестным среди всех народов Иллирика. Они регулярно били римлян, в связи с чем величайший уроженец Арпинума Марк Цицерон, немало раздосадованный этим обстоятельством, писал римскому полководцу Ватинию, который сражался с упомянутыми племенами в Далмации («Письма к близким», 5): «Да покарают боги далматов, которые причиняют тебе неприятности… ведь они всегда считались воинственными». Как было сказано ранее, первое их столкновение с римлянами произошло, когда царицей Далмации была Тевка. После этого — с Гайем Марием (Gaio Macrio), который в первой стычке, как пишет Сабеллико, потерпел от них поражение. Позднее они непрестанно воевали с римлянами и с их иллирийскими союзниками. Аппиан Александрийский в своем трактате об Иллирии пишет об этом следующее: «Далматы напали на других иллирийцев, которые подчинялись римлянам. Когда римляне отправили к ним послов, те не пожелали их ни принять, ни выслушать. Тогда против них был послан консул Маркий Фигл (Marco Figolo). Далматы, внезапно напав на сторожевые отряды Фигла, разбили их и отбросили до реки Нароны. Позднее Цецилий Метелл, став консулом, решил начать войну с далматами, хотя они не совершили ничего предосудительного. Когда он прибыл в Далмацию, то был принят далматами как друг и провел зиму в их столице Салоне. Вернувшись в Рим, он без всякой причины и заслуги со своей стороны отпраздновал триумф. К этому эпизоду относится известная древняя надпись, гласящая:

CN. FULUIUS CN. F. CN. N. CENTIMALUS A. D. XXV. PROCOS. EX ILLYRIIS NATAL. EGIT K. QVINTIL.

(Гней Фульвий, сын Гнея, внук Гнея, Центумал, в 525 году [от основания города], проконсул, справил морской [триумф] над иллирийцами в квинтильские календы.)

Когда Цезарь вел войну с кельтами, далматы отняли у либурнов город Промону. Либурны обратились к Цезарю, который находился неподалеку, и он отправил послов к далматам с требованием вернуть либурнам упомянутый город. Когда же они не вняли ни словам, ни требованиям Цезаря, он послал против них большое войско, которое было разбито и уничтожено. Позднее, когда Цезарь начал войну с Помпеем, Габиний вел [ему на помощь через Иллирию] пятнадцать римских когорт пехоты и три тысячи всадников. Далматы, опасаясь, что в случае победы Цезаря над Помпеем он в отместку за нанесенные ими обиды нападет и на них, атаковали упомянутое войско и полностью его уничтожили, и лишь немногим, в том числе самому Габинию, удалось спастись бегством. Эта победа принесла им великое множество денег и других трофеев. Цезарь, одержав победу над Помпеем и устроив все по своему усмотрению, вернулся в Рим и стал готовиться к войне с гетами и парфянами. Далматы, опасаясь, что Цезарь по пути нападет и на них, отправили к нему послов с просьбой о прощении и предложением дружбы и союза, восхваляя свою воинскую доблесть. Цезарь, который к тому времени уже выступил против парфян, дал послам резкий ответ, что не желает иметь ни в качестве друзей, ни в качестве союзников тех, кто столь дурно с ним обошелся, однако согласился бы их простить, если они будут платить дань и пришлют заложников. Когда послы приняли условия, Цезарь послал к ним Ватиния (Atinio) с тремя отрядами (legioni) и многочисленной конницей с приказом наложить небольшую дань и взять от них заложников. Однако позднее далматы перестали выполнять то, что обещали. Когда Ватиний стал опустошать их земли с помощью трех отрядов, бывших в его распоряжении, далматы напали на него и разбили, убив консуляpa Бебия, командовавшего этим сражением. Ватиний с оставшимся войском удалился в старую Рагузу».

Самой же жестокой была война, которую далматы в союзе со своими соседями пеонами вели против императора Октавиана и его полководцев Германика и Тиберия, ставшего впоследствии императором. Как пишет Веллей Патеркул (II), «окрепшие далматы, взяв в союзники своих соседей пеонов, подняли оружие против Римской империи. Число восставших превышало восемьсот тысяч. Они выставили двести тысяч пехотинцев и девять тысяч всадников. Всеми ими командовали Батон (Battone) и Пиней (Pineo), смелые и закаленные в битвах мужи, которые разделили свое войско на три: первое должно было напасть на Италию, второе — вторгнуться в Македонию, а третье оставалось для охраны их родных рубежей. Были убиты все римские граждане, перебиты купцы, в наиболее удаленных от императора провинциях истреблено большое число знаменосцев, была захвачена Македония, и все вокруг предано огню и мечу. Эта война породила такой страх, что даже дух Цезаря Августа, закаленный в стольких войнах, был поколеблен и унижен. Ввиду этого был произведен набор войска, повсюду призваны ветераны. Мужчины и женщины согласно цензу должны были выставить по солдату–вольноотпущеннику. В сенате прозвучали слова Цезаря: «Если не поторопиться, то через десять дней враг будет в пределах видимости от Рима». Поэтому римские сенаторы и всадники обещали оказывать всяческое содействие». И Цезарем был послан Тиберий с тридцатью легионами, как сообщают Светоний в жизнеописании Тиберия и Сабеллико в 9–й книге VI эннеады. Веллей (И) пишет, что в этой войне с далматами у Тиберия было самое большое войско, какое собиралось где- либо после гражданских войн — помимо семнадцати легионов и десяти тысяч ветеранов, сопровождаемых многочисленными конными отрядами фракийского царя Металка, там было еще большое число добровольцев. Далматы, атаковав войско, приведенное консулярами А. Цециной и Сильва- ном Плавцием (Plantio) из заморских провинций, [окружили] пять римских легионов вместе со вспомогательными отрядами и конницей царя Металка, который с большим отрядом своих подданных присоединился к римским военачальникам, и почти полностью всех их уничтожили. Тиберий был крайне удручен этим событием. Как пишет Сабеллико (9–я книга VI энне- ады), эта война была сопряжена для него с величайшими трудностями всякого рода, и, как отмечает Светоний в жизнеописании Тиберия, была самой тяжелой из всех войн с внешними врагами после Пунических (Cartaginese). По этой причине Реммий Фанний (Rhennio Fannio) снабдил комментарием то место у Дионисия Пунического, где тот говорит: