Злая корча. Книга 2

Поскольку некое условное Z-излучение с непонятным механизмом воздействия для объяснения достаточно слабой корреляции выглядело явно не слишком убедительно, к выкладкам Чижевского до недавнего времени относились довольно настороженно. Однако существование эффекта Чижевского — Вельховера, «опережающей» реакции биообъектов на магнитные бури, находит сейчас свое подтверждение в опытах, а таинственные Z-лучи можно представить значительно более вразумительными длиннопериодными колебаниями геомагнитного поля, обусловленными осцилляциями плазмы солнечного ветра [235]. Агрономы тем временем начали использовать не солнечные максимумы, а солнечные реперы. Но нас здесь пока интересует только статистика эпидемий, данные по которым Чижевский собрал.

По эпидемиям у Чижевского тоже получилась относительно смазанная картина — они случаются то на максимуме солнечной активности, то на спадающей, то на возрастающей, а то и вовсе на минимуме. Корреляция есть, но процентов 70 %, то есть и совсем игнорировать ее нельзя, но также понятно, что какие-то важные факторы не учтены. Чижевский исследовал грипп и чуму, эпидемии эрготизма он не рассматривает. Однако при этом именно распространение спорыньи он упоминает как иллюстрацию наличия природных циклов.

Связь солнца со спорыньей считалась в язычестве (или в трактовках язычества) прямой — солнце «творит спорынью» (т. е. урожай, плодородие). Фольклорист Аничков полемизировал с такой трактовкой, считая, что в «творении спорыньи» нужно еще учитывать антропогенный «земной огонь» (печь без трубы в яме овина для сушки снопов в местах с недостаточным числом солнечных дней):

Чижевский же обратил внимание на то, что Солнце «творит спорынью» в прямом смысле:

Можем ли мы предположить, что спорынья как раз и могла бы являться агентом (одним из агентов) опосредствованного влияния солнца на психику масс? Не будем пока задаваться этим вопросом, просто посмотрим на таблицу психических эпидемий (бесоодержимости, ликантропии, кликушества, теомании и пр.), которую составил Чижевский, пытаясь привязать эпидемии к солнечным максимумам [238]. К сожалению, Чижевский не предоставил построчных источников своего материала, что затрудняет выявление возможных ошибок (а несколько ошибок там есть, та же «эпидемия неистовой пляски в Страсбурге в 1418 году»). Но для грубой прикидки этой таблицы достаточно. Первое, что можно заметить — уже упомянутую одновременность ряда психических эпидемий. Почему, скажем, в одни и те же годы происходит самосожжение раскольников в Олонецкой губернии, самосожжение в Тюменском уезде и бесоодержимость в Лионе? Или эпидемия кликушества в Ростове и эпидемия конвульсионеров во Франции, эпидемия кликушества в Переславле-Залесском и новая вспышка эпидемии конвульсионеров в Париже, бесоодержимость в Баварии и религиозная эпидемия в Америке и т. д. Для Чижевского такие вопросы, очевидно, не стояли — согласно его идеям, Солнце действует глобально на всю нашу планету, то есть одновременность его действием и обусловлена.

Любой ученый, даже совершенно внутренне честный, рано или поздно рискует попасть под влияние своей концепции и начать подгонять под нее факты. Это психологическая проблема: «профессиональная деформация» возникает на уровне подсознания, и ничего с этим не поделать. В естественных науках, где можно провести повторяемые опыты и воспроизвести результаты, эта проблема решается. В исторических науках — если историю вообще можно считать наукой — такой фактор более серьезен. В «гуманитарных» выкладках Чижевского он заметен. Составляя свои таблицы, он увлекается и пытается объяснить влиянием солнца слишком многое, вплоть до «выдвижения народных и духовных вождей» в зависимости от максимума солнечного цикла. Не то чтобы это было обязательно неверно, но слишком субъективно и непроверяемо, поэтому чересчур легко притянуть за уши желаемый результат. Можно ли вообще при подобных заведомо спекулятивных рассуждениях как-то скорректировать субъективный фактор (который, несомненно, должен проявляться и у автора этой книги)? Думается, что можно. Попробуем сравнить таблицы разных исследователей, не объединенных никакой общей идеей. Проигнорируем пока годы солнечной активности, возьмем только часть таблицы Чижевского без солнечных максимумов и сгруппируем психические эпидемии по годам. На место прохождения этих эпидемий не обращаем внимания. Затем возьмем таблицу Гирша с эпидемиями эрготизма [239]. О влиянии солнца Гирш, составляя таблицу, думал не больше, чем Чижевский об эрготизме — то есть не думал вообще. И если эти независимые таблицы — заведомо неполные и с ошибками — даже в «сыром» виде покажут хоть какую-то корреляцию, то это повод задуматься.

Непосредственно у Гирша мы тоже можем сразу увидеть, что некоторые эпидемии эрготизма идут одновременно в разных местах, слишком далеких для непосредственного заражения. Мы знаем, что эпидемию можно «экспортировать» вывозом зараженного зерна. К примеру, по мнению хрониста XVI века, в результате такой торговли при поставках зараженной ржи из Пруссии в 1556 году случилась эпидемия конвульсивного эрготизма в Брабанте [240]. Можно найти ряд подобных примеров, но они объяснят лишь крайне незначительную часть синхронных эпидемий. Почему, например, эпидемии в 1785 году шли одновременно в Италии, Швеции и Украине? Спорынье не нужно было распространяться в эти регионы — она там уже давно живет. Но что-то выводит ее из «сонного» состояния и активирует в одно и то же время. Меняется не только урожай спорыньи, но и количество алкалоидов в ней. Вернемся пока к сравнению таблиц. Возьмем данные, начиная с XVIII века как более документированного.

Как и следовало ожидать, отсюда видно, что все разнообразные формы исторических психозов проявлялись на фоне эрготизма, зафиксированного в те же или ближайшие годы. Вообще все массовые психические эпидемии в истории (по крайней мере, эпидемии, внесенные в таблицу Чижевского; вспышки безумия, вызванные другими факторами — ртутью, свинцом и пр. в таблицу не попали). При этом далеко не все эпидемии эрготизма сопровождались психическими эпидемиями, что можно увидеть, сравнив данные в обратную сторону. При этом годы сгруппированы без учета места действия, но это как раз и подтверждает существование глобального фактора. Здесь нет необходимости определять этот фактор (пока можно считать им солнечную активность, условно признавая правоту Чижевского). Сами же психические эпидемии проще объяснить непосредственным влиянием спорыньи без привлечения избыточных причин — этот гриб без всяких Z-лучей сам прекрасно «умеет» превращать людей в «зомби» и ликантропов с «волчьим голодом», в бесоодержимых и конвульсионеров, провоцировать религиозные эпидемии и галлюцинации (в реальности влияние может оказаться сложным, комплексным, параллельным, использовать множественные каналы передачи, но для начального рассмотрения мы эти домыслы должны бритвой Оккама отсечь). И если мы видим, например, что в Германии в 1693 году идет эпидемия эрготизма, в Ломбардии — также эпидемия эрготизма, в Польше — эпидемия вампиризма, в России — самосожжение раскольников близ Пудожского погоста, а годом раньше проходит психическая эпидемия грабежей и воровства в Англии — то не случайно в 1692 году начинается процесс сейлемских ведьм в Америке. Если в 1879 году в России идет эпидемия эрготизма, а в Тоскане — психическая эпидемия, то это намек на то, что появление в Италии спорыньи тогда просто не заметили. Если же, наоборот, в 2015 году в Тоскане начинаются характерные проблемы с овцами, то имеет смысл присмотреться к фитопатологической и психической обстановке и в других странах. Если мы дополним данные Гирша российскими источниками последних десятилетий XIX века (в Европе эпидемии уже закончились, поэтому у Гирша их нет; единственная отмеченная эпидемия 1879 года в Германии идет параллельно с эпидемией в России), то корреляция будет прослеживаться и далее.