Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

Изабелле можно найти оправдание; у Фердинанда его нет:

«Королевская власть и религиозный фанатизм были движущей силой поведения Изабеллы. Этот цельный характер, который приносил ей множество побед и порой приводил к необдуманным поступкам, сильнейшим образом отличался от характера ее мужа, изворотливого, уступчивого, лицемерного и жестокого, когда это требовалось» (р. 175).

Несмотря на то что Эрланже восхищается Изабеллой, он тем не менее со всей строгостью осуждает некоторые стороны ее политики — даже в том случае, если он находит для нее смягчающие обстоятельства. Совершенно иной оказывается точка зрения Жана Дюмона, который безоговорочно принимает действия королевы. Это отношение проявляется уже в названии его произведения: «Несравненная Изабелла Католичка» [135]. Действительно, перед нами апология и горячая защитительная речь, написанная ради определенной цели: беатификации Изабеллы. Во введении автор сожалеет о том, что Ватикан, уступив напору еврейских организаций и газет, решил прервать текущий процесс беатификации; в заключении он вернется к этой теме [136]. Поскольку инквизиция и изгнание иудеев стали аргументами, чаще всего выдвигаемыми против Изабеллы, Жан Дюмон старается оправдать эти две меры. Основная его идея заключается в том, что Изабелла помогла Испании избежать «кровавой бани»:

«Столь жестокая инквизиция Изабеллы в конечном счете обошлась меньшими жертвами — гораздо больше их могло бы быть в дальнейшем развитии бойни, которой она положила конец. Столь же жестокими, если вспомнить недавнее прошлое, были судебные процессы, развернувшиеся во времена Освобождения в 1944 году: спешные и односторонние решения трибуналов привели к большому количеству жертв, но их могло быть гораздо больше, если бы трибуналы были заменены расстрелами без суда» (р. 90).

От подобных посылок автор переходит к идиллическому описанию инквизиции. Кампания евангелизации в Севилье (1478-1480) предварила учреждение инквизиции? Да это настоящая «весна милосердия» (р. 90). Инквизиторы были крайне предупредительны к своим жертвам: они не сажали их в тюрьмы планомерно; когда же они полагали, что без этого не обойтись, они предоставляли обвиняемым удобства, непривычные многим из них! Жан Дюмон считает в порядке вещей то, что католические короли решили изгнать иудеев; в конце концов, вопреки тому, что утверждают университетские историки, «евреи были чужеземцами»; многие из них осели в Испании, когда их изгнали из Англии, во Франции и даже в России (?) [137]... В конце XV века Испании угрожала серьезная опасность: еврейство. Чтобы предотвратить угрозу, Изабелла приняла необходимые меры. Таким образом, Жан Дюмон принимает точку зрения католиков-традиционалистов, склонных рассматривать католических королей — и тех правителей, которые на них ссылаются [138], — как образец того, как следует поступать всем, кто хочет сохранить верность «настоящей Испании». Той Испании, которая для них, как в недавнем времени и для Менендеса Пелайо, является католической страной, непримиримо относящейся к любым отклонениям от догмы.

Восторженная апология Жана Дюмона полностью выдержана в той традиции, которую мы уже отмечали во французской историографии: об Изабелле за крайне редкими исключениями отзываются с симпатией и благожелательно, тогда как портрет Фердинанда обрисован в соответствии с идеей, которую вложил в него Макиавелли: умный, лицемерный и скрытный политик, прибегавший к мошенничеству. Превосходила ли его Изабелла в моральном плане? Это спорный вопрос. И если ответить на него утвердительно, то будет ли это достаточным критерием для того, чтобы делать из Изабеллы святую?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

НУЖНО ЛИ БЕАТИФИЦИРОВАТЬ КОРОЛЕВУ ИЗАБЕЛЛУ?

О намерении беатифицировать Изабеллу заговорили в 1957 году. Вопрос этот поднял архиепископ Вальядолидский, что логично, поскольку королева умерла именно в его епархии, в Медина-дель-Кампо. Каноник подготовил то, что называют «исторической позицией» (Positio), — иными словами, он собрал воедино все положительные качества кандидата. Далее была создана комиссия, включавшая в себя ряд испанских историков, которые подготовили массу документов — объем внушительный, более ста тысяч источников, вместившихся в четырнадцать печатных томов! 3 июля 1970 года Конгрегация по канонизации святых дала свое согласие на то, чтобы начать епархиальный процесс. 18 ноября 1972 года материалы были переданы в Римскую курию. На этой стадии ничто в документах Изабеллы не казалось противоречащим вере или нравственности. Тогда перешли к следующему этапу: к изучению представленного материала о добродетелях кандидата. Инициатор дела сослался на два по меньшей мере чудесных исцеления, которые он приписал заступничеству королевы: исцеление одного американца, страдавшего от рака поджелудочной железы, и одного испанского священника, пораженного кровоизлиянием в мозг. Рим, однако, предложил внести дополнения по трем пунктам, которые могли оказаться проблематичными:

1. Изабелла имела законное право наследовать Энрике IV как королева Кастилии (это был ответ тем, кто обвинял королеву в узурпации прав ее племянницы, принцессы Хуаны, прозванной Бельтранехой),

2. Брак, заключенный в 1469 году с Фердинандом Арагонским, был действительным, поскольку супруги получили необходимое разрешение на брак, совершаемый между родственниками,

3. Политика по отношению к евреям и учреждение инквизиции должны быть объяснены, дабы избежать тенденциозных интерпретаций.

Казалось, все шло своим путем, как вдруг в марте 1991 года Конгрегация сообщила о том, что процедура отложена sine die. Хотя официального объяснения не давалось, пронесся слух о том, что такое решение было принято, дабы избежать полемики с еврейскими общественными кругами; последние не согласились бы с тем, что Церковь возносит на пьедестал правительницу, которая, создав инквизицию и изгнав иудеев, явила пример нетерпимости и фанатизма. Такую позицию, очевидно, подтверждает и пресс-релиз, опубликованный в апреле 2003 года генеральным секретарем Федерации еврейских общин Испании Карлосом Шорром: он удивлен намерению католической Церкви беатифицировать (то есть предложить своей верной пастве почитать) правительницу, выказавшую такую непримиримость к неверующим. Возмущены были не только еврейские общины — многие католики посчитали такую инициативу несвоевременной; оговорки были сделаны даже французским епископальным собранием, признавшим, что беатификация Изабеллы может нанести вред иудейско-христианскому диалогу [139].

Однако испанские епископы не признали себя побежденными. 3 февраля 1993 года кардинал Сукуйя, глава епископального собрания, официально потребовал того, чтобы процедура беатификации была возобновлена. 20 мая 1997 года архиепископ Вальядолидский обратился к папе с тем же требованием. В преддверии пятисотлетия со дня смерти Изабеллы (ноябрь 2004 года) испанский епископат стал более настойчив. 1 марта 2002 года официальный представитель епископального собрания объявил о том, что две трети членов ассамблеи, насчитывающей восемьдесят один человек, решили возобновить процесс в Ватикане. Ответом на некоторые возражения послужили преданные большой огласке завещание Изабеллы и приписка к нему, сделанная ею за несколько дней до смерти [140]. В этом документе королева упоминает о миссии, которую в 1493 году поручил испанским королям папа Александр VI в обмен на инвеституру Нового Света: миссия заключалась в евангелизации обитавшего в нем населения. Изабелла отнеслась к ней серьезно: в завещании она советует своим наследникам выполнить ее и присматривать за тем, чтобы индейцам не причиняли зла. Напоминали также, что в 1495 году Изабелла настояла на том, чтобы сотням индейцев, привезенных Колумбом в Испанию для продажи на невольничьих рынках, вернули свободу, возвратив их на родину. Далекая от того, чтобы нести ответственность за жестокости завоевания, королева была первой, кто увидел в индейцах людей, наделенных умом и душой, способных перейти в христианскую веру.