Характерные черты французской аграрной истории

Что касается сельскохозяйственного наемного труда, то он, конечно, никогда не утрачивал полностью своей подсобной роли. По мере роста населения его значение, по-видимому, даже возрастает. Некоторые монашеские ордена, особенно цистерцианцы, прибегнув сначала для разрешения проблемы рабочей силы к созданию особой группы монахов низшего звания (братьев-конверсов), в конце концов решились после этого обратиться в довольно широких масштабах к наемному труду. Но чтобы обработать с помощью этих работников сеньориальные домены, сходные по величине с mansi indominicati прежних времен, нужен был многочисленный сельский пролетариат. Его, конечно, не было и не могло быть. Франция, хотя и более населенная, чем прежде, не была перенаселена; при отсутствии всякого серьезного технического прогресса работа на старых держаниях и на тех, которые возникли в период больших расчисток, продолжала занимать большое количество рабочих рук. Наконец, в силу общих экономических условий крупным предпринимателям было трудно содержать или оплачивать многочисленных рабочих.

Несомненно, сеньоры допустили такое сокращение земледельческой барщины лишь потому, что они либо примирились с уменьшением своих доменов, либо сами осуществили его. Поля, в свое время доверенные держателям для обработки участками, постепенно были включены (Эдмон Перрэн прекрасно показал, как это происходило в Лотарингии ^{82}) в держания тех людей, которые первоначально обязаны были их возделывать. Что касается более значительной части первоначального домена, обрабатывавшейся поденно, то из одной ее части были созданы мелкие фьефы для вооруженных вассалов, которых знатные бароны X–XI веков вынуждены были содержать в большом количестве ^{83}. Эти воины в свою очередь поспешили, очевидно, зачастую раздать свои участки крестьянам, которые платили им повинности. Другую, самую значительную часть домена сеньор сам уступил держателям из числа старых жителей или новым поселенцам. Часто держатели должны были платить за это пропорциональную часть урожая (обычно от одной трети до одной двенадцатой), которая называлась champart («часть урожая»), terrage или agrier. Земли, с которых поступали повинности этого типа, были в каролингскую эпоху очень редким явлением, а для капетингской Франции, напротив, довольно частым. Этот контраст можно объяснить лишь тем, что большинство парцелл, обязанных подобными повинностями, возникло в результате нового распределения земли. Этим же объясняется и особый юридический характер, присущий во многих местах держаниям по шампару. Сначала сеньоры отнюдь не считали раздробление своих доменов окончательным. Монастырь св. Эверта в Орлеане, реорганизовавший около 1163 года, как управление имуществом, так и свою духовную жизнь, сначала не счел возможным обрабатывать «своим собственным плугом» свои земли в Булэ (Boulay) и передал их крестьянам. Затем каноники сочли более выгодным самим эксплуатировать эти земли и добились разрешения Людовика VII и папы Александра III вернуть те земли, которые они передали крестьянам ^{84}. Следовательно, шампар — типичная для новых земельных раздач повинность — в принципе часто считалась несовместимой с наследственностью держания. В Турени, Анжу и Орлеанэ юристы XIII века еще признавали за сеньором право присоединять к своему домену поля, единственную повинность которых составлял терраж ^{85}. До 1171 года на шампарных землях Митри-Мори (Mitry-Могу), в сеньории Собора парижской богоматери, владельцы могли меняться по желанию каноников; аналогичные земли в Гарше ((larches) в сеньории Водуана дАндильи (Beaudoin dAndilly) вплоть до 1193 года вовсе не передавались по наследству; кутюмы деревни Боре (Borest) в Валуа (Valois), записанные в течение XIII века, содержат постановление, согласно которому в случае продажи этих земель сеньор ничего не получает, «так как в старину никто не имел на них права наследования ^{86}». Но не будем заблуждаться (примеров достаточно, чтобы напомнить нам об этом): на практике наследственность устанавливалась постепенно — путем определенных соглашений (как в Митри-Мори или в Гарше) или в силу давности (как в Боре). Сеньоры мирились с этим процессом или не мешали ему. Крупные домены перешли в конечном счете к крестьянам именно в форме вечных держаний, похожих в основном на старинные держания. Во многих сельских местностях некоторые картье, издавна раздробленные подобно соседним на множество мелких парцелл, еще и сегодня носят такие названия, как «барщина» (Les Corvées), вызывая в представлении далекие времена, когда они входили в состав домена и обрабатывались принудительным трудом держателей.

В некоторых случаях домен исчезал полностью. В других местах (и это было чаще) он частично сохранялся, но его размеры сильно сокращались, что фактически изменяло всю его сущность.

Представление о том, какова была в XII веке домениальная политика крупного дальновидного сеньора, дает нам небольшое сочинение [86], в котором Сугерий, аббат Сен-Дени, описал, не без некоторой снисходительности, свое собственное управление. Сугерий, очевидно, считает, что домен нужен в каждом поместье, но размеры его должны быть умеренными. Если домен уничтожен, как это было в Гиллервале (Guillerval), он его восстанавливает; если он слишком обширен, как в Тури (Toury), он частично сдает его за ценз. Но что понимает он под составными частями домена? Дом, желательно «крепкий и приспособленный для обороны», где будут жить монахи, уполномоченные управлять сеньорией, и где сам он сможет «преклонить голову» во время своих инспекционных поездок; сад и несколько полей, чтобы можно было прокормить постоянных и временных обитателей этого дома; крытые амбары для хранения продуктов, поступающих в счет десятины и шампара; хлева или овчарни для сеньориального стада, которое, несомненно, участвует в обязательном выпасе и навоз от которого идет на удобрение домениальных садов и пашен; наконец, при случае, рыбный садок или виноградники, которые снабжают монастырь и его имения весьма необходимыми продуктами особого рода; эти продукты тогда было выгоднее производить самим, нежели покупать на рынках с их неустойчивым подвозом товаров. Словом, это одновременно административный центр и более или менее специализированная ферма, крупная, конечно, но таких размеров, что для ее эксплуатации достаточно небольшого количества как слуг, так и барщинных работ; по размерам и по существу она совсем отличается от огромных земледельческих предприятий прошлого [87].

Нетрудно выяснить некоторые из причин, побудившие сеньоров постепенно отказаться от широкой непосредственной эксплуатации домена. Господский манс каролингской эпохи предоставлял господину большое количество продуктов. Но дело не только в том, чтобы свезти в амбар, особенно портящиеся продукты; такое накопление добра имело смысл лишь в том случае, если бы из него можно было вовремя и рационально извлекать выгоду. Волнующая проблема! Знаменитый ордонанс Карла Великого об императорских поместьях (villae) весь пронизан ею. Часть припасов потреблялась на месте домениальной челядью. Другая шла на содержание сеньора, который жил иногда далеко и часто вел чуть ли не бродячий образ жизни. Что касается излишка, то, если он оставался (а это было естественным в крупных поместьях), его старались продать. Но сколько при этом возникало трудностей, порожденных материальными и умственными причинами! Чтобы избежать разбазаривания, потерь и ошибок, была необходима точная бухгалтерия. Но умели ли ее вести? Есть что-то волнующее в том, как такие государи, как Карл Великий, и такие крупные аббаты, как Адалард Корбийский, пытались в своих домениальных статутах растолковать своим подчиненным необходимость самых простых отчетов; тот факт, что эти наставления звучат иногда по-детски, доказывает, что они были адресованы людям, очень плохо подготовленным для их понимания. Для распределения доходов надлежащим образом нужен был также надежный персонал управляющих. Но проблема бюрократии — камень преткновения для государств, вышедших из Каролингской империи, — не была решена и сеньорами. Сеньориальные служащие, «сержанты» (свободные и даже сервы), получавшие в качестве оплаты держания, быстро превращались в наследственных вассалов, совсем как графы или герцоги, только в мелком масштабе. Они использовали в своих интересах доверенную им политическую власть, присваивали полностью или частично домен или доходы с него, иногда даже вступали в открытую войну со своими господами. По-видимому, по мнению Сугерия, вверенное сержантам хозяйство нужно считать потерянным. При непосредственной эксплуатации домена нужны были перевозки, но по каким дорогам и ценой каких опасностей! Наконец, легко сказать: продать излишек. Но на каких рынках? В X и XI веках население города было малочисленным, сам город был более чем наполовину аграрным. Виллан часто околевал с голоду, но за неимением денег почти ничего не покупал. Не было ли более выгодным и главное более удобным увеличить количество мелких хозяйств, существующих самостоятельно, отвечающих каждое за себя и платящих повинности, доход от которых легко было предвидеть и которые частично выплачивались деньгами, следовательно были удобны для транспортировки и накопления? Тем более, что эти крестьянские участки приносили доход не только в виде повинностей: чем больше у сеньора было держателей, или вассалов, в пользу которых он разделял свой домен на мелкие фьефы, тем больше он имел «людей» (hommes), от числа которых зависели его военная сила и престиж. Это движение началось еще с конца римской эпохи, с уничтожения крупных плантаций с рабами, с увеличения численности испомещенных рабов и держаний колонов. Значительная барщина франкской эпохи была лишь паллиативом, имевшим целью сохранение, обширных размеров доменов. Крупные сеньоры последующего периода лишь возобновили и продолжили кривую предшествовавшей эволюции (что касается мелких сеньоров, мы ничего не знаем о них, и, возможно, они никогда не имели обширных доменов)…