История Таиланда (краткий очерк)

Все они обладали специальными познаниями в математике и астрономии.

В Сиаме посольству был оказан внешне очень торжественный прием. Однако на деле не все шло так гладко, как могло казаться поверхностному наблюдателю. Даже в Королевском совете, отличавшемся исключительным угодничеством перед королем, Нарай не сразу добился одобрения своего курса в отношении Франции. Многие члены совета считали, что этот курс ведет к иностранному засилью в стране.

Во время переговоров борьба в основном разгорелась вокруг предъявленного Нараю требования перейти в христианство (и, следовательно, христианизировать всю страну). Само по себе это требование было настолько абсурдным, что даже во Франции XVII в. многие представители интеллигенции открыто издевались над ним. Еще до отъезда де Шомона известный французский писатель Лабрюйер заметил: «Если бы нам сказали, что подлинная цель сиамского посольства заключается в том, чтобы заставить нашего христианнейшего короля отречься от христианства, допустить в свое королевство буддийских монахов, которые проникнут в наши дома, чтобы убеждать наших жен, детей и нас самих принять их религию, разрешить им построить пагоды в центре наших городов, с какой насмешкой, с каким возмущением восприняли бы мы эти столь экстравагантные требования. Мы, однако, направляемся за шесть тысяч лье по морю для обращения Индии, Сиама, Китая и Японии в христианство, т. е. для того, чтобы совершенно серьезно делать всем этим народам предложения, которые должны им казаться смешными и безумными...».

Тем не менее де Шомон с железной настойчивостью на каждой аудиенции вновь возвращался к этому вопросу. Он выдвигал заведомо невыполнимое требование христианизации в качестве контрусловия каждый раз, когда сиамцы что-нибудь просили у него. А поскольку главным требованием сиамского правительства было заключение оборонительного союза против Голландии, оба эти вопроса оказались неразрывно связанными на всем протяжении переговоров и так и остались неразрешенными.

Нарай готов был идти и шел на любые возможные односторонние уступки в надежде добиться хотя бы в будущем французской поддержки.

Одним из важных вопросов в ходе переговоров был вопрос о привилегиях христиан. Опыт португальских и французских миссионеров в Сиаме показал, что местное буддийское население очень слабо поддается воздействию христианской пропаганды. Французские миссионеры понимали, что сколько-нибудь значительное распространение христианства в Сиаме возможно либо в результате административного нажима, либо путем предоставления христианам особых, исключительных прав и привилегий.

Именно с этой целью де Шомон выдвинул пять требований: 1) полная свобода христианской пропаганды; 2) предоставление сиамцам, обучающимся в христианской школе, так же как и ушедшим в христианский монастырь, прав буддийских монахов, т. е. освобождение их от всех налогов и повинностей; 3) освобождение христиан от всех работ по воскресеньям и в дни церковных праздников; 4) передача дел об освобождении от повинностей больных и престарелых христиан особому чиновнику; 5) неподсудность христиан обычным сиамским судам, т. е. практически их экстерриториальность независимо от подданства.

Несмотря на то что опубликование этих требований, в особенности пятого, могло привести только к взрыву народного негодования и сделать христианскую религию и христиан одиозными в глазах народа, упорный де Шомон настоял на своем, и 10 декабря 1685 г. они были приняты. На следующий день были подписаны «Привилегии, дарованные королем Сиама Французской компании», состоящие из 13 статей. Компании предоставлялось право свободно торговать с освобождением от всех пошлин на ввоз и вывоз. Она получала монопольное право торговли в округе Джанк-Сейлон. Таким образом, в распоряжение французов были предоставлены богатейшие оловянные месторождения Сиама. В последней, секретной, статье объявлялось, что король Сиама дарует компании весь округ Сингору с правом укреплять и использовать его по своему усмотрению.

Для руководства фортификационными работами в Сиаме был оставлен опытный инженер де Ла Мар. Нарай, кроме того, назначил адъютанта де Шомона — графа Форбена командующим флотом и губернатором Бангкока.

Параллельно с официальными происходили тайные (засекреченные даже от Шомона и Шуази) переговоры Фалькона с иезуитом Ташаром, приближенным лицом исповедника короля Франции. Фалькон и Ташар совместно разработали конкретный план полного подчинения Сиама французскому королю и католической церкви, сводившийся в основном к подрыву сиамского государственного аппарата изнутри путем размещения французов на всех важнейших постах и оказания давления на Сиам извне путем создания на его территории французских городов-колоний с мощными гарнизонами.

Фалькон предлагал прислать из Франции 60—70 человек, которым он, пользуясь своим влиянием, предоставил бы посты губернаторов провинций и городов, комендантов крепостей, генералов и офицеров сиамской армии и флота и даже членов Королевского совета. В их число, по его мнению, должны были входить иезуиты, одетые в светское платье, но никто, даже среди европейцев, не должен был подозревать об их принадлежности к ордену.

Большое внимание Фалькон уделял созданию в Сиаме опорных пунктов для французских войск. «Необходимо иметь две хорошие колонии, обеспеченные достаточным количеством солдат, — писал он. — После того как это будет осуществлено, нечего будет бояться».

Формально во главе государства по-прежнему оставался бы сиамский король, но он превратился бы в марионетку в руках французского наместника. На роль последнего Фалькон, разумеется, прочил себя. Была заранее заготовлена и кандидатура марионеточного короля — им должен был стать приемный сын Нарая принц Мон Пит. Этот честолюбивый, но недалекий юноша, права которого на престол признавались далеко не всеми, должен был послужить удобным орудием в руках опытного интригана Фалькона.

18 июня 1686 г. третье посольство, направленное Нараем к Людовику XIV, достигло Франции. Во главе посольства стоял Пья Висут Сунтон, один из талантливейших сиамских дипломатов. Посольство сопровождал Ташар, везший тайный план Фалькона.

В ходе переговоров за военную помощь, на которую рассчитывал Сиам, французы потребовали передать им Мергуи и Бангкок, обладая которыми флот Франции мог бы господствовать как в Бенгальском, так и в Сиамском заливах и контролировать важнейшие торговые пути между Индией и Китаем. Но для Сиама передача этих городов в чужие руки была бы равносильна потере государственной независимости. Поэтому такое требование встретило со стороны сиамских послов самый решительный отпор, после чего французский двор потерял к послам всякий интерес.

Правительство Людовика XIV начало спешно готовить новое, на сей раз хорошо вооруженное посольство, доводы которого должны были подкреплять эскадра из шести военных судов и 12 рот пехоты под командой генерала Дефаржа. Во главе посольства стояли королевский представитель адвокат Ла Лубер и один из директоров Французской Ост-Индской компании, Себре дю Буллэ. Вместе с пушками и солдатами в Сиам были направлены 12 тщательно отобранных иезуитов, обладавших различными полезными специальностями.

Послы Франции были снабжены следующей инструкцией Людовика XIV: «Его величество желает, чтобы отец Ташар предложил... назначить... французского губернатора в Бангкоке с правом укреплять его на европейский лад и охранять для короля Сиама от покушений соседних королей или голландцев... Помимо прочего это позволит компании не зависеть от голландцев, так как отпадает надобность пользоваться Зондским или Малаккским проливами. В случае если будет потеряна всякая надежда добиться этого путем переговоров, его величество приказывает атаковать Бангкок и овладеть им силой».

27 сентября 1687 г. французская эскадра стала на якорь у отмели, преграждающей вход в устье Менама. Однако послы не спешили сойти на берег. Вся артиллерия эскадры была приведена в боевую готовность. Сиамские послы, которые возвращались домой на одном из судов эскадры, содержались в своих каютах на положении почетных пленников. Единственным человеком, высадившимся на берег, был Ташар. Он вез Фалькону ультиматум, суть которого излагалась в королевской инструкции, и известие, что усердие Фалькона вознаграждено Людовиком XIV, пожаловавшим ему титул графа и высший французский орден.