Начало опричнины

    Летом 1560 г. русская армия во главе с И. Ф. Мстиславским и А. Ф. Адашевым предприняла решительное наступление против ливонцев. В битве под Эрмесом воевода князь В. И. Барбашин-Суздальский наголову разгромил отборную рыцарскую армию [561]. После трехнедельной осады русские заняли 21 августа одну из сильнейших ливонских крепостей Феллин, служившую резиденцией престарелого магистра Ордена В. Фюрстенберга. Победителям досталась почти вся артиллерия Ордена. Фюрстенберг пленником был увезен в Москву [562].

    В связи с успехами летнего наступления возникла возможность быстрого завершения войны в Ливонии. Военные силы Ордена были сокрушены, по всей Эстонии крестьяне восстали против немецкого дворянства [563]. Однако русское командование в Ливонии, во главе которого оказался тогда А. Ф. Адашев, не использовало благоприятной обстановки. По-видимому, оно опасалось удара со стороны литовских войск, сосредоточенных в районе Риги. Нападение гетмана Полубенского на армию Курбского под Венденом, казалось бы, оправдывало эти опасения [564]. Верный своему прежнему курсу, А. Ф. Адашев старался предотвратить войну с Литвой и всячески противился расширению военных операций против ливонцев [565].                                                    

    Между тем, царь проявлял крайнее раздражение медлительностью своих воевод. По его приказу армия князя И. Ф. Мстиславского предприняла осенью 1560 г. третье наступление в Ливонию. Воеводы двинулись к Ревелю и по пути осадили небольшой замок Пайду (Вейсенштейн) [566]. Осада была неудачной, и 18 октября русские отступили в Юрьев [567].

    На протяжении одного только года русская армия трижды вторгалась в пределы Ливонии, но достигнутые при этом успехи никак не соответствовали затраченным силам и средствам. Россия не могла окончательно разгромить ливонцев, пока в их руках оставались главные опорные крепости Ревель и Рига. Причиной неудачи наступления в Ливонии царь считал чрезмерную осторожность и нерешительность своих воевод [568]. Поскольку летом 1560 г. всеми действиями войск в Ливонии фактически руководил А. Ф. Адашев, то на него и обрушился царский гнев. 30 августа Иван Васильевич объявил об отставке Адашева. Правительство Избранной рады пало.

     После трудного переезда из Можайска в Москву болезнь царицы Анастасии усилилась, и в начале августа 1560 г. она умерла [569]. Братья царицы бояре Захарьины использовали этот момент, чтобы скомпрометировать своих политических противников. Они всеми силами внушали Ивану, будто ненавидевшие царицу Сильвестр и Адашев «лукавым умышленьем» помешали можайскому богомолью и тем самым содействовали ее гибели [570]. Интриги Захарьиных ускорили падение Избранной рады.

     Сильвестр пустил в ход все свое влияние, стремясь предотвратить отставку Адашева. Но все его попытки кончились неудачей. Ко времени смерти царицы в Москве не оказалось никого из наиболее авторитетных руководителей думы и ближних бояр, которые могли бы выступить на стороне опальных правителей. Сознавая безвыходность положения, Сильвестр объявил царю о том, что намерен уйти на покой в монастырь. Иван не стал удерживать своего старого наставника и отпустил его «благословне» на Белоозеро в Кириллов монастырь [571].

    Спустя три недели после смерти Анастасии царь объявил о назначении А. Ф. Адашева воеводой в Феллин, тем самым полностью отстранив его от руководства военными действиями в Ливонии [572]. Получив царский указ не ранее середины сентября 1560 г., Адашев выехал в Феллин, но пробыл там недолго, «на мале время». В конце сентября или начале октября его перевели в Юрьев в подчинение тамошнему воеводе князю Д. И. Хилкову. В Юрьеве временщика ждали мучительные унижения. Передают, будто Хилков отказался принять Адашева в качестве «нарядчика» [573]. Думный чин и связи в столице позволяли вчерашнему правителю протестовать против произвола юрьевского воеводы, но Адашев был человеком совсем другого склада. Типичный представитель служилой дворянской бюрократии, он униженно молил Хилкова о приеме на службу, получил отказ и снова бил ему челом [574].

     К началу октября правительство объявило о конфискации всех земельных владений А. Ф. Адашева в Костроме и в Переяславле. Взамен этих земель ему было пожаловано несколько тысяч четвертей земли в Бежецкой пятине Новгорода [575]. Ненадолго бывший правитель стал крупнейшим из новгородских помещиков.

     После отъезда Сильвестра в Кириллов и ссылки Адашева царь объявил о созыве специального собора для суда над ними. Захарьины домогались, чтобы суд был заочным. Но они встретили возражения со стороны влиятельных покровителей Сильвестра в Боярской думе. Приверженцы Рады получили поддержку митрополита Макария [576]. Со своей стороны Адашев и Сильвестр обратились к царю с верноподданнической просьбой относительно открытого и беспристрастного разбора их дела в думе. Но их эпистолии были вовремя перехвачены Захарьиными и не попали в руки Ивана.

         В соборном суде над Адашевым участвовали Боярская дума («весь мирской сенат») и высшее духовенство. Дума была созвана далеко не в полном составе [577]. Никто из авторитетнейших приверженцев Сильвестра не получил приглашения на собор [578]. Противниками временщика выступили, бояре Захарьины, их приятели и родственники. По словам Курбского, более всех клеветали на опальных шурья царя В. М. и Д. Р. Юрьевы, а также «и другие с ними нечестивые губители тамошнего царства». На одного из подобных «нечестивых губителей» Курбский обрушивается с нападками более яростными, чем на Захарьиных. Это — «губитель святорусские земли» боярин А. Д. Басманов-Плещеев [579]. Захарьиных поддержал дьяк И. М. Висковатый, давний противник Адашева в ливонских делах, и некоторые другие члены думы [580].

     Несмотря на угрозы Захарьиных, митрополит Макарий открыто взял под свою защиту опальных вождей Рады и предложил вызвать их на собор для очного суда [581]. Но он не смог добиться единодушной поддержки даже со стороны духовенства. Против его предложения выступили Мисаил Сукин, приглашенный на собор по настоянию Захарьиных [582], а также некий старец Васьян [583], архимандрит кремлевского Чудовского монастыря Левкий [584], а также троицкие старцы-осифляне [585].

    Под давлением царя собор заочно осудил Адашева и Сильвестра как «ведомых злодеев» и «чаровников». Адашев, находившийся в ссылке в Юрьеве, был взят под стражу. Царская опала надломила его. Вскоре после собора он впал «в недуг огненный» и умер [586]. Власти лишили думного чина брата правителя окольничего Д. Ф. Адашева и изгнали его со службы. Постельничий И. М. Вешняков был удален от двора, та же участь постигла тестя А. Ф. Адашева Петра Турова и дворян Сатиных [587]. Началась чистка приказного аппарата от приверженцев и ставленников Адашева. В отставку вышли углицкий дворецкий дьяк И. Г. Выродков [588], глава Разрядного приказа И. Е. Цыплятев [589] и другие. Кружок Адашева, таким образом, прекратил свое существование.