Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи

Затем пришел моряк и заявил: «Я не могу везти вас. Если русские захватят меня с вами, то они живьем сожгут меня и заберут мое имущество. А если же они захватят меня без вас, то, по обычаю, существующему между ними и нами, заберут мое имущество и отпустят меня самого».

Когда они не были в состоянии избавиться от русских соглядатаев, они стали совещаться — как им поступить.

Согласились на том, что шейх пойдет с посланиями, а Амир-хан и Муса вернутся, показав для народа, что они якобы рассорились между собой. Затем на собраниях народа они начали говорить меж собой: «Если не дают нам дороги, так вернемтесь же обратно». Но шейх им возражал и, [притворно] препираясь с ними, заявил: «Я — вам не товарищ. Я хочу видеть Каабу и с вами не вернусь». Так они продолжали спорить и препираться.

Шейх и хаджи Иджа остались там, а Амир-хан и Муса вернулись, тайно договорясь между собою о том, что раз это произошло по вине хаджи Юсуфа, то они возьмут его с собою в обратный путь и убьют по дороге.

Когда они пришли к хаджи Юсуфу, то уговорили и побудили его перейти [на службу] к имаму. Однако они его не убили вследствие нужды в нем в дороге. Они вернулись, [идя по пути] среди русских, пробираясь с боязнью и опасениями. Этот хаджи Юсуф [151] даже неоднократно говорил: «Разве после этих трудностей может быть какая-либо утеха».

Что же касается шейха, то он оставался там до второй осени. Затем сел на корабль и добрался до султана. Он вручил ему письма и получил ответ: «Я тебе отвечу через 7 месяцев». Затем он отправился в хадж и умер на обратном пути оттуда. Да помилует его Аллах всевышний, и да примет его хадж.

Глава о начале отливки пушки, при помощи которой усилилась мощь имама и было взято много крепостей из рук неверных

Опытный кузнец Джабраил ал-Унцукулуви отправился в хадж из Чирката без разрешения имама. Когда он находился в Египте, по возращении из хаджа, он увидел во сне, что как будто бы ему было сказано: «Вернись в Дагестан и помоги Шамилю». Он уехал из Египта, остановился в Стамбуле и оставался там, а про свой сон совсем забыл. Тогда он опять увидел во сне, что его укоряли и ему было сказано: «А разве тебе не было сказано „иди“, так почему же ты не идешь? Иди!» Он отправился и поселился у имама.

Затем, он посоветовал им отлить пушку. А у них были осколки от разбитой большой пушки, которую они забрали при нападении на Кучулик. Народу эта мысль понравилась, и он захотел ее осуществления, однако имам отговаривался под тем предлогом, что «Мы не сможем ее использовать из-за недостатка пороху и снарядов». Но все-таки принялись за отливку. Когда кончилась отливка и начали стрелять из нее для пробы ядрами, то она разорвалась и разрушилась.

Тогда имам поклялся: «Клянусь, мы отольем-таки ее, хотя бы пришлось мне продать свою лошадь и ружье, дабы не посмели сказать отступники: „Шамиль взялся сделать дело и не смог завершить его“». [152]

На этот раз отлили хорошую славную пушку. Легко ее передвижение и велико от нее поражение. Определил Аллах всевышний к этой пушке солдат и заставил их служить имаму. Они приводили эту пушку в действие и выполняли иные дела, кроме этого. Имам собрал для пушки порох и велел собрать ядра на местах сражений у Ашильты, Ахульго и др.

Глава о нападении на Тадбутри

Когда уклонились в сторону и возгордились жители Гази-Гумука и Ансаля и вышли из-под покровительства имама, то жители Тадбутри захотели поступить так же и насаждать на земле порок и безвластие. Они прислали сказать имаму, насмехаясь над шариатом, чтобы он пришел к ним и забрал от них обратно его шариат.

Имам послал к ним образумить их и уговорить добрым словом и наставлением и призвать их к повиновению и подчинению. Точно так же он посылал и второй раз и третий. Но это только увеличивало их гордость и неповиновение. Тогда он послал четвертый раз для того, чтобы заявить им: «Истинно, мы не оставим вас до тех пор, пока не усмирим и не приведем к повиновению. Так не принуждайте же нас к походу против вас и к трате нашего снаряжения, приготовленного для сражения с неверными, в сражениях против вас».

Но они не обращали внимания и не прекращали своих поступков. Они издевались до того, что даже заявили: «Мы сложили его шариат в кувшин и крепко заткнули горло кувшина. Так пусть же Шамиль придет и заберет его».

Тогда имам выступил с пушкой и снаряжением и собрал против них войско. Жители Тадбутри вышли для битвы на равнину. Два отряда их напали с двух сторон на войска имама темной ночью с целью [153] обратить их в бегство. Но Аллах укрепил тех, кто верует, и сражение обратилось против напавших. Они были прогнаны в свои укрепления. «И они думали, что их защитят от Аллаха их укрепления, но Аллах настиг их оттуда, откуда они не ожидали, и поверг в страх их сердца». [86] Укрепления их были разрушены, а их жилища преданы погибели. А наиб, совершенный Микаил ал-Хавкари, даже целиком истребил жителей одного селения. «И были они покорены там и превращены в униженных», [87] покоренных и сговорчивых. Это сражение было в начале весны 1259 [1843] г.

Глава о взятии крепости Ансаль

Когда народ увидел благоприятствование времени и содействие всемилосердного в борьбе против людей непослушания и во взыскании с братьев шайтана, [88] то усилились их желания к джихаду — встрече с врагами — и стремление разжечь против врагов огонь битвы.

Народ просил имама о выступлении в поход и неотступно требовал этого похода. Имам же отговаривался многочисленностью врагов и малочисленностью своего снаряжения. Ведь у них было орудийных снарядов только около тысячи и пороху соразмерно снарядам. И вот как раз в это время пришло письмо от Хаджи Мурада. А он был наибом селения Чох и принадлежащих этому селению местностей. В письме сообщалось, что обильными дождевыми ливнями снесено большинство мостов и остался только один какой-то мост.

Тогда имам сказал: «Не осталось для нас из обстоятельств успеха и содействия ничего, кроме [154] как принять руку [помощи Аллаха]». И он приказал Амир-хану погадать на Коране. Амир-хан сказал: «Я видел во сне, что я как будто бы поднялся на Эльбрус — гору в Черкесии, говорят, что нет в мире горы выше этой. И вот, когда я думал, что я взобрался на самую вершину, передо мной появилась другая гора, выше того места, где я находился, и у меня нет сил взобраться на нее. Я думаю, что мы овладеем, кроме этой большой крепости в Аварии [другими крепостями]». Конец.

Они выступили. Имам послал гонцов для сбора ополчения по дороге [следования]. Они шли и днем и ночью, обгоняя даже вести [о их приближении]. Когда они остановились на равнине Ихали, к имаму пришел один из доверенных осведомителей хунзахцев. Он просил имама подняться прежде всего к ним. Имам ответил: «Невозможно начинать какое-либо дело со средины, надо начинать с краю».

Когда войска Багуляля и те, кто был с ними из мухаджиров Чиркея, достигли долины Ансаля, а Аллах отвел глаза ансальских дозоров от этого войска, и узнали об этом приближении войск те, кто находился в селении, то выступили из ансальцев около сотни тех, кто славился среди народа храбростью и отважностью. Когда эта сотня встретилась [с войсками Багуляля], то они были биты сильным боем. Те из них, кто остался в живых, а их было около 20 человек, собрались там на одном хуторе. В это время передовые части войск имама уже вышли из Харачи. Они закричали находившимся на хуторе: «Выходите и сдавайтесь и не будет вам причинено вреда» и что это передовые части войск имама. Но те этому не поверили, они думали, что это пришла к ним помощь от русских. Они были биты так же, как и в первый раз, от их же рук не произошло никакого вреда. Ансаль остался с подрезанными крыльями. Имам остановился в долине. Войска расположились в других [155] долинах, поджидая пока не прибудут снаряжение, пушки и остальные войска.