Площадь диктатуры

* * *

Поздно вечером следующего дня в Обкоме еще светились окна. Первый секретарь приказал не расходиться сотрудникам нескольких ведущих отделов. Через приемную, где уже час томился начальник УКГБ генерал-майор Сурков, то и дело сновали люди, на столе у секретаря беспрерывно трезвонили телефоны.

- Готовимся к Пленуму, - сказал вышедший от Гидаспова второй секретарь Ефремов. И добавил, кивнув на дверь в кабинет: "С нашим не соскучишься!"

Гидаспов освободился только в начале двенадцатого. Он был невелик ростом, но в полутьме огромного кабинета - горела только настольная лампа над зеленым сукном столешницы - выглядел большим и значительным. Несмотря на позднее время, секретарь Обкома был бодрым и даже, показалось Суркову, веселым.

- Посмотрел ваши наработки, - выйдя из-за своего стола и усаживаясь напротив, сказал Гидаспов. - Если связи с заграницей давно известны, то почему медлите? Наши ребята из идеологического отдела еще летом сигнализировали, что демократы готовятся к активным действиям, добывают оружие, готовят отряды боевиков. Не понимаю, почему КГБ в стороне?

Сурков знал, что никаких складов с оружием нет и, что агитация за немедленное свержение Советской власти распространяется среди контингента специально, но говорить об этом было нельзя.

- Вчера было рано, завтра будет поздно. Вынуждены работать, исходя из конкретной оперативной обстановки. Нужно выявить и нейтрализовать всех, кто опасен. Иначе вершки сорвем, а корни останутся, Борис Вениаминович, осторожно возразил он.

- А я и не собираюсь вникать в вашу оперативную обстановку. У вас есть участок работы - вот и работайте. А что касается конкретики... Я утром звонил Михаилу Сергеевичу. Он в принципе одобряет решительные меры, но предупредил, чтобы не получилось, как у медведя в посудной лавке.

- У слона, Борис Вениаминович, - поправил Сурков.

- Чтобы не спорить, как у крупного рогатого скота, - повысил голос Гидаспов. - Мешать вам не буду, но требую одного: чтобы результаты, как вы говорите, реализации имели нужный масштаб и положительный общественный резонанс. Понятно?

- Так точно, Борис Вениаминович, понятно!

- Еще одно. Наш управделами рвется свой банк завести, чтобы кооператоры там счета держали. Мысль правильная. Будем знать, что в этой сфере творится и, если что, всем, кому надо, кислород перекроем. Как Ленин призывал: "Учитесь хозяйствовать!" Милицией и спецназом сыт не будешь. Надо кончать вольницу с кооперативами, брать их под контроль. Экономическую контрразведку создал? Не отпирайся - создал. Вот, пусть делом и займутся. Короче, свяжись с Кручинкиным и подключай своих.

Сурков снял трубку спецсвязи, едва уселся в машину.

- Начинайте! Санкцию даю, - буркнул он и, убедившись по ответу, что понят правильно, отключил аппарат.

- Товарищи офицеры! - повесив трубку, прикрикнул Косинов, и все замолчали. - Решение принято: работаем по первым двум объектам. Никому не расслабляться, действовать по утвержденному плану. Всех поздравляю с началом реализации. Успеха!

* * *

Горлов почти проснулся. Было темно и тихо, а будильник все не звонил.

- Разве сегодня выходной? - сквозь дремоту подумал он и тут же вспомнил, что начался отпуск. Нина еще спала, свернувшись клубком к стенке. Стараясь не шуметь, Горлов пошел на кухню, по дороге заглянув в комнату к детям.

- Ты уже совсем встал? Можно я с тобой? - шепотом спросил Никита, и не дожидаясь ответа, пошлепал следом.

Горлов поставил греться молоко и заварил кофе.

- Мы на елку сегодня поедем? Маша дразнится, что там настоящий зайчик живет, но я ей не верю - ведь я уже вырос, не маленький.

- Сегодня поедем. Там белки живут, а зайчика может и не быть, зайцы в лесу живут.

- И лисички?

- ... и лисички, и ежата, и медвежата с оленятами, - отвечал Горлов. Давай от маминого пирога по кусочку отрежем?

- Давай мне два кусочка отрежем, он большой, всем хватит, и еще Маше останется.

Пирог был накрыт белым льняным полотенцем, и Горлову показалось, что он еще теплый.

- С малиновым вареньем. Помнишь мы с тобой на даче собирали малину? Собрали, сварили, а теперь - пирог.

- Это значит - Новый Год! - сказал Никита и, прожевав, вдруг признался: "Я думал и решил, что ты самый хороший папа, и я больше никогда не буду".

После завтрака Горлов включил телевизор. По случаю начала школьных каникул показывали "Золотой ключик", старый черно-белый фильм с писклявым Буратино и подлым Дуремаром.

Никита уснул в самом конце, когда счастливые куклы улизнули от Карабаса-Барабаса на большом воздушном корабле с раздутыми от ветра парусами.

- Что же ты не разбудил? - запахивая халат, спросила Нина. Собираться пора, а все сплю и сплю. Господи, я полночи мучилась, пирог на Новый Год пекла, а вы уже отметились.

- Все равно резать придется, целым не довезти, - нашелся Горлов. Пойду будить Машу, часа через полтора выйдем.

На вокзал успели к полудню. Вагон был полупустым и светлым от лежавшего на полях снега. Редкие снежинки бились в окно, а мимо неслись голые рощи и дачные домики с вьющимся из труб голубым дымом.

От Белоострова вдоль железной дороги потянулось шоссе с грязным и мокрым асфальтом. Машин почти не было, но после остановки в Солнечном неспешную электричку обогнали две одинаковые черные "Волги". Они ехали так быстро, что, глядя на них, Горлов подумал, будто поезд стоит на месте.

- Приехали, на следующей выходим, - захлопнув книгу, сказала Нина, и они стали собираться.

У станции Репино одна из машин притормозила и, повернув, покатила по улицам безлюдного поселка, пока не остановилась у центрального входа в пансионат "Репинский". Другая дважды мигнула дальним светом и понеслась дальше, в поселок "Комарово", где на государственных дачах круглый год жили члены Союза писателей, композиторы и академики.

2.3. ЕЛЬ, МОЯ ЕЛЬ, СЛОВНО СПАС НА КРОВИ...

Выезжавшая из ворот пансионата черная "Волга" обдала их крошевом мокрого снега.

- Грязь нельзя размазывать, подожди, пока высохнет, - сказала Нина, и они гуськом пошли по вытоптанной тропинке к главному корпусу.

- Горлов? - разглядывая путевки, удивленно спросила девушка в регистратуре. - Я вас совсем не таким представляла. Одну минуточку, сейчас узнаю.

- Для вас зарезервирован директорский люкс. В нем две комнаты, вы с женой будете спать на тахте, а дети - в спальне, очень удобно. Заполните бланки, - вернувшись, сказала она.

Номер был на втором этаже, в самом конце коридора. Комнаты были разделены прихожей. Сбоку были ванна и туалет, а за ними - маленькая кухня с электроплитой и новым холодильником "Саратов".

- Довольна? - спросил Горлов, когда они с женой остались одни.

- Смотри, нам даже елку приготовили, - сказала Нина. На угловом столе действительно стояла синтетическая елочка.

- Я потом ее к детям отнесу, чтобы подарки положить, а пока спрячу, сказал Горлов.

После обеда он взял с собой Никиту, и они пошли гулять. Было тихо и сумрачно, снег мелко сыпался сверху. Проваливаясь на слабом насте, они добрели до берега. Вдалеке над полоской еще не замерзшей воды совсем стемнело, а растущие над кромкой льда сосны казались черными. Елка нашлась неподалеку. Она росла на укромной полянке между дюнами, пушистая и уютная.

- Вот она, вот! Я ее во сне видел! - закричал Никита.

- Давай все приготовим заранее, а елку украсим завтра, - сказал Горлов. Он уже присмотрел груду деревянных ящиков на заднем дворе за столовой. Из ящиков Горлов сложил на поляне нечто вроде стола и Никиткиной лопаткой засыпал снегом, чтобы никто не заметил.

После ужина Маша с Никитой угомонились. Вслед за ними улеглись и они. Белье было свежим и хрустело от жесткого крахмала. Горлов лежал, привыкая к необычной тишине, только в батареях шуршала вода, а по потолку и стенам медленно ползли едва заметные блики. Потом он услышал в коридоре чьи-то шаги, а сверху донеслась музыка.