Русский орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает

Религия, — православие! — тоже целиком определила и формирование нашего русского национального типа. «Религия составляла самое существенное, господствующее (почти исключительно) содержание древней русской жизни, и в настоящее время в ней же заключается преобладающий духовный интерес простых русских людей… со стороны объективной, фактической русскому и большинству прочих славянских народов достался исторический жребий быть главными хранителями живого предания религиозной истины — православия и, быть таким образом, продолжателями великого дела, выпавшего на долю Израиля и Византии, быть народами богоизбранными», — разъясняет Данилевский.

Ну, а чья богоизбранность восторжествует? Это решит Провидение. Мы же только его инструменты. Мы объект мистической воли.

2. «Они»

Вот, оказывается, где собака зарыта. Идет тысячелетняя полемика о духовном избранничестве. И для нас «они», сейчас захватившие все СМИ — всю духовную «четвертую власть», об этом сознательно умалчивают. А у себя в своих инструктивных трудах «они» только и говорят об этом.

Есть в Израиле конспирологический, освещающий тайную закулисную политику журнал «22». Назван он «22» немного с самоиронией над еврейской всегдашней манерой бежать впереди паровоза истории и поэтому нередко при игре в историческое «очко» набирать, вместо выигрышного 21-го, непременно с перехлестом, когда все очки сгорают, «22»! в этом журнале в «Колонке редактора» его главный редактор, видный еврейский теоретик Р. Нудельман прямо пишет: «Мы евреи, мы выросли в России… но было не только давление, не только насильственное сращение — было еще и неожиданное сродство этих проникающих друг в друга начал в каких-то глубинных душевных пластах. Словно бы они дополняли друг друга до новой полноты: пространство — временем, душевную широту — душевной глубиной, всеприятие — всеотрицанием; и была взаимная ревность об избранничестве».

Тут еврейским идеологом выстроен целый параллельный ряд контрастных устремлений русского и еврейского народов. Пространство (это «они» отдают нам, какие у нас просторы!) — время (оно у них, они всегда гордились, что минимум в пять раз древнее). Душевная широта (ее они оставляют нам, все иностранцы всегда отмечали душевную широту русского народа) — душевная глубина (у них, мол, бездны Каббалы). Всеприятие (у нас, о русской всемирной отзывчивости ходят легенды) — всеотрицание (у них, Каббала — это гимн Всеотрицанию).

Особо остановимся на их «всеотрицании». В авторитетном израильском журнале «Время и мы» опубликовано исследование М. Бубера «Национальные боги и Бог Израиля», и вот к какому выводу известный еврейский философ пришел: «До сих пор нашего существования хватало лишь на то, чтобы сотрясать идолов, но не на то, чтобы воздвигать трон Господень. Именно в силу этого наше существование среди народов столь таинственно. Мы претендуем на то, чтобы научить Абсолюту, но в действительности мы лишь говорим “нет” другим народам, или, пожалуй, мы сами являем собой такое отрицание и ничего больше. Вот почему мы стали кошмаром наций».

Все здесь понятно насчет самой сути «русско-еврейского противостояния» — насчет «взаимной ревности об избранничестве» и насчет «отрицания и ничего больше», вместо Абсолюта?

В статье «Культура и национальная безопасность» (газета «Российский писатель», №№ 19–20, за ноябрь 2004 г.) Николай Дорошенко очень четко проанализировал, как этот американо-европейский = еврейский идеологический феномен последовательно воплощается в «основной принцип буржуазного либерализма, заключающийся в том, чтобы не иметь любых иных ценностных приоритетов, кроме одного права: права на их отрицание».

Кто же сегодня в старом и новом свете все-таки еще не живет «всеотрицанием»? да в той общей иудо-христианской суперцивилизации, что вышла из Святого Града Божьего Иерусалима, последними могиканами остались только мы, русские — по определению православные. Даже если кто из нас формально и не воцерквлен, но дух в нас живет соборно-созидательный.

«Мы» волею Господа перехватили у евреев идею духовного строительства. «Они» остались при разрушительной «оборонительной» идее, заключенной в Талмуд. «Мы» или «они» — это Сердце или Мертвый Дух Талмуда. «Мы» пытаемся возвести трон Господень — «Третий Рим» в «этой стране», а «они» в ответ потрясают ее разрушениями. И вот уже тысячелетие как в «этой стране» (называю нашу страну так, как «они», демонстративно отстраняясь, предпочитают свою вторую родину называть) идет схватка насмерть двух духовных сил. А все остальное — только эсхатологическая проекция в наши умонастроения с небес на грешную землю. Только надстройка над этой смертельной схваткой, как декорация романтического белопарусного корабля, плывущая на уходящем в чудовищную глубину ледяном тысячелетнем айсберге.

3. Насмерть воюют не Иван с Мойшей, а закоперщики — духовные элиты.

Общая проблема «перебежчиков»

«Мы» и «они» — крутая связка истории. И я расскажу в этой книге, как эта связка завязалась и почему развязаться никак не может. Расскажу о ее философии. И об ее тысячелетней истории. И особо подробно — о «русских клубах», и боях последнего сорокалетия.

Но прежде должен предупредить: упаси Боже, у нас в России с попеременным успехом издревле насмерть идет никак не вульгарная война двух национальностей — русской и еврейской; это было бы самым детским упрощением Божьего Промысла; самым низким мракобесным опошлением провиденциальной задачи, поставленной переда нашими народами историей.

Надо прежде всего понимать, что в каждой национальности ее массу составляют рядовые обыватели, которые живут себе тихой жизнью — от семейного очага до работы ради куска хлеба и даже и в мыслях не имеют проверять на себе какие-то провиденциальные небесные откровения. Еще Герцен писал: «Тинистый слой мещан не определяет судьбу нации». Поэтому сразу вынесем рядового обывателя за скобки нашей борьбы. Он страдалец в этой борьбе, на него все шишки валятся, на нем отыгрываются. На него приходится волна злобы и ненависти в период обострений русско-еврейского противостояния. Но борются-то никак не рядовой Иван с рядовым Мойшей, которые собой — своим телом и своим благосостоянием, — порой не солоно хлебавши, страдают за свою национальную принадлежность. Борются вожаки, духовные элиты, как сказал бы Лев Гумилев, пассионарии, то есть наиболее активные личности, с той и с другой стороны. А обыватель — обывательская масса, она только, увы, расплачивается своей судьбой за трансцендентные эксперименты элит. Уясним это крепко и основательно, чтобы не опускаться до бытовой ксенофобии, до дикарской национальной розни.

Причем сразу же мы должны еще и отметить великую проблему пассионариев-«перебежчиков». Оба лагеря насчитывают немало отщепенцев-прозелитов, поменявших духовную и национальную ориентацию формально (то есть окрестившись или, напротив, приняв иудаизм), а, чаще всего, — неформально примкнувших к противоположной из духовно борющихся сторон, считая, что именно на другой стороне он, отщепившись от своей национальности, себя полнее раскроет как личность. Выкресты благодаря своей энергии нередко оказывались на знамени русской нации. Мы гордимся живописцем Левитаном, композитором Рубинштейном, поэтом Пастернаком. Да несть числа таким, плодотворно влившимся в русскую нацию. И напротив, собственные «жидовствующие» (употребим этот богословский термин), такие, как политик А.Н. Яковлев, стали сущим бедствием нашей русской нации. Так что все, не так просто, не так наивно с национальным самоопределением.

Перебежчики были не только духовные (ради другого Духа), но и материальные (ради прозаической «материи» — определенных благ для себя, которые могли удобнее получить в другом лагере). При царизме немало выкрестов стали ими, чтобы лучше устроиться в жизни. Переходили и в «жидовствующие», когда это было выгодно для своего «бизнеса». В советское время сколькие «индивидуумы» продали свою совесть только за то, чтобы получить доступ к «привилегиям», выдававшимся высшей партийной номенклатуре — «кремлевке» (шикарному медицинскому обслуживанию с ежегодными бесплатными путевками для всей семьи в элитные санатории), «авоське» (отборным «дефицитным» и страшно дешевым продуктам только для «своих») и спецдаче. «Привилегии» были бельмом на глазу у всего советского общества, именно за «привилегии» масса тихо ненавидела «новое партбоярство». Борис Ельцин именно на обещании (не выполненном!) борьбы с «номенклатурными привилегиями» набирал сначала на выборах под 90 % голосов и торжествовал свою полную моральную победу над «конвертиком» Горбачевым. Характерно, что никто из подвижников Русской Идеи — стойких членов «русских клубов» (о которых я буду много рассказывать), никто, по крайней мере, на моей памяти из «наших», поднимавшихся в «номенклатуру», — привилегиями демонстративно не воспользовался. Заявлений, как генерал Григоренко, не подписывали (за такие заявления исключали из партии). Но не пользовались. Стыдились. «Нас не купишь!» и — держались!