Заключенные у Сталина и Гитлера (ЛП)
Заключенные у Сталина и Гитлера (ЛП) читать книгу онлайн
Маргарет Бубер-Нойманн оставила после себя несколько книг, по которым очень интересно изучать историю увлечений поколения, родившегося вместе с XX веком. Она росла в приличной немецкой семье, вышла замуж за сына известного еврейского философа Мартина Бубера. Родила двух дочерей, но… Вот это-то «но» и перевернуло ее дальнейшую жизнь. Она увлеклась коммунистическими идеями, стала сотрудничать в коммунистической прессе, бросила мужа и семью ради «высоких идеалов освобождения человечества». Вышла замуж за Хайнца Нойманна, члена Политбюро ЦК КПГ, вместе с ним выполняла задания Коминтерна в Испании и Швейцарии, а в 1935 приехала в Советский Союз. Через два года мужа арестовали и расстреляли вместе с руководством германской компартии, а ее, как жену и «социально-опасный элемент» приговорили к 5 годам лагерей. Отбывала она в Караганде. В 1940 году, после заключения «пакта Молотова-Риббентропа», Гестапо передало НКВД захваченных в Польше украинских националистов и русских эмигрантов. НКВД, в свою очередь, передал Гестапо нерасстрелянных немецких коммунистов, которые сидели в советских тюрьмах и лагерях. Среди них была и Маргарет Бубер-Нойманн. Следующие годы она провела в более комфортных условиях, чем в Караганде, но тоже в концлагере — Равенсбрюке. Освободили ее американцы в апреле 1945 года. После второй мировой войны работала журналисткой. Ее показания на процессе Кравченко против Les Lettres Fran?aises (1949) имели большое значение. Правительство Германии вручило ей в 1980 году Большой Федеральный крест за заслуги.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
На одном из обычных собраний во время «чистки» гамбургский коммунист задал ему вопрос:
«Почему ты ходишь в комнату арестованного № 175?»
Курелла ответил перед всем собранием:
«Хайнц Нойманн — мой друг, и я жду его возвращения».
Такого ответа было достаточно…
Короче, он имел работу, комнату, и теперь ждал своего конца.
Он пришел! Он стоял и ждал меня на парковой дорожке невдалеке. Мы поздоровались, удивившись нашей встрече.
«Я нашла Хайнца! Он на Лубянке! И смогла переслать ему 25 рублей».
«Знаешь ли ты что-нибудь об арестованных за последние дни?! Теперь настал черед Красной армии. Тухачевский, Якир, Гамарник — весь офицерский цвет времен революции и гражданской войны. Будет ли открытым процесс над ними? Как представлю себе, что процесс будет идти по накатанному пути, никто в зале не вмешается: „Это все ложь! Эти протоколы лживы от первого до последнего слова!“»
Стемнело, парк закрывался. Мы бежали по улице.
«Нет возможности исчезнуть. Нас убьют как кроликов? Мы все принимали в эти годы без критики. Напротив, мы всему верили. Теперь мы должны платить за нашу веру».
Это была последняя встреча.
В следующий раз я прождала два часа напрасно.
Хайнрих Курелла был арестован по пути на вокзал. Он хотел уехать в Крым, оттуда бежать по Черному морю.
